Забегая вперед, скажу, что Дэн оказался опытным коммерсантом – он единственный из продавцов проинтуичил, что если не продать сейчас, то следующего шанса придется ждать несколько лет. В итоге все продавцы-греки момент упустили, а Дэн умудрился продать оба своих дома, а затем весьма выгодно скупить недвижимость у себя на родине, где по причине кризиса тех дней приобрел ее по бросовой цене. Получилось, что в результате гибкости Дэна выиграли и мы, и он сам – классический win-win.

Накануне сделки мы встретились с Дэном Форде и его женой-американкой в холле гостиницы Angelica Villas. Ирландец оказался весьма крупным мужчиной с донельзя мрачным лицом. Столкнись с таким ночью на безлюдной улице, невольно захочешь перейти на другую сторону. Я даже предположил, что секрет финансового успеха Дэна, возможно, кроется в том, что он здорово сэкономил на вышибалах.

Морально готовя нас к назначенной на утро сделке, Дэн предупредил, что будет «очень жестко себя вести по отношению к мистеру Хелиотису», и просил, чтобы мы не принимали это на свой счет.

Встревоженный и заинтригованный одновременно, я дурно спал в ту ночь. Буйное воображение одну за другой подсовывало мне в снах кровавые сцены насилия, в каждой из которых здоровяк Дэн Форде, приводя в исполнение свою угрозу, более чем «жестко» вел себя по отношению к Хелиотису, рост которого, кстати, вместе с каблуками метр шестьдесят, не больше.

Утром, охваченный нехорошими предчувствиями, я зашел в кабинет к Хелиотису с тяжелым сердцем. Окинув вице-мэра сочувственным взглядом, я занял место в кресле.

Поскольку Греция, как и вся Южная Европа, живет по принципу, метко подмеченному еще Джеймсом Брауном в песне This is a man^fs world, мы с Дэном подсели к столу Хелиотиса, а женщины скромно устроились на диване поодаль. По большому счету на моем месте должна была сидеть Кузя, сделавшая много больше, для того чтобы эта сделка состоялась, и гораздо лучше понимающая в финансовых делах, но в Греции подобный расклад был бы воспринят как моветон и вызов общественным устоям.

Дэн Форде, похоже, приготовившись выполнить вчерашнее обещание, вплотную придвинулся к столу и угрожающе навис над хозяином кабинета.

– Мистер Хелиотис, – грозным голосом начал он, – я до сих пор так и не понял, как вы намереваетесь обеспечить оговоренный нами порядок расчетов?

Хелиотис, мгновенно сориентировавшись в ситуации, похлопал нависшего над ним ирландца по плечу и проникновенно шепнул ему на ухо:

– Все под контролем.

Примерно таким же тоном бригадир залётных шабашников на любой вопрос озабоченного заказчика отвечает стандартной фразой: «Не боись, хозяин». Как ни удивительно, но в случае с Дэном этот старый трюк прекрасно сработал. Ирландец тут же сдулся и впоследствии почти не задавал вопросов.

Подписав бумаги, мы уже через полчаса отправились в банк, где Хелиотис ловко разрулил все возникшие по ходу дела финансовые вопросы, сдержав слово, данное Форде. А мы с Кузей, вернувшись в Эпидавр, не заезжая в гостиницу, отправились в таверну отпраздновать эпохальное для нас событие – у нас появился греческий дом.

Кстати, уже давно пора упомянуть о злачных местах Эпидавра – некоторые здешние таверны чрезвычайно хороши. Начну с тех, что работают только в сезон и закрываются на зиму. Ближайшее к нашему дому заведение – до него десять минут пешком – называется «Калогерикон», что означает «Приют монахов». Как явствует из названия, здание, где расположилась таверна, в старину служило монашеским приютом. Сам же дом стоит у старой дороги, а столы, как водится у греков, разместились прямо в саду среди фруктовых деревьев.

Кухня заведения столь разительно отличается от привычного нам стандартного туристского набора, что вначале мы по наивности посчитали ее этаким гастрономическим фьюжном, приготовленным на основе греческих блюд.

При этом «фьюжн» показался нам чрезвычайно вкусным. Впоследствии выяснилось, как сильно мы заблуждались. Оказалось, что Панайота – хозяйка заведения, она же повариха – готовит исключительно по старинным рецептам пелопоннесской кухни, чураясь всякой туристской клюквы.

Поэтому бывают вечера, когда в этой таверне, несмотря на то что она отстоит от городка на два километра, не сыщешь ни одного свободного места. Еще бы, трудно представить себе нечто более прекрасное, чем изысканная Панайотина еда вкупе с россыпью звезд над головой, пением цикад и урчанием притаверничных кошек.

Любопытно, что хотя мы с Кузей давно поняли ошибку, допущенную при классификации этого ни на что не похожего заведения, мы тем не менее продолжаем по привычке называть таверну «Фьюжном» – для краткости.

Прислуживает посетителям степенный муж хозяйки, которого зовут Тасос. Изучив наши вкусы, он уже не тратит время на пустое перечисление того, что сегодня есть на кухне, а сразу несет то, что мы любим. Тасос вообще избегает как лишних слов, так и движений.

Между прочим, Панайота работает учительницей в начальной школе Эпидавра, и бывшие ученики в разгар сезона по очереди помогают ей накрывать столы и убирать посуду. А если заданный хозяйке вопрос требует развернутого ответа – к примеру, вы спросили ее о рецепте, – Панайота из поварихи на глазах преображается в училку. Одернув платье и упершись ладонями в стол, она мгновенно меняет тембр голоса и увеличивает его громкость, так, чтобы было слышно не только вам, но и всему остальному «классу».

А какие у Панайоты десерты! Лично я с ума схожу по йогурту, приправленному домашним вареньем из цедры бергамота. Это что-то с чем-то!

Публика в «Калогериконе» тоже весьма примечательная. В разгар театрального фестиваля артисты по окончании спектаклей бронируют тут столы, чтобы отпраздновать успешное окончание гастролей, предоставляя дачникам прекрасную возможность поглазеть на заезжих знаменитостей от популярных греческих артистов до мегазвезд Голливуда вроде Тома Хэнкса или Итана Хоука.

Ради бога не думайте, что я падок на великосветское общество – не для того мы забились в деревенскую глушь, – лишь замечу, что театральный фестиваль и связанный с ним бум культурных событий вносит приятное разнообразие в тихую жизнь нашего захолустья.

Да, чуть не забыл, у Панайоты всегда прекрасное вино. Я имею в виду в розлив. Ну вы же не станете в греческой таверне просить винную карту? Это будет уже не таверна, а черт-те что. В аутентичных заведениях принято заказывать вино исключительно графинами. По этому поводу вино не всегда соответствует уровню еды. Рецепт простой: по возможности избегать красного – с ним обмишулиться легче всего. То есть на Пелопоннесе, конечно, есть приличный красный виноград, например, ксиномавро, айорги́тико и некоторые другие сорта, но в тавернах отчего-то в качестве красного по грузинскому обычаю зачастую предлагаются напитки, еще не успевшие толком стать вином.

Зато ситуация с белым и розовым куда благоприятнее. Абсолютно лучшим пелопоннесским белым, причем с большим отрывом от конкурентов, я бы назвал мосхофи́леро. Исторически это эндемик полуострова, точнее, его северной части. Вот его-то и стоит заказать.

Начнем с цвета, что варьируется от желтого до зеленоватого и потрясающее смотрится в бокале, особенно в закатные часы. А букет! В зависимости от места сбора, в этом вине может присутствовать аромат розы, нотки апельсина, груши и даже земляники. Разумеется, мосхофи́леро мосхофилеру рознь, но в целом это беспроигрышный выбор. Почему это я вдруг так разволновался на винную тему? А дело в том, что из всех известных мне заведений лучшее разливное мосхофи́леро подают именно в «Калогериконе». Ясное дело, имя своего поставщика ни Тасос, ни Панайота не выдают.

Вас, верно, мучит вопрос, почему я ни словом не обмолвился о препонах, чинимых иностранцу греческой бюрократией на пути к вожделенному праву собственности? Прочитав книгу осевшего в Афинах англичанина под названием «Как выжить в условиях греческого бюрократизма», мы с Кузей загодя морально приготовились к суровым испытаниям, но на деле оказалось, что греческие чиновники в сравнении с их российскими коллегами – что малое дитя против разбойника с большой дороги. Смех на палочке да и только.