— В принципе нам и здесь хорошо, устали с дороги, погостим немного, — я пренебрежительно посмеиваюсь.

Мужчина со стальным взором, хлопает по плечу Стёпку: — Принеси им пожрать, да не в корыто, эти рабы дорогие, — он вскользь глянул на меня, нечто благодарности мелькнуло в его глазах, видно признателен мне за то, что я его не убил, а ведь, стоило мне сделать выпад, и его голова воспарила бы с плеч.

Стёпка ворчит, но распоряжение даёт. Со стуком грохнула задвижка, нас запирают, не успели достаточно осмотреться, как дверь вновь открывается. Нам вносят на блюде запеченный окорок и кувшин с вином. Вино я прошу заменить водой — на нас смотрят как на полоумных, но распоряжение выполняют — приносят кувшин с родниковой водой.

Сидим, вгрызаемся в сочное мясо, жир течёт по рукам, салфеток нет, вытираем пальцы пучками соломы.

— В принципе, жить можно, — еле выговаривает забитым ртом Семён, — кормят, поят, на прогулку выводят, всякие там развлечения, но боюсь, скоро это надоест. Как ты считаешь, Никита?

Не стал отвечать, только улыбаюсь. Мимо ходит народ, в окно изредка заглядывают, любопытно, похоже, не часто к ним попадают такие люди как мы. Один раз о прутья расплющилась глупая бабья морда, глаза как у перекормленной свиньи, Семён показал «козу» — вопль и ругань, затем в окно влетают кусочки дерьма — гостеприимный народ, однако!

До вечера не беспокоят, стараемся отдохнуть, Семён плюхается на голые доски, смотрит в потолок, я просто сижу. Наконец за дверями возникает некое шевеление, засов с грохотом откидывается, слышится ругань, топот множества ног — у нас гости — шумной толпой вваливаются хорошо вооружённые люди, становятся по бокам.

Благосклонно киваю, приглашаю сесть, шутку не принимают. Последним входит Борис Эдуардович, удивлённо смотрю на его потное лицо.

— Ба, вот это охрана! Неужели для нас такая честь? Вроде не кусались, — я не могу скрыть издевку.

— Непонятные вы люди, зачем провоцировать, — честно сознаётся он.

Он садится за стол, Семён нехотя сползает с досок, принимает сидячее положение, в глазах скука.

— Мне думается, из вас рабов сделать не получится, кости, конечно, можем поломать, повытаскивать жилы, а толку будет — нуль.

Холодея от реальной перспективы, криво улыбаюсь, жду продолжения монолога.

— Я хочу сделать вас свободными, хотя это будет весьма сложно, никак являетесь трофеем Степана Геннадьевича, но допустим, гипотетически у нас всё получилось. Подпишете со мной контракт службы на двадцать пять лет?

— Ну, и в чём тут свобода? — с иронией смотрю на него.

— Определённая! Можете завести семью, иметь рабов…

— Опять, двадцать пять. Какое счастье, рабу иметь рабов, круто!

— У вас нет выбора.

— Выбор есть всегда.

— Для вас это будет смерть.

— В этом сомневаюсь, жить мы будем долго, — я смеюсь ему в глаза, но на душе лютый холод.

Он багровеет, не привык к такому вольному обращению к своей особе, в то же время, интуитивно чувствует некий подвох в моих словах, усилием воли заставляет выпученные глаза занять прежнее положение и даже улыбается в ответ: — Судя по раскованности суждений, вы занимали в своих племенах высокие положения, не удивлюсь, если вы — вожди, вы и здесь сможете ими стать — всё в ваших руках, поверьте, это единственное, что могу делать для вас. Подпишем договор, и для вас открываются немалые возможности. Нам нужны опытные стратеги, на прицеле Град Растиславль.

— Даже так! — я едва не давлюсь слюной.

— Вы жители этой страны? — понимает мою реакцию Борис Эдуардович.

— А если нет, — темню лицом я.

— Определённо с этого города! — восклицает он, потирает руки в возбуждении. — Не иначе находитесь под командованием самого князя Аскольда! Угадал? У меня новое к вам предложение, всё, что захватите в Граде Растиславле, будет принадлежать вам! Каково, моё предложение!

— Кáково, — морщусь я, — прелестная заявка стать «крысой». У меня встречное предложение, если ТЫ выполнишь, всё, что я тебе прикажу — оставлю в живых.

Борис Эдуардович резво вскакивает: — Блефуешь! — машет пальцем перед моим лицом, — да мы сейчас вас изрубим в капусту, а Стёпке откупную дам, чтоб не возмущался!

— Не ори, — Семён слегка приоткрывает глаза, а в них булькает ртуть, — лучше послушай умного человека.

Борис Эдуардович затравленно водит глазами, хочет дать команду воинам, но не решается, он невероятно сильно смущён, очевидно, впервые в такой ситуации, когда рабы так вольно разговаривают, а ещё приказывают — естественно, от этого голова может пойти кругом. Через силу, он со злобой произносит: — Ещё одно такое вольное высказывание, на колоду швырнём, — с этими словами все уходят, громко звякают засовы, нас окружает звенящая тишина.

Как некстати я вспоминаю распятого человека, истерзанного плетьми, к сожалению меня, задевают слова Бориса Эдуардовича, представление не имею, смогу ли выдержать пытки? «Это же, не наши методы» — мерещится фраза из известной комедии, но это не шутки — стискиваю зубы. Украдкой глянул на Семёна, я хорошо помню, как когда-то давно, мой друг, от страха на дерево лазал, клопов давил, но на это раз в его взгляде лишь горечь и бесстрашие, а где-то внутри тлеет злой огонёк. Теперь я точно знаю, Семён уже иной, и некогда страх не поселится в его горячем сердце.

— Не посмеют, — уверенно заявляет он, — боятся… гадость, точно изобретут, это факт, но неизвестно, что лучше, пытки или то, что придумают.

— Поживём, увидим, — я ложусь на голые доски, — однако, следует поспать.

Сон навалился как медведь арктодус задним местом. Уплываю в мир грёз как медуза на гребне девятого вала. Меня швыряет в пространстве как щепку, даже голова кругом идёт. Вижу необычайные миры, звёзды и множество обитаемых земель — они манят к себе, от них идёт тепло и нечто родное мне, словно миры наполнены любовью. Но в пространстве закручивается чёрная спираль, она начинается в одной галактике, а кончается далеко на задворках Вселенной. От неё веет пронизывающим холодом — она чужая, наполнена злобой, алчностью и завистью.

Угольно чёрные корабли выныривают из мрака и несутся к скоплению земель наполненных светом. Я знаю, сейчас произойдёт нечто страшное, кричу. Крик тонет в пустоте. Что делать? Взор обращаю далеко в космос. Там центр Вселенной, он яркий и очень далёкий. Я уверен, в нём сосредоточена великая светлая сила — могущество безграничное, но и нравственность за пределами познания человеческого разума, она не позволяет испепелить врага, и думает, что даёт возможность развиться духовно, в этом великая наивность — не существует равновесия из сил зла и добра, зло это регресс души, назад к истокам эволюции. Это противоречит развитию, а значит, должно искореняться, даже, с помощью «хирургических» методов.

Тело наполняется искрящимся светом, я вижу сквозь свои руки, невероятное ощущение полной свободы, страха и радости, тянусь к сияющему центру. Звёзды вспыхнули, слились в разноцветные радуги, затем, пространство полыхает различным цветом, словно северные сияния космических масштабов. Никогда даже не догадывался, что бывает такая красота — красота чистых энергий — это то, что ещё не познал человеческий разум.

Внезапно сполохи и вспышки меркнут, я оказываюсь во Вселенной наполненной светом, бесчисленные солнца излучают мягкий свет, невероятное количество обитаемых земель вращаются вокруг своих светил, царит спокойствие и тишина.

Обо мне уже знают, меня приглашают — плыву к серебристым гигантам, на их орбитах зависли космические корабли различных форм, размеров и цвета. Я знаю, среди них есть торговые, исследовательские и военные суда. Каждый корабль может обгонять свет в сотни раз, но есть и то, что переносит мгновенно, в любую точку Вселенной — это энергетические врата.

Оказываюсь в искрящемся мире, стою на излучающей золотой свет, платформе, по бокам возвышаются хрустальные скалы. Свет вокруг меня переливается искрящимися звёздочками, я его могу потрогать, мне хочется смеяться от счастья!