Хелен молча кивнула. Чёрные волосы упали ей на лицо, скрывая его в тени.

Мигающие красные лампы над дверями ангара, предупреждающие о запуске цикла декомпрессии, они увидели сразу же, едва выскочили из лифта.

— Идите! — просипела Хелен, вырываясь из рук подруг и прислоняясь к стене. Оставив её там, они помчались к дверям — а вспышки ламп уже слились в непрерывный красный свет.

— Боже милостивый… — прошептала Чепэл и услышала, как Ухура произнесла нечто гораздо менее благопристойное, колотя по кнопке аварийного прерывания; и несколько долгих, полных ужаса мгновений Кристина смотрела на полосу сигнальных огней, оцепенело перебирая обрывки мыслей: сколько длится цикл декомпрессии? что означает переход от мигающего к сплошному красному — наружные створки шлюза уже открыты? или будут открыты… через сколько секунд? — Боже, Боже…

Единственный маленький жёлтый огонёк, вспыхивающий на панели рядом с дверью, приковал к себе её взгляд. Жёлтый сигнал — значит, где-то есть неисправность…

Ухура уже запустила подачу кислорода, потом вызвала на дисплей панели информацию об отказах.

«Отказ сброса давления» — воздух из шлюза так и не был удалён полностью. Насосы, откачивающие кислород, оказались неисправны.

И небольшая механическая неполадка замкнула наружные двери, не дав им открыться.

В придачу к этому Чепэл через плечо Ухуры прочла на маленьком жёлтом экране, что внутренняя линия интеркома, пульт аварийного прерывания и ручные системы управления в ангаре все выведены из строя.

Чтобы открыть двери, им пришлось разблокировать их вручную, используя пульт в коридоре.

Спок лежал у самого порога. По мере того, как ангар наполнялся воздухом, он уже начал приходить в сознание. Чепэл упала на колени рядом с ним, отыскивая пульс и проклиная себя за то, что не догадалась прихватить трикодер. Его кожа на ощупь казалась холоднее, чем когда-либо на её памяти — почти такой же холодной, как у землян…

— Он знает английский, — тихо сказала Хелен.

Чепэл подняла голову. Хелен, придерживаясь за стену коридора, нетвёрдым шагом доплелась за ними к открытым дверям ангара. Она стояла, опираясь на косяк, в малиновом халате и синей пижаме; её непослушные чёрные волосы облаком рассыпались по плечам, а густые брови выделялись, как шрамы, над запавшими, усталыми глазами.

— Пришелец, — пояснила она, сползая по косяку и садясь на пол у ног Ухуры. — Он знает английский. Он написал: «Спок, ангар, быстрее… погиб». В смысле, погибнет, если мы не придём сюда…

Три женщины переглянулись, и Ухура присела на корточки рядом с подругами.

— Надо сообщить капитану, — сказала она. — Он должен отменить зачистку. Не знаю, что творится на корабле, но пришелец не виноват в этих покушениях.

— Я сомневаюсь, что он к вам прислушается.

Они оглянулись. Мистер Спок приподнялся на локте, стирая подсохшую струйку зелёной крови, сочившуюся у него из носа, и ощупывая голову — Чепэл знала, что он должен испытывать страшную головную боль, если не хуже. Резкий перепад давления разрушил капилляры у него на лице, и вокруг глаз легли тёмно-зелёные тени, словно кто-то наставил ему синяков. Она попыталась помочь ему сесть, но он вежливо, но твёрдо отстранился и сел самостоятельно, прислонившись спиной к дверной раме. За ним глухим тёмным провалом чернел ангар.

— Капитан одержим, — бесстрастно продолжал вулканец. — Хотя лично я по-прежнему склоняюсь к версии, что на борту действует клингонский агент, капитан настаивает на обвинении и уничтожении пришельца и в целом проявляет совершенно нехарактерную для него иррациональность поведения. В сущности, я могу почти наверняка утверждать, что…

Он сделал паузу. Его тёмные стрельчатые брови острее сошлись над переносицей, и тревожные глаза цвета чёрного кофе поймали взгляд Хелен и удержали его.

Тихо, почти беззвучно Хелен выговорила:

— Что на самом деле… это не Джим, да?

Наступило молчание. Чепэл в замешательстве переводила взгляд со Спока на Ухуру, на Хелен, и видела по их лицам, что ни для кого из них это не было неожиданностью — эта идея, которую они никогда не принимали всерьёз, отбрасывали и опровергали самыми разумными доводами, но не могли полностью изгнать из тёмного уголка подсознания. А сверху, издалека — его невозможно было ни услышать, ни ощутить, но Чепэл почему-то ощущала, будто сами стены излучали это предчувствие — неуклонно продвигался вниз барьер протонного поля, сокрушительная энергетическая волна, призванная уничтожить того, кто спас Хелен, разбудив Ухуру, и, несомненно, рискнул собственной жизнью ради жизни Спока.

Ведь обработка шла всего этажом или двумя выше, когда в лаборатории появилась надпись — и кто знает, насколько далеко проникает сквозь пол смертельное для него излучение?

Наконец Спок проговорил:

— Это трудно доказать.

Хелен покачала головой.

— Я знала, — глухо сказала она. — Я поняла это в первую ночь после отлёта с Пигмиса. Это был не он.

Ухура тихо выругалась. Глаза её были полны ужаса и сострадания.

— Это, без сомнения, объясняет, зачем он повернул корабль и приказал возвращаться на Пигмис, — Спок медленно встал на ноги. Чепэл тоже поднялась и пошла подобрать сумку, валявшуюся на полу ангара недалеко от дверей, — та была набита оборудованием, среди которого она заметила круглую колбу распылителя и защитный кейс для фотопластинок. — Хотя не даёт ответа на вопрос, зачем вообще была произведена эта подмена. Благодарю вас, сестра Чепэл.

Он набросил ремень сумки на одно плечо и протянул руку, чтобы помочь Хелен подняться на ноги. Чепэл знала, что Спок предпочитает избегать чужих прикосновений, но сейчас он обнял Хелен за талию, закинул её руку себе на плечо и повёл её через холл. При его силе вес её крепкого тела обременял его не больше, чем вес ребёнка.

— Значит, — спросила Чепэл, торопясь вслед за ними, — этот пришелец… привидение… полтергейст…

Голос Спока звучал сухо и прозаично:

— Это, по всей вероятности, капитан Кирк.

Они подключились к главному компьютеру через порт библиотечного терминала в отсеке управления тяговым лучом на двадцать третьей палубе — всю её площадь, кроме этого помещения, занимали грузовые трюмы, полутёмные и пустые. Терминал, вероятно, предназначался только для просмотра старых записей матчей по фастболу и чтения спортивных журналов из обширной корабельной библиотеки, но Спок в два счёта расправился со всеми программами безопасности и ограничениями доступа и принялся выстраивать прямой канал связи с центральным ядром вычислителя — с удивительной ловкостью, учитывая крайне скудные возможности клавиатуры. Тем временем Ухура вытащила из встроенного в стену сейфа маленький набор инструментов.

— Для чего это? — полюбопытствовала Чепэл. Она скромно пристроилась на пороге, разглядывая пустое помещение. Сюда никто не заходил, если не считать редких визитов дежурного, отвечающего за исправную работу тягового луча, да бригады технического обслуживания. При включённом в полную силу освещении серая комната с круглыми куполами волновых генераторов выглядела скучной и замусоренной; в одном углу сиротливой кучкой валялись грязные салфетки и несколько серо-голубых пенолитовых чашек, края которых были методично расщипаны на кусочки чьими-то нервными пальцами. Здесь витал дух затхлости и запустения. По всему периметру этой палубы в негерметичных секциях корпуса хранилось органическое и неорганическое сырьё для переработки, и его запах оставлял в воздухе слабое неприятное послевкусие. Тёмные и молчаливые, грузовые отсеки хранили свои незатейливые тайны: ящики с образцами грунта, образцы чужой техники, предназначенные для изучения на Звёздных базах, в университетах и институтах, и огромное количество представителей инопланетной флоры и фауны, подвергнутых криозаморозке. На палубе под ними не было ничего, кроме тех же трюмов и складов. Это был самый дальний уголок корабля, где они могли подключиться к компьютерной сети, практически не опасаясь обнаружения — по крайней мере, до тех пор, пока обработка не приблизится к завершению.