Они возникают из пустоты — высокие, полупрозрачные существа, глаза небесно голубого цвета, с постоянно меняющимися оттенками. По мере приближения сущности уплотняются, становятся более похожими на привычные для меня, человеческие фигуры. И вот, передо мной, оказываются несколько мужей — окладистые, шелковистые бороды, широкие рубахи, расшитые очень знакомыми орнаментами и узорами. От этих людей веет небывалой силой, чистотой, добротой, как от родителей, увидевших своего любимого ребёнка, а глаза — в них понимание и, непостижимая для моего осознания, мудрость.

— Зачем, ты живой, посылаешь свою сущность? — это вопрос выбивает меня из колеи. Я как-то не понимал своего состояния, но сейчас всё становится на свои места — это просто сон!

— Я видел чёрные корабли, — я вздрагиваю от ужаса.

Вспышка в сознании заставляет меня трепетать, я лечу сквозь галактики в место, где угольно чёрные корабли ведут атаку на мирные земли. Яркие огни в тысячу солнц сотрясают планеты, миллиарды сущностей, уже без физического тела, содрогаются — крики стон, лавиной заполняет Вселенную, от ужаса и горя я плачу, но один миг, и я вновь возвращаюсь обратно.

Темнеют глаза окружающих меня людей, то один, то другой тает на искрящейся золотым сиянием площадке. Срываются с места тяжёлые межгалактические корабли, пространство словно искривляется, слепящий огонь разрывает чёрный рукав, многие угольно чёрные корабли вспыхивают как малые звёзды, другие, в панике мельтешат в окрестностях галактики, золотистые корабли сеют смерть в рядах чужаков.

На этот раз возмездие пришло быстро, большая часть планет спасена — велика мощь Светлых, но я знаю, это лишь, группа разведки врагов, где-то, на задворках Вселенной копит силы Чёрный разум.

Но золотистой площадке остался один из статных мужчин, его взгляд суров, но из глаз струится теплота.

— Ты вовремя пришёл, нам сложно контролировать дальние Чертоги. К сожалению, один из нас посчитал, что передав им, часть знаний, даст толчок для их духовного развития, но получилось иначе — появилась зависть и злоба, но не духовность, результат — война. А ещё, враги выпустили своих зверей, это невероятно агрессивные создания, способные менять генетический код всего живого, — мужчина пристально смотрит мне в глаза, хмурится, вероятно, что-то узнал из моих мыслей, — эти твари поселились и в вашем Разломе, тебе необходимо срочно найти ту вазу, в ней противоядие от тех зверей.

— Вы боги? — робко спрашиваю я.

— Люди, — статный мужчина улыбается, и я понимаю, он лукавит, — Бог един, — добродушно заявляет человек. — Но было время, когда нас чтили как богов, затем, путём обмана, вашими душами овладел тот, кто отошёл от нас. Много лжи и страданий принёс он миру, во имя его веры сжигали на кострах, уничтожались целые народы. Человека, который пришёл спасти их от Золотого тельца, убили, и для порабощения народов, прикрылись его идеями, изрядно исказив их смысл.

— Так, кто же вы всё-таки? — я едва не кричу.

— Мы раса — я Род.

— Славянский бог? — выпучил глаза в неверии, такое откровенье — сильное испытание моему разуму.

— Человек, мягко улыбается Род, он легонько касается моей груди и я, словно засыпаю во сне, напоследок хочу спросить о той вазе и где её искать… но не успеваю.

Утро, как обычно, застаёт врасплох. Только изготовился расслабиться после такого будоражащего мозги сна, как хлопает дверь и вваливается толпа. Хмуримся, продираем глаза, всех посылаем куда подальше. Бориса Эдуардовича нет, гоголем стоит Стёпка, шапка набекрень — ухарь, мать твою!

— Подъём, рабы! — орёт он.

— Не ори, не глухие, — ворчит Семён. Свистит плеть, рассекает плечо, кровь брызгает сквозь рубаху, я дёргаюсь вперёд, но воины опускают копья. Зло смотрю на острые наконечники, можно постараться разбросать их, чувствую, время, словно замедлилось, мне кажется, во мне скопилось столько сил, что я могу убить их всех. Но дети! Где их искать?

— Не страшно, — слышу шёпот Семёна, — царапина, время придёт, отыграюсь.

— Молчать! Смотреть в землю, руки за спину! Выходим на двор!

Мешкаю, вновь свистит плеть, словно огнём полосонуло по спине. Больно! Вот, чёрт, долговязый, каков искусник!

— Бегом! — кричит Стёпка.

Делать нечего, нехотя трогаемся. Воины грохочут сапогами рядом, копьями колют в спины — утреннюю пробежку устроили, сволочи.

Выбегаем за забор, бежим по посёлку. Народ проснулся, занимается хозяйством, на нас смотрит с любопытством, не часто они видят таких людей как мы.

Посёлок добротный, хаты большие, множество хозяйственных построек, мычит, рычит, зверьё в загонах, на фоне домов выделяются покатые спины степных мамонтов, на возвышении, молотит крыльями, мельница, вдали виднеются поля со скошенной пшеницей.

Хорошо живут, думаю я, но не все, рабов много, следовательно, этот строй паразитов, а их необходимо изводить. Не дай бог, зараза распространяться будет, войной идти нужно, необходимо сжечь это «осиное гнездо»!

Пробегаем мимо церкви, выкрашенный в жёлтый цвет крест гордо реет над посёлком. В церковном дворе толпятся прихожане, женщины, как положено, в платках, мужчины, без шапок.

Наконец, подбегаем к окраине — в глаза бросается башня из камня, множество построек, непонятного назначения, рвы, траншеи, балки с верёвками и крючьями, слышится голодный рёв хищников и пахнет — разложением.

Добегаем до ограды, Стёпка лупит кулаком, ворота со скрипом отворяются. Показываются мужики звериного вида, в медвежьих шкурах, на головах лохматые шапки, которые теряются в густых бородах, у каждого к поясу, подвешен или меч, или дубина, за спинами — луки.

— Никак к аттракциону готовиться треба, — говорит один из них.

Стёпка подбоченился, сильнее заломил шапку: — Таких рабов ещё не было, следует организовать Полосу препятствия, высшей категории сложности. Завтра из города Господин Великий Ждан, гости прибудут, для них это станет изюминкой, вы уж, постарайтесь.

— Да не впервой, гости от восторга плакать будут, — заверяют мужики.

— Ты когда-нибудь, проходил полосу препятствий? — шепчу Семёну.

— На турнике два раза подтягивался… в институте.

— Подтянемся здесь, бесчисленное количество раз, — заверяю друга.

— Угу, и в болоте том, поныряем.

— Зверей подразним, — вторю ему, увидев в отдалении клетки с хищниками.

— Развлечёмся, просто душа радуется.

— Молодцы, настоящие бойцы! — слышит наши разговоры Стёпка, даже лицом добреет.

На прощание, всё же не удерживается, пару раз стегает плетью и просит: — Порадуйте гостей, сразу не подыхайте, мне на вас хоть чуток заработать надо.

— Главное, чтоб ты не издох от усердия, — сплёвываю ему под ноги.

Стёпка ржёт как лошадь, одобрительно поглядывает на нас и, обращается к мужикам: — Рабов мясом накормите! Завтра, с утра, буду.

Один из мужиков, видимо, старший, со шрамом от виска до шеи, ласково смотрит из густых бровей, поглаживает густую бороду: — Вы, ребятки, не стесняйтесь, заходте, милости просимо, у нас здесь всё просто, сечь плетьми, никто не будет, на кол не сажаем, еда сытая, вам здорово повезло, у вас есть шанс, стать свободными. Те, кто проходит Полосу препятствий и, поднимается в ту башню, освобождается от рабства. Правда, никто ещё не дошёл и до половины трассы, но вы, как я кумекаю, люди не простые, не из Града Растиславль, однако?

— Туристы мы, заблудились, — Семён смотрит дерзко, мышцы перекатываются под бронзовой кожей.

— Ну, проходте, проходте, — нас не сильно, но настойчиво толкают мечами.

На возвышении стоят добротные избы, около них, что-то пилят, строгают, слышатся удары топором, один мужик борется со строптивым конём, группа зевак заключает пари, кто победит, в отдалении дрессируют степных мамонтов, ватага мальчишек, запускают воздушного змея.

Как мило, царит спокойствие и безмятежность, но вот только, по соседству, застыло в ожидании, мрачное сооружение — множество механизмов работают постоянно, так как связаны с потоком реки, она несётся сквозь обломки скал, и впадает в долину.