Из личного дела десантника Окатенко Федора Алексеевича. Родился в 1921 году в селе Водяное Каменско-Днепровского района Запорожской области в крестьянской семье. Окончил пять классов, работал шофером в колхозе. В Военно-Морском флоте с 1941 года. В мае 43-го направлен в 384-й отдельный батальон морской пехоты ЧФ. В составе десанта высаживался в города Азовского побережья: Таганрог, Мариуполь, Осипенко [ныне Бердянск]. Дрался на Кинбурнской косе, освобождал поселки Херсонской области: Александровку, Богоявленское и Широкую Балку.

В дело идут термитные снаряды

Сломить сопротивление десанта немцы еще раз попытались в середине дня, подтянув к порту до полка пехоты [это три батальона], танки и орудия. И у них снова ничего не получилось: отряд Ольшанского держался.

Перед пятой атакой фашисты стали обстреливать десантников из шестиствольных минометов с термитными [зажигательными] снарядами. От них загорелся деревянный дом с десятью десантниками. Дым валил и из кирпичного здания.

До конца первого дня обороны десантники отбили еще три атаки гитлеровцев. Лейтенант Григорий Волошко все это время вел автоматный огонь из окна комнаты первого этажа конторы элеватора.

Из личного дела десантника Волошко Григория Семеновича. Родился в 1915 году в селе Тарасовка Андреевского [ныне Бердянского] района Запорожской области в семье служащего. Окончил институт инженеров водного хозяйства. В Военно-Морском флоте с 1938 года. Окончил три курса военно-инженерной академии и курсы переподготовки начсостава. В апреле 43-го назначен командиром роты в 384-й отдельный батальон морской пехоты ЧФ, а в феврале 44-го — помощником начальника штаба батальона. В составе десанта высаживался в города Азовского побережья: Таганрог, Мариуполь, Осипенко [ныне Бердянск]. Дрался на Кинбурнской косе, освобождал поселки Херсонской области: Богоявленское и Широкую Балку. Награжден медалями «За боевые заслуги» и «За отвагу».

«Вызываем огонь на себя»

Утром 27 марта в порт подошел еще один батальон противника, сопровождаемый несколькими танками. Десантников Ольшанского фашисты стали расстреливать из орудий — буквально в упор. А после артподготовки вновь поднялись в атаку. И она захлебнулась, как и предыдущие. Но силы у десантников иссякали: ко второй половине дня 27 марта все остававшиеся в живых были контужены или ранены [краснофлотец Федор Окатенко — трижды]. Лишились они и связи: от прямого попадания артиллерийского снаряда рацию разнесло на куски. И тогда командир и начальник штаба отряда отправляют через линию фронта разведчика с пакетом, в котором на обрывке листка значилась одна лишь фраза: «Вызываем огонь на себя».

Разведчик дойдет. И следующим утром из-за туч на порт, наконец, свалятся наши штурмовики «Ил-2». И фашисты побегут. Сначала из порта. А потом и из города — под натиском частей 6-й, 28-й, 5-й ударной армий и 2-го гвардейского механизированного корпуса. В этот же день, 28 марта, Москва взятие Николаева отметит двадцатью залпами из 224-х орудий.

«Были применены все виды оружия»

Однако до утра десантникам Ольшанского предстояло отбить еще две атаки: шестнадцатую и семнадцатую [а утром — восемнадцатую]. Увы, до утра не дожили ни командир отряда Константин Ольшанский, ни начальник штаба Григорий Волошко, ни стрелок Федор Окатенко. Ворвавшиеся в порт армейские разведчики в полуразрушенных, полусгоревших зданиях на элеваторной площадке обнаружат всего десятерых десантников — раненых, обожженных, отравленных. Но не побежденных.

Я не оговорился, сказав, что десантники были отравлены: предприняв в вечерних сумерках 27 марта семнадцатую атаку и подойдя вплотную к конторе, фашисты стали забрасывать ее дымовыми шашками с каким-то ядовитым веществом. Оно вызывало сначала ослабление организма, утомляемость, а потом и сон. Командир отряда, уже будучи раненым, теряя сознание, кричал своим: «Не засыпайте! Идите к окнам!» И десантники потянулись к окнам, по которым тут же был открыт огонь.

Огонь — в самом прямом смысле слова: для семнадцатой атаки немцы приготовили и шашки с отравляющим веществом, и огнеметы.

…Во второй половине апреля 1944 года, готовя представление к награждению участников Николаевской десантной операции, командир 384-го батальона морской пехоты майор Федор Котанов отметит: «Яростные атаки врага десантники отбивали в течение двух суток, уничтожив более 700 солдат и офицеров, два танка и четыре орудия. Против них были применены все виды оружия, а в последней атаке — даже отравляющие вещества. Чтобы скрыть следы преступлений, противник сжег из огнеметов трупы погибших и отравленных храбрецов».

Когда о подвиге десантников Константина Ольшанского и Григория Волошко доложили Верховному Главнокомандующему, он, выслушав доклад, распорядился:

— Представить к званию Героя Советского Союза.

— Кого конкретно? — попытался уточнить докладчик.

— Всех! — лаконично ответил Верховный.

Это было самое массовое за годы войны присвоение геройского звания личному составу одного подразделения.

2009

Памятник десантникам Ольшанского в Николаеве

Константин Ольшанский

БДК «Константин Ольшанский», ВМС Украины

История 25-я. Дважды без вести пропавший

Судьбой уроженца села Скельки [это Васильевский район Запорожской области] Антона Михайличенко, отличившегося при форсировании Днепра в феврале 1944 года, я заинтересовался не случайно. Его земляк, краевед Станислав Иванисов, попросил меня выяснить, действительно ли пулеметчик 5-й гвардейской мотострелковой бригады Антон Михайличенко, первым ворвавшийся в занятый немцами Никополь, пропал без вести в июне 1944 года, как о том свидетельствуют некоторые известные сельчанам документы.

На запрос в Центральный архив Министерства обороны России я получил скорый ответ: в архиве имеется рассекреченный «Именной список безвозвратных потерь личного состава Красной Армии по Васильевскому райвоенкомату», составленный 10 января 1948 года [фонд №58, опись №977521, дело №13]. Солдат-стрелок Михайличенко Антон Евгеньевич значится в нем под номером двадцать четыре. В списке обозначен и месяц, с которого «прекратилась связь с военнослужащим»: март 1944 года. Однако в графе «Заключение военкома» месяц вписан иной: июнь 1944 года. С этого месяца, как я понял, стрелок Антон Михайличенко считается официально пропавшим без вести.

Можно было бы и точку поставить в моем маленьком расследовании, если бы я не обратил внимания на один, как впоследствии окажется, весьма немаловажный факт, выуженный из «Именного списка»: год призыва Антона Михайличенко на военную службу. Краевед из Скелек уверял меня, что земляк его ушел на фронт после освобождения села от фашистов — либо в конце октября, либо в начале ноября 1943 года. Но васильевский-то райвоенком вписал в свое донесение иной год — 1941-й!

Выходит, он ошибся? Не думаю, что тогда военные люди ошибались в таких вещах.

И я делаю еще один запрос — в Российский государственный военный архив. И с удивлением узнаю, что в его базе имеется датированное 7 января 1942 года донесение штаба войск НКВД охраны тыла Южного фронта [фонд №332880, опись №1, дело №151]. Согласно ему, стрелок 43-го резервного погранполка охраны тыла Южного фронта Михайличенко Антон Евгеньевич, призванный на службу из васильевского села Скельки, пропал без вести… 5 октября 1941 года «в районе села Новониколаевка Запорожской области».

Просматриваю дальше донесение и удивляюсь еще больше: вместе с Антоном Михайличенко 5 октября пропали без вести еще три жителя Запорожской области. А днем ранее, 4 октября, охрана тыла Южного фронта не досчиталась аж 13-ти запорожцев! Что за напасть? Немцы устроили охоту на уроженцев Запорожской области? Так ведь охрана тыла — это не передовые части.