Я решил, что Аня куда-то уехала, поэтому отыскал сообщение хозяина квартиры, где он написал мне номер телефона своего бывшего квартиранта, и позвонил ему. Хотел узнать номер Ани. Разговор у нас вышел короткий.

— Андрей, здравствуйте, — сказал я.

А на том конце ответили:

— Вы ошиблись номером.

Тогда я позвонил Николаю и попросил еще раз прислать мне номер Андрея. Хозяин квартиры насторожился, уточнил, о каком Андрее речь. И когда я объяснил, что говорю о бывшей квартиранте, заявил, что зовут того не Андрей, а Миша. И отправил мне тот же самый номер. Я снова перезвонил по номеру и объяснил, кто я и чего хочу.

— Все правильно, — подтвердил мужчина. — Я и в самом деле жил в квартире Николая. Но никакую соседку Аню я не знаю.

— Может, Андрей жил до вас? — озадаченно предположил я.

— До меня в квартире жил сам Николай. — Михаил помолчал и уточнил: — А из какой парадной соседка?

— Она с пятого этажа, ее квартира прямо надо мной.

Михаил хмыкнул:

— Насколько я знаю, квартира Николая единственная жилая во всей парадной. С первого по третий этаж — отель, а на пятом никто не жил.

В полной растерянности я попрощался с Михаилом. Перезвонил Николаю, и тот подтвердил: Миша его первый жилец, квартиру снимал семь лет, на пятом давно никто не живет. А раньше жила какая-то старуха. И сколько я ни описывал Аню, Николай девушку не вспомнил. Сказал, в парадной много кто шоркается, в доме отель, и хорошенькие девушки там нередкие гостьи.

Я не знал, что и думать. Ну не приснилась же мне эта Аня? Да и кулон нашелся.

Сходил на ресепшен отеля, пожаловался на стук по батарее, расспросил про квартиру на пятом этаже. Администратор сказала, ей известно лишь, что выкупить квартиру на четвертом и пятом этаже не удалось. Николай продавать отказался, а с квартирой на пятом, после смерти хозяйки, концов не нашли. Аню администратор никогда не видела. Но все-таки кое-что важное я выяснил. В соседней парадной на четвертом этаже осталась еще одна жилая квартира, владелица — милейшая пожилая женщина, которая знала многих жильцов.

К этой милейшей женщине я и отправился, купив пачку дорогого чая и подарочную коробку печенья.

Василиса Петровна, как я узнал из квитанции, воткнутой в горшок цветка на подоконнике, оказалась не так уж и миролюбива. Она не пустила меня в квартиру и посоветовала проваливать, угрожая вызвать полицию.

В конце концов я решил больше не страдать фигней. Как будто мне больше всех надо. Если какая-то Аня зачем-то врет про Андрея и что живет этажом выше, а сама там не живет — это ее проблемы, а не мои.

Я вообще заметил, что уж очень устал от своего отпуска. Даже подумывал сдать билет, купить на завтра и укатить домой. Но вечером мне позвонил Острогов и предложил новую работу. Я отказался, но зная, что у него есть связи в полиции центральных районов, воспользовался случаем и попросил его пробить по своим каналам жильцов квартиры на пятом. Соврал, что труба подтекает, а дверь соседи не открывают. Ну не рассказывать же про Аню, ее кулон и Андрея. Федя обещал узнать, хотя и заметил, что этим должен заниматься хозяин квартиры, а никак уж не я.

Чтобы не скучать в квартире, я вышел прогуляться и зашел посидеть в спортивный бар. Просьбу двух симпатичных девушек купить им выпивку проигнорировал. Они в грубой форме сообщили мне о моем мужском бессилии и переключились на компанию парней за дальним столиком.

Билет домой я так и не купил. Утром позвонил Федя и сообщил, что в квартире на пятом никто не проживает, на нее наложен арест за неуплату. Десять лет назад там жила Карелина Агата Павловна. Умерла от старости в девяносто три года. Квартира досталась дальней родственнице из Торжка, которой за восемьдесят. Я предположил, что новая владелица квартиры пустила квартирантку или дала ключи от квартиры какой-нибудь родственнице. Федя еще раз порекомендовал мне озадачить хозяина квартиры проблемой текущих труб и распрощался, сетуя, что жена отправляет его на прогулку с детьми.

Я честно пытался выбросить из головы мысли об Ане. Но идея, что она родственница старухи из Торжка, мне нравилась все больше. Возможно, она даже представляет интересы пожилой женщины в суде. Сомнительно, что восьмидесятилетний человек поедет из Торжка в Питер. Одно пока было неясно, почему Михаил и администратор отеля Аню не видели. Возможно, Аня все-таки не живет в квартире, раз та арестована, а лишь иногда наведывается. И был еще один вопрос, который не давал мне покоя. Кто же такой Андрей? А что, если Михаил все-таки знает Аню? И представился ей как Андрей, мозги попудрил девчонке и свалил, а мне соврал. Откуда знать, что у них за отношения. Может, она беременна, а он скрывается от нее. Бред.

Мне бы погулять по городу, развлечься. Но что сделал я? Правильно, взял пачку с чаем, коробку печенья и снова потащился к Василисе Петровне. На этот раз я сразу ей объявил:

— Я хочу поговорить о Карелиной Агате Павловне из соседней парадной!

Дверь приоткрылась на цепочке, и показалось лицо пожилой женщины с короткими седыми курчавыми волосами.

— Ну, говори, — подозрительно предложила Василиса Петровна.

Я протянул ей коробку чая и печенье.

Старушка сжалилась.

— Ладно. Входи. Только веди себя прилично, иначе сына разбужу. Он спит после ночной. — И рассуждая, точно сама с собой, пробормотала: — Одет вроде прилично.

Я прошел вслед за хозяйкой на кухню и сел за стол.

— Что тебе за дело до Агаты? — спросила Василиса Петровна.

Я коротко объяснил, что нашел кулон, который искала девушка с пятого этажа. Даже сам кулон показал. Старушка выглядела удивленной, сказала:

— Не живет в той квартире никто.

— А вы знаете что-то о новой владелице? Она из Торжка.

— Верно. Двоюродная сестра Агаты. Она не ходит. Квартирка государству отойдет.

— Так, может, Аня ее племянница или…

— Внучка, — перебила Василиса Петровна. — Она внучка Агаты. Отец Ани, сын Агаты, пятнадцать лет назад разбился в аварии. Мать Ани умерла еще раньше, не помню от чего. Девочку в детский дом определили, ей лет двенадцать было. Агате опеку не передали. Возраст не тот…

Старушка задумчиво посмотрела на кулон.

— Это кулон Агаты. Муж ей подарил на сапфировую свадьбу. Еще серьги были. А Агата подарила Анечке на шестнадцатилетие.

— А почему квартира досталась двоюродной сестре, а не внучке?

— Аня уже как десять лет пропала.

— Пропала?

— Пропала. Бабушка ее померла в тот же месяц, как узнала.

— Я видел Аню, говорил с ней.

Старушка поднялась и куда-то ушла, а вернулась с альбомом. Открыла и положила передо мной, указав на фотокарточку. На ней была запечатлена сама Василиса Петровна, рядом с ней сидела совсем старенькая бабулька, видимо, Агата Павловна. А возле нее, прижавшись головой к плечу, белокурая девчушка лет тринадцати. Никаких сомнений быть не могло.

— Это она. Аня.

Старушка вздохнула, закрыла альбом и протянула мне кулон, пробормотав:

— Ее долго искали. Мальчишка ее, тоже из детдомовских, три года каждую неделю приходил к дому. Все ждал ее.

— Его случайно не Андрей зовут?

— Витя. Хороший парень. Я вижу его иногда. Он в кафе в соседнем доме работает поваром. Так и не женился. Аню, говорит, забыть не может. Она красивой была…

— Она красивая и сейчас, — сказал я. Мне сделалось как-то не по себе от слова «была». Я разговаривал с этой девушкой. По каким бы причинам она ни исчезла десять лет назад, сейчас с ней все в порядке.

Старушка горестно вздохнула и принялась листать альбом.

— Вот и мой сын такой…три года не видела, звонит раз в три месяца… — Она захлопнула альбом и через силу мне улыбнулась.

Внучка Агаты Павловны не пропала, сын Василисы Петровны не спит в соседней комнате — печальная истина.

Я попрощался с Василисой Петровной и направился в съемную квартиру, но уже у двери передумал и вышел на улицу. Прошелся до соседнего дома. Кафешку найти не составило труда. Бармену я сказал, что пришел к Вите. Посетителей не было, я присел на табурет перед барной стойкой. Через пару минут из кухни вышел высокий подтянутый парень. Разглядывая его, я неожиданно понял, что Ане сейчас должно быть двадцать семь лет. Но больше чем на двадцать она не выглядела.