– Я не знаю, что там, – сказал он, – но мне вдруг страшно стало. Ни за что отсюда не вылезу. Мне почудилось, что там по склону что-то ползет.

– Ты что-нибудь видел? – спросил Фродо, вскакивая на ноги.

– Нет, хозяин, ничего не видел, но я же не останавливался.

– Я что-то видел, – сказал Мерри. – Но, может быть, померещилось. Там, западнее, где тень от холмов, а за ней лунный свет. Я подумал, что там две или три черные фигуры, и что они движутся сюда.

– Все спиной к костру, ближе к огню! – закричал Долгоброд. – Взять из костра ветки подлиннее!

Они сидели, не шевелясь и не дыша, спинами к костру, настороженно всматриваясь в окружающую темноту. Ничего не происходило. В немой ночи, кажется, ничто не двигалось. Вдруг Фродо захотелось громко закричать, чтобы прервать невыносимую тишину. Он шевельнулся.

– Тс-с-с, – прошептал Долгоброд.

– Что это? – одновременно выдохнул Пипин.

И тут они скорее почувствовали, чем увидели, над краем котловинки в стороне, противоположной горе, тень, а за ней еще одну… несколько. Они изо всех сил напрягли зрение – тени словно вырастали. Вскоре сомнений не осталось: там, над склоном, стояли три или четыре высокие фигуры. Похоже, тени смотрели на хоббитов сверху. Они были так черны, что даже в густой темноте казались черными дырами. Фродо почудилось, что он слышит шипящее ядовитое дыхание, и его пронизал холод. А тени стали медленно приближаться.

Ужасный страх объял Пипина и Мерри, и они упали ничком на землю. Сэм съежился и прижался к Фродо. Фродо был напуган не меньше своих спутников. Он дрожал, как от холода, но его страх утонул в необоримом желании надеть Кольцо. Это желание охватило его всего, он думать больше ни о чем не мог. Он не забыл ни Могильника, ни указаний Гэндальва, но что-то заставляло его пренебречь предупреждениями. Ему хотелось покориться. Это не было ни желанием спастись, ни стремлением действовать во имя добра или зла. Просто он чувствовал, что должен взять Кольцо и надеть на палец. Он онемел. Знал, что Сэм смотрит на него, будто понимает, что его хозяин в большой опасности, но повернуться к Сэму не мог. Он закрыл глаза и попробовал побороть себя, но наткнулся на неимоверное сопротивление и, наконец, медленно вытянул цепочку и надел Кольцо на указательный палец левой руки.

Тут же черные тени стали пронзительно ясными, а все остальное отступило во мглу. Теперь он увидел врагов сквозь черные балахоны. Их было пятеро: пять высоких воинов. Двое стояли на краю котловины, трое приближались. На бледных лицах беспощадной яростью горели глаза; под плащами у них были длинные серые одежды, на сединах – серебряные шлемы; в костлявых руках – стальные мечи. Впившись в него взглядами, словно пронзая, они устремились к нему. В отчаянии он выхватил меч, и ему показалось, что он засветился красным светом, будто горящая головня. Два врага остановились. Третий был выше остальных, на его длинных, странно мерцающих волосах был шлем, увенчанный короной. В одной руке он держал длинный меч, в другой – кинжал. Клинки меча и кинжала светились бледным светом. Он прыгнул вперед и бросился на Фродо сверху.

А Фродо бросился наземь и словно со стороны услышал, как сам крикнул:

– А Элберет! Гилтониэль! – и ткнул врага кинжалом в ногу.

Пронзительный вопль вспорол темноту, и хоббит почувствовал, как его левое плечо протыкает ледяное острие. Теряя сознание от боли, он в клубящемся тумане увидел, как из темноты выскочил Долгоброд с двумя горящими ветками. Последним усилием, роняя меч, Фродо все-таки сдернул Кольцо с пальца и крепко зажал его в правом кулаке.

Когда Фродо очнулся, то продолжал отчаянно сжимать Кольцо в кулаке. Он лежал у огня, высокий костер горел ярко. Трое спутников склонились над ним.

– Что произошло? Где бледный король? – спросил он испуганно.

Они так обрадовались, услышав его голос, что не сразу ответили, тем более что не поняли вопроса. Наконец ему удалось вытянуть из Сэма, что они ничего не видели, кроме надвигавшихся смутных теней. Потом на глазах Сэма его хозяин исчез, совсем рядом промчалась тень, Сэма охватил ужас, и он упал. Он слышал голос Фродо, но голос доносился из страшной дали, как из-под земли, и выкрикивал непонятные слова. Больше никто ничего не видел до тех пор, пока они не споткнулись о тело Фродо; он лежал на траве, как мертвый, лицом вниз. Долгоброд приказал им поднять его, положить у огня, а сам пропал. Времени прошло уже порядочно.

Ясно было, что Сэм опять в сомнениях насчет скитальца; но пока они все это рассказывали, тот вернулся, внезапно вынырнул из темноты. Все вздрогнули. Сэм выхватил меч из ножен и встал над Фродо. Но Долгоброд быстро опустился рядом с ним на колени.

– Я не Черный всадник, Сэм, – мягко сказал он. – И с ними не в сговоре. Я пытался узнать, куда они делись, но ничего не обнаружил. Поблизости их присутствия не чувствуется. Не могу понять, почему они ушли, а не нападают снова.

Выслушав рассказ Фродо о том, что с ним произошло, скиталец обеспокоенно вздохнул и покачал головой. Потом велел Мерри и Пипину нагреть побольше воды и промывать рану.

– Поддерживайте огонь пожарче и грейте Фродо! – сказал он. – Потом встал, отошел и подозвал Сэма.

– Кажется, я кое-что понял, – сказал он тихо. – Похоже, врагов было всего пятеро. Почему не все оказались здесь, я не знаю, но уверен, что они не рассчитывали на сопротивление. Пока они отступили, только вряд ли далеко. Если мы не сможем бежать отсюда, завтра ночью они снова придут. Они выжидают, потому что уверены, что почти сделали свое дело, и что Кольцо теперь от них не уйдет. Я боюсь, Сэм, что они считают рану твоего хозяина смертельной и надеются, что она подчинит его их воле. Но мы еще посмотрим!

Сэма душили слезы.

– Не отчаивайся! – сказал Долгоброд. – Верь мне. Твой Фродо сделан из крепкой глины. Я считал его слабее, хотя Гэндальв на что-то намекал. Он не убит и, наверное, будет дольше сопротивляться злым чарам раны, чем думают враги. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ему и подлечить. Охраняй его, пока меня нет!

И он быстро скрылся в темноте.

Фродо задремал, хотя рана болела все сильней и от плеча по руке и боку распространялся смертельный холод. Друзья не отходили от него, старались согреть и промывали рану. Ночь тянулась бесконечно долго. Когда серый рассвет осветил котловинку, вернулся Долгоброд.

– Взгляните! – воскликнул он, нагибаясь и поднимая с земли черный плащ, который они не заметили в темноте. В нем была резаная дыра в локте от подола.

– Это удар меча Фродо, – сказал скиталец. – Боюсь, что это единственный урон, нанесенный врагу. Меч ведь не исчез, а клинок, коснувшийся исчадия Тьмы, обычно перестает существовать. Сильнее меча подействовало страшное для него слово «Элберет». А для Фродо самым страшным оказалось вот что!

Он нагнулся еще раз и взял с земли длинный тонкий кинжал, блеснувший холодным лучом. Они успели заметить зазубрину на лезвии и обломанный конец клинка. Но едва Долгоброд повернул клинок к свету, они с изумлением увидели, как он тает и, дымясь, исчезает в воздухе, одна рукоять осталась.

– Увы! – воскликнул скиталец. – Рану нанесли этим проклятым кинжалом. В наше время редко кто может залечить такую рану. Но я сделаю что смогу.

Он сел на землю, положил рукоять вражьего кинжала на колени и пропел над ней протяжную заклинательную песню на непонятном языке. Потом отложил рукоять, повернулся к Фродо и тихо произнес несколько слов. Из поясной сумки он вынул длинные листья какого-то растения.

– Далековато пришлось ходить за ними, – сказал он. – Это растение не встречается на каменистых холмах, я нашел его к югу от Тракта, в темной чаще, по запаху. – Он растер один лист пальцами, и в воздухе разнесся резкий, но приятный аромат. – Мне повезло, что удалось найти. В Среднеземье его завезли люди с Заокраинного Запада. Они называли его афелас. Сейчас это большая редкость. Растет лишь в местах, где нуменорцы жили или останавливались. На севере его знают лишь те, кому приходится блуждать по безлюдным пустошам. Большая сила в нем, но полностью залечить такую рану он вряд ли сможет.