— А нас Великий князь, примет в свой город? — встрепенулась Марина, со страхом и надеждой глядя на виднеющиеся в дымке горы.

— В этом, будь уверена, — улыбаюсь я. Сейчас мне не хочется признаваться ей, что я и есть он.

— Столько слухов о нём ходят.

— Хорошие или плохие?

— Разные, — уклончиво говорит женщина, — но в одном я уверена, он справедливый человек.

— Хочется надеяться, — взгрустнул я, но с уверенностью поправляюсь, — безусловно, он справедлив.

Семён серьёзен, молчит, почёсывает шейку волчонку, его окружили мальчики, пытаются ласкать зверёныша, но тот недовольно жмётся к широкой груди и угрожающе рычит, с характером растёт зверёныш, а ведь, такой ещё маленький.

Мы стоим на границе леса и степи, встречаюсь с взглядом друга, вижу в нём горечь и страдание, я прекрасно понимаю его чувства, он переживает за детей, да и мне беспокойство раздирает душу. Возвращаться без них домой не могу, но и искать сейчас, когда с нами женщина и её малолетние сыновья, также неправильно. Видимо придётся организовывать серьёзные поиски, отправить в лес с десяток отрядов, попытаться разыскать ту волчью стаю, что приняла к себе наших детей.

Надо идти, но не могу, меня страшит взгляд Яны, когда она увидит, что её дочери нет, да и Аскольд будет подавлен. Я оглянулся на Семёна, его лицо тёмное от страданий, он как-то судорожно почёсывает шейку, замлевшего от удовольствия, волчонку.

— Что будем делать? — неуверенно спрашиваю я.

— Давай ты поведёшь их в город, а я ещё похожу здесь.

— Глупо, — с сочувствием произношу я.

— Знаю, но ничего с собой не могу поделать… я остаюсь.

— Погибнешь. Правильнее организовать масштабные поиски, я уверен, мы найдём Светочку и Игоря.

— Конечно, ты прав, но вдруг им понадобится помощь прямо сейчас, — Семён решительно передаёт волчонка Марине.

Я не могу тебя заставить отказаться, но ты поступаешь неразумно, один в лесу не выживешь и дня.

— Это спорный вопрос, — Семён поправил на плече чудовищный топор, и я вновь удивляюсь его литым мышцам, которые внушительными буграми прокатились по широченной спине.

— Волки! — неожиданно произносит Марина и вскидывает лук.

— Не стреляй! — с какой-то надеждой выкрикивает Семён.

Я вижу, как вдали колыхнулись заросли, дёрнулась ветка на дереве и показывается огромный зверь. Он осторожно выходит в степь, оборачивается, за ним вынырнули ещё несколько волков и тут я обмираю, рядом восклицает Семён и охает Марина, в восхищении зашептались мальчишки, цепко держась за ухо матёрого волка, из леса выходит наша Светочка, а за ней Игорь.

— Что теперь делать? — задрожал Семён.

— Позвать, — непроизвольно уголки моих губ тянутся вверх.

— А вдруг звери сразу накинутся на детей? — Семён глубоко дышит и даже пот выступил на скуластом лице.

— Если столько времени их терпят, а ты знаешь, наши дети не сахар, то смело можно предположить, волки их не тронут, — с этими словами я громко кричу. Звери ощетинились, отпрянули к лесу и в это же миг до нас доносятся звонкие голоса Светочки и Игоря. Они со щенячьим визгом бросаются к нам, и ни один волк не дёрнулся вслед за ними, лишь горько завыла волчица, и хищники исчезают в густом лесу.

Светочка бросается мне на шею, даже обычно сдержанный Игорь так вцепился в премного батю, что пуговицы полетели в разные стороны. Я смеюсь, у Семёна лицо мокрое от слёз, рядом, от переизбытка чувств, всхлипывает Марина, и весело гогочут её сыновья. Вот так, по невероятному стечению обстоятельств, стая волков выбрала именно этот путь, где наши дороги пересеклись. Хотя, глядя на хитрую мордашку Игоря, я догадываюсь, это он направил их в эту сторону.

Уже пахнет морем, в небе мелькают чайки, часто путь пересекают тропы. Очень скоро, как только взойдёт солнце, потянутся по ним торговые караваны и закипит жизнь. Идём напрямик, вдали явственно виднеются развалины города Титанов. Скоро выйдём к военным поселениям, с этого расстояния нас уже могут заметить с поста первой заставы. Действительно, рассекая буйную траву, к нам несутся всадники, и я узнаю жеребца князя Аскольда.