— Да, в такое трудно поверить.

— А вас никто и не заставляет в это верить, — безразлично вымолвил художник и, налив в чайный стакан приличную порцию рома, не торопясь выпил все содержимое. Потом поставил стакан на стол и, глядя в глаза присяжному поверенному, спросил: — Если кто-то верит в Господа и обращается к нему в своих молитвах, моля об исцелении, помощи и хорошем урожае, то почему другой человек не может просить Сатану о чем-то греховном? О прелюбодеянии, богатстве, о чей-то смерти? Ведь в мире все должно уравновешиваться: белое с черным, хорошее с плохим. Разве я не прав?

Но Ардашев уже не слушал собеседника, а думал о своем, но вдруг спросил:

— Простите, Арсений Самсонович, у вас есть телефон?

— На столике.

— Позвольте, я им воспользуюсь? Мне нужно сделать важный звонок.

— Безусловно, — кивнул художник и без большой охоты покинул комнату.

Ардашев поднял трубку:

— Будьте любезны соединить меня с домом купца Тяглова. Номер, к сожалению, я не знаю.

Через несколько секунд на проводе уже была вдова.

— Елена Ивановна, это Ардашев. До окончания моего расследования я бы хотел попросить вас ни в коем случае не открывать портсигар.

— Но я его уже продала.

— Как? Кому?

— Не успели вы уехать, как ко мне наведался один господин. Он сказал, что мой покойный муж выиграл портсигар в карты в Купеческом клубе. А это был подарок его жены на двадцатипятилетие их венчания. Он предложил выкупить за десять тысяч рублей, и я не могла отказать. Правда, насилу его нашла. Представляете, он исчез из замкнутого ящика стола и оказался совсем в другом месте, будто кто-то невидимый его спрятал.

— А как выглядел этот человек?

— Солидный, с роскошными усами, без бороды. Очень любезный. Лет сорок — сорок пять. Слегка полноват.

— Деньги отдал сразу?

— Да.

— Благодарю вас. До свидания.

Не успел Ардашев положить трубку на рычаг, как в дверях возник Сорокодумов. Покусывая от волнения губы, он спросил:

— Ну что? Уплыла вещица? Дождались?!

— Никак подслушивали? — одеваясь, осведомился адвокат.

— Виноват, но удержаться было невозможно-с.

— Как вам не совестно, Сорокодумов? А я считал, что у вас еще остались хоть какие-то черты, присущие честному человеку.

— И куда же вы теперь? — с ехидной улыбкой спросил мастер экслибриса.

— Сначала заеду в сыскную полицию и расскажу Ефиму Андреевичу Поляничко о ваших мошеннических проделках с купеческими женами. Они, насколько мне известно, с вами-то и расплачиваются высоколиквидными акциями, кои вы им советуете покупать, так ведь? После полицейского управления загляну в Коммерческий клуб, — запахивая шарф в полы пальто, продолжал Ардашев. — И в тот момент, когда вы уже будете томиться в холодной камере со славными представителями уголовного мира (конокрадами, насильниками и полусумасшедшими убийцами), закажу себе рюмку водки и расстегай с визигой и налимьей печенкой. А чтобы совсем забыть о вашем существовании, сыграю партию на бильярде. Как вам мой план?

— Вы ни-икогда этого не сделае-ете, — начал заикаться художник, и на заплывшей жиром шее проявился кадык. — Вы же порядочный челове-ек!

— Именно это меня и погубит, — открывая входную дверь, со вздохом вымолвил Клим Пантелеевич. — Счастливо оставаться. Бог вам судья.

Прошло уже два дня, а план поимки злодея так пока и не сработал. Ардашев сидел в кресле и рассматривал корешки книг. Ни писать, ни читать не хотелось. И хоть внешне он был спокоен, но в душе его одолевали мрачные мысли: «Вот же связался я с этой дьявольщиной! Попробуй, примени тут законы логики… Ну хорошо, Сатана Сатаной, но действует обычный злоумышленник. Его-то я должен обставить? К тому же у меня есть три преимущества: во-первых, преступник уверен в своей безнаказанности и абсолютной неуязвимости, а значит, его легче застать врасплох; во-вторых, я осведомлен о его секрете, и, в-третьих, капкан расставлен и приманка готова. Осталось лишь дождаться, когда в сторону хищника подует ветер и он учует запах добычи».

Из раздумий вывела трель телефонного звонка из соседней комнаты. В дверь постучали.

— Войдите.

— Господин Поляничко звонят. Просят вас, — как всегда ангельским голоском пропела горничная.

Ардашев прошел в гостиную и взял трубку.

— День добрый, Ефим Андреевич… Слушаю… Значит, в Ростове… понятно… Екатеринодаре… и даже Пятигорске? Так-так… Благодарю вас… Взаимно. До свидания.

«Стало быть, мои подозрения подтвердились», — подумал адвокат и, достав коробочку монпансье, выбрал красную конфетку. — Ждать осталось недолго».

А вечером, когда большие напольные часы пробили восемь, раздался второй телефонный звонок, теперь уже из Коммерческого клуба. Звонил знакомый лакей.

Утром следующего дня Ардашев вновь заехал в полицейское управление и уже оттуда — в Волжско-Камский коммерческий банк.

— Простите, что вам надобно, сударь? Вы хотите стать нашим вкладчиком? Я смотрю, вы с саквояжем…

— Не совсем так, господин управляющий, — проговорил солидный мужчина с бритым подбородком и роскошными усами. — Если помните, мы вчера с вами играли в карты в Коммерческом клубе. К сожалению, я проигрался. И даже самая дорогая вещь, доставшаяся мне в наследство от любимого деда, — портсигар — теперь не моя, а ваша.

— Ах да, припоминаю. Однако вас никто не неволил. Действительно, вещица интересная, старинная — настоящее произведение искусства. Увы, теперь такие уже не делают, — сказал управляющий.

— Он при вас?

— А в чем, собственно, дело?

— Да так, сущий пустяк. Вы его уже рассматривали? — спросил господин.

— Не особенно. Не успел даже вложить папиросы.

— А вы посмотрите. Там внутри есть очень интересное изображение.

— Одну минуту. Так… достал, и что я должен здесь узреть? — поинтересовался управляющий.

— В центре круг, видите?

— Да.

— А что внутри его?

— Непонятно. Какой-то козел четырехрогий. А почему вы меня об этом спрашиваете?.. Погодите, что-то мне плохо… голова закружилась, ох… Подождите…

— А ждать больше и не надо. Выполняйте мои команды.

— Слушаюсь, — кивнул управляющий.

— Выпишите мне вексель вашего банка на сто тысяч рублей.

— Хорошо… Извольте.

— Теперь принесите.

— Сей момент.

— А что в сейфе?

— Деньги, ценные бумаги…

— Положите их в этот саквояж.

— Да-да.

— Отдайте мне.

— Вот получите, сударь.

— А вечером, когда придете домой, разбавьте в кружке цианистый калий и выпейте. Ясно?

— Но у меня нет цианистого калия.

— Так купите в аптеке.

— Не смею ослушаться.

— И не забудьте передать привет архангелу Гавриилу.

— Так точно-с, передам. А от кого-с?

— Неважно. Да… портсигар верните.

Неожиданно распахнулась боковая дверь, и появился начальник сыскного отделения Ефим Андреевич Поляничко. В руке у полицейского был наган. Следом вышел Ардашев. Управляющий застыл на месте как приклеенный.

— Не торопись, любезный, — спокойно выговорил сыщик.

— Кто вы такой? И по какому праву вы смеете так со мной так разговаривать? — спросил незнакомец.

— Перестаньте разыгрывать комедию, сударь, — вмешался в разговор Ардашев. — Вы только что пытались воздействовать на психику господина управляющего банком посредством этого самого портсигара, точнее, изображения знака дьявола, которое находится на внутренней части правой крышки. Кому, как не вам, известно, что стоит поймать зрением эти разноцветные, покрытые эмалью гильошированные узоры секунды на три, как человек полностью теряет волю и становится рабом ваших желаний. Именно так вы расправились со своими жертвами в Екатеринодаре, Ростове, Пятигорске и Ставрополе, предварительно получив с потерпевших векселя, наличность и драгоценности. Смерть купца Тяглова — на вашей совести. Вы намеренно проигрывали жертвам портсигар, а потом, выждав день-два, являлись к ним. Если несчастный сам до этого не рассматривал свой карточный трофей и не разглядывал знак дьявола, то тогда вы, как мы только что видели, добивались этого. Чаще всего, вы сразу же забирали эту вещицу назад, но иногда приходилось навещать скорбящих родственников и выкупать орудие преступления уже после смерти жертв.