Войсковую группу фельдмаршала Шернера — после затяжных и кровопролитных боев, в конечном итоге вытеснили с Никопольского плацдарма, кроме отдельных частей и фронтовых соединений, 28-я армия генерал-лейтенанта Алексея Гречкина, 5-я ударная армия генерал-полковника Вячеслава Цветаева и 3-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Дмитрия Лелюшенко.

Нелишне заметить, что после падения Никополя крымская армия гитлеровцев была почти полностью — в мае 1944 года, уничтожена.

Изучая архивные документы, относящиеся к осени 1943 года, я отыскал печатное — в виде листовки выполненное, обращение немцев к бойцам и командирам Красной Армии. По сути, это обращение было… стандартным пропуском в плен: предъявляешь его и ты… свободен от всего, что тебя тяготит. В первую очередь, от совести.

Вот о чем сообщали тогда фашисты [сохраняю стиль и орфографию оригинала]: «Возьмите хотя бы участок у Большой Белозерки. В течение двух месяцев ваши доблестные войска продвинулись вперед на расстояние не больше, чем его можно пешком пройти спокойно за один час. 8000 ваших товарищей пехотинцев пало на этом участке. 495 ваших танков было сдесь уничтожено. Подумайте сами, есть ли смысл в таком ведении войны?»

Даже если гитлеровцы чрезмерно завышали потери Красной Армии [а они завышали, особенно по танкам], они все равно были громадными. По неофициальным оценкам [официальные цифры не названы по сию пору], число погибших с советской стороны при штурме Никопольского плацдарма, представлявшего из себя глубокоэшелонированный участок фронта протяженностью в 120 километров, составляет не менее 60 тысяч человек.

Плацдарм смерти, по другому не скажешь.

А еще ведь были чернопиджачники, о которых многие пишущие и рассказывающие о войне стесняются, скажем так, писать и говорить.

Люди в черном

Чернопиджачники — это позор Красной Армии. Это такая же черная страница истории СССР, как и Голодомор, устроенный большевиками в Украине. Я так, по крайней мере, полагаю.

В отличие от советских историков, о чернопиджачниках оставили воспоминания сами фашисты, которые были шокированы, когда на них поднимались в атаку… бородатые, зачастую безоружные мужики и зеленые юнцы. Таким образом — отправляя на немцев мужскую часть населения, не выдавая при этом военную форму и оружие, военачальники большевистского государства избавлялись от собственного народа, побывавшего в немецкой неволе. И занижали боевые потери Красной Армии. Чернопиджачник — это же не боец, это мужик, согласившийся отправиться на передовую сугубо добровольно. Под угрозой немедленного расстрела в случае отказа, правда. По законам военного времени.

В той же Великой Белозерке, как мне рассказывали, бывало, что утром отряд таких чернопиджачников угоняли на передовую, а вечером их возвращали в село на подводах — убитыми. Не случайно поэтому, когда много после войны в Белозерку заявился бывший командарм Дмитрий Лелюшенко — штаб его армии осенью 43-го находился неподалеку от села, пережившие войну великобелозерцы встретили его… очень недружественно, мягко говоря. Чуть ли не с вилами в руках.

Медаль из балки за селом

В 2012 году поисковики, работавшие в окрестностях Великой Белозерки, совершенно случайно обнаружили на склоне одной неприметной, в общем-то, балки неизвестное фронтовое захоронение, относящиеся ко времени боев за Никопольский плацдарм.

Собственно говоря, это сегодня та балка неприметная, а в войну рядом с ней проходила передовая. Там и были — в неглубоких воронках, наскоро похоронены 14 наших бойцов, штурмовавших [как потом удастся установить, 13 января 1944 года] позиции немцев.

Сразу отмечу, что они так бы и остались неизвестными, если бы у одного из них на обрывках полуистлевшей гимнастерки не сохранилась… медаль «За боевые заслуги».

По номеру медали удалось выяснить фамилию ее хозяина, а затем и фамилии погребенных с ним бойцов — по архивному «Именному списку безвозвратных потерь личного состава 12-й Мелитопольской штурмовой инженерно-саперной бригады», в составе которой и воевали поднявшиеся холодным январским днем в свою последнюю атаку бойцы. Кстати, согласно архивному списку потерь, погибшие были похоронены в двух километрах от хутора Стаханов — неподалеку от Великой Белозерки.

48-летний штурмовик-сапер 59-го отдельного штурмового инженерно-саперного батальона Тимофей Левинский медалью «За боевые заслуги» был награжден за то, что [цитирую с сохранением корявого фронтового стиля] «выполняя боевое задание командования по возведению моста… с 13 по 15 февраля 1943 года… на заготовке и укладке прогонов давал по четыре дневные нормы в результате чего мост длиной 18 метров при отличном качестве работ ротой был возведен на 13 часов раньше установленного срока обеспечивший продвижение транспорта наступающих частей… На строительстве оборонительных рубежей имел на боевом счету 64 перевыполненных нормы. Личным примером всегда мобилизует бойцов своего отделения на быстрейшее выполнение поставленных задач».

Молодец, ничего не скажешь.

«Ходатайствую о награждении высшей наградой»

Но это еще не все. Заполняя — 3 декабря 1943 года, очередной наградной лист на штурмовика [от обычных пехотинцев штурмовиков отличал бронещиток, прикрывавший грудь и живот] командир 59-го штурмового батальона посчитал нужным отметить, что «работая старшим группы бойцов, обратился к ним со словами „Нас ждут народы Крыма, и чем скорее закончим мост через Сиваш, тем скорее их освободим“. Воодушевляя в дни работы красноармейцев, лично боец Левинский проработал в воде в течении 190 часов за 16 суток подряд. Выполняя боевую задачу под непосредственным воздействием артиллерийского огня и авиации противника. Отважный штурмовик Левинский во время налетов авиации противника сохранял спокойствие и продолжал выполнять боевую задачу. 28 ноября противнику удалось прямыми попаданиями разбить часть моста. В дыму от разрыва авиабомб тов. Левинский первым тут же приступил к его восстановлению и буквально через 7 часов работы, в ночной темноте, было восстановлено 16 погонных метров моста».

И вот чего попросил комбат для своего бойца: «За проявленную преданность и геройство ходатайствую о награждении высшей правительственной наградой — присвоении звания Герой Советского Союза».

Приказом по войскам 4-го Украинского фронта штурмовик-сапер Тимофей Левинский будет награжден… орденом Отечественной войны первой степени: в штабе фронта посчитали, что звезды Героя для него будет многовато. Впрочем, штурмовику было уже все равно: 13 января он, как я уже говорил, погиб в бою возле хутора Стаханов.

Крест майора Вальтера Рейнхарта

Служащий компании Mercedes-Benz Вальтер Мейх с детства знал, что имя свое он получил в честь старшего брата матери, офицера Вермахта, воевавшего на Восточном фронте. Стремительно поднявшийся по карьерной лестнице и награжденный за личную храбрость на поле боя Железным крестом [а им награждали только за боевые заслуги] майор Вальтер Рейнхарт к себе домой — в пригород Штутгарта, однако, не вернулся: был убит 22 ноября 1943 года возле запорожского хутора Стаханов [во время штурма Никопольского плацдарма по хутору, рядом с которым проходила немецкая линия обороны, был нанесен авиаудар и он перестал существовать].

Похоронили 29-летнего майора, завернув предварительно его тело в плащ-палатку, там же — возле хутора Стаханов. Это километрах в пяти, если привязываться к местности, от Великой Белозерки. Правда, в похоронке, отправленной после гибели Вальтера в Штутгарт, ориентиром немцы обозначили не Белозерку, а Никополь. Видимо, по названию плацдарма.

В конце минувшего лета Вальтер Мейх, оказавшись по служебным делам в Украине, специально поехал в Великую Белозерку, чтобы отыскать, наконец, место гибели дяди и привезти своей матери горсть земли, в которой упокоился ее любимый брат и храбрый воин Вальтер Рейнхарт.

Лично у меня, кстати, язык не поворачивается называть сегодня этого бравого, молодого офицера [см. фото] врагом и фашистом: свое он получил, пожалуй, сполна еще в ноябре 1943 года.