Хибари кивнул, глядя куда-то в сторону, и двинулся к дверям, поманив его за собой. Катсу, едва держась на ногах, побрел за ним, и они вышли на улицу, где он, наконец, смог вдохнуть полной грудью свежий прохладный воздух.

Уже был вечер.

Хибари встал к нему спиной, лицом аккурат к тому месту, где… лежала Хром. Он постоял с полминуты, спрятав в карманах брюк руки, совсем не двигаясь, а потом вздохнул и, обернувшись, вдруг обнял его.

— О-отец? — изумленно позвал его Катсу, обомлев и чуть не потеряв дар речи.

Тот молча стиснул его сильнее, и Катсу прижался к нему в ответ, все еще не веря в то, что происходит. Распахнулись двери, и на лестницу со скрежетом выкатились медицинские носилки, накрытые темным покрывалом. Значит, бой все-таки был…

Следом вышел Савада — бледный как полотно, он сделал пару шагов и, качнувшись, опустился на ступеньки.

Катсу поднял голову, недоуменно глядя на него, и отстранился от Хибари.

— Савада-сан…

Кея глянул за спину и, нахмурив брови, покачал головой, давая понять, что не стоит идти к нему — туда.

В горле образовался противный комок, и задрожали ноги, но он все же смог оттолкнуть отца и сбежать по ступенькам.

— Где Юи? — спросил он громко, ни к кому конкретно не обращаясь. — Юи! — крикнул он, оглядываясь, надеясь найти ее среди посторонних и малознакомых лиц. Савада скрипнул зубами, отворачиваясь, и Катсу похолодел. — Юи? Юи! — Он побежал к носилкам, чувствуя, как заходится в бешеном ритме сердце.

— Катсу!.. – окликнул его отец, нагоняя, но он уже успел откинуть покрывало.

— Это…

Хибари оттащил его в сторону и заключил в стальные тиски, не давая ему смотреть. Катсу затрясло как в лихорадке, и из груди невольно вырвался хриплый вскрик.

— Успокойся немедленно, — потребовал отец тоном, не терпящим возражений.

— Это была Юи… Это была она! — Катсу вцепился мертвой хваткой в его пиджак, и Кее пришлось удерживать его на ногах, не давая повалиться ничком на землю. — Юи! Нет… Нет! Юи-и!

Савада вскочил и, вспыхнув жарким ярким пламенем, взмыл в воздух.

— Тсуна! — крикнул Ямамото, побежав следом. — Черт побери…

Она была рядом. Он говорил с ней только сейчас, несколько мгновений назад. Она была… она была такой живой и самоуверенной… как она могла…

Ее мертвое лицо отпечаталось в памяти, словно фотокарточка, и он даже не мог представить ее живой — только эти безжизненные полуприкрытые глаза и неестественно заостренный белый кончик носа.

Катсу медленно приходил в себя, пытаясь успокоиться в крепких объятиях отца, и увидел Мукуро, стоявшего в тени поодаль.

На тысячную долю секунды ему показалось, что он улыбнулся.

========== Глава шестнадцатая. О теориях и сближении ==========

Катсу знал Юи всю свою жизнь. Можно сказать, они росли вместе. В детстве он частенько бывал битым ею, она постоянно дразнила его, но, тем не менее, в конфликтах со сверстниками всегда заступалась за него. Они отличались друг от друга чуть менее, чем полностью, и было странно, что, несмотря на это, их дружба худо-бедно сохранялась на протяжении всего взросления. Юи была жуткой забиякой, драчуньей и хулиганкой, но учителя ее все равно любили, и не только потому, что ее отцом был Савада Тсунаеши, которого в городе и окрестностях знала каждая собака. Она умудрялась одновременно быть и дружелюбной, и неприятной, добродушной и эгоистичной, и непонятно, каким образом в ней совмещались все эти черты.

— Ты знаешь, что мы поженимся? — однажды обрадовала она его неожиданной новостью. В этот момент Катсу как раз обедал в своем кабинете и едва не поперхнулся, услышав ее слова.

— В каком смысле?

— Ну я даже не знаю, как трактовать такое общеизвестное понятие, как женитьба, — рассмеялась она совершенно невозмутимо. — Папа и Хибари-сан договорились.

— Отец так хочет? — мгновенно оживился Катсу, и вначале показавшейся неприятной новость внезапно стала не такой странной. Это был, наверное, первый и единственный на его памяти момент, когда отец действительно принимал участие в его жизни. — А мама? И твоя тоже? Они не против?

— Мей-сан не против — это дураку понятно, — беспечно махнула рукой Юи, вспархивая на его стол. — А моя еще сомневается, но она папу любит, так что все равно даст согласие.

— А ты? — смущенно спросил Катсу, запоздало краснея. Юи вопросительно вскинула брови. — Не против?

— Стать твоим мужем? — хихикнула она и, быстро нагнувшись к нему, невинно чмокнула в щеку. — Я ж тебя люблю, поэтому никаких проблем!

Катсу безразлично смотрел в окно, откинувшись на спинку сиденья, и молчал. Кея изредка поглядывал на него в зеркало заднего вида, но тоже хранил молчание. То ли не хотел его тревожить, то ли просто не хотел говорить — второе более вероятно.

— Это из-за вашей войны с Альянсом? — спросил Катсу, даже не стараясь придать своему голосу твердости. Будь его воля, он до сих пор бы рыдал навзрыд, но просто физически уже не мог этого делать.

— Не исключено.

— А почему Юи? Она ведь даже не замешана в этом.

— На войне так бывает. Всегда.

— Тогда зачем эта война нужна?

— Это не касается тебя.

Катсу выпрямился, зло клацнув зубами. Возмущение захлестывало его с головой, и его просто трясло — от всего вместе:

— Как это не касается?! Это нас похитили! Это Юи мертва! Это еще как нас касается!

— Не закатывай мне истерики, ребенок, — невозможно спокойно отреагировал Хибари, сосредоточенно глядя на дорогу. — Ты слишком мало знаешь, чтобы о чем-то судить, поэтому лучше молчи вместо того, чтобы выставлять себя дураком.

— Это только вы так можете. Вы человек вообще? Как можно быть таким равнодушным? — Катсу отвернулся, часто-часто моргая глазами. Слезы подступали к горлу, но теперь уже он плакать не хотел. Ему хотелось найти урода, который был виноват в смерти Юи, Хром и его нерожденного брата или сестры, и прикончить его так, чтобы это отбило у любого другого охоту посягать на его близких. — Извините. Я не должен срываться на вас, просто…

— Тебе стоит научиться контролировать себя. Только слабые люди так открыто проявляют свои эмоции.

Катсу промолчал, потому что в корне был не согласен с этим, но спорить сил не было. Он хотел поскорее упасть в постель и уставиться в потолок — вряд ли он сможет уснуть сегодня ночью.

Хибари остановился у ворот особняка, почему-то не став заезжать на подъездную дорогу. Катсу уставился на темные окна, зловеще поблескивающие в ночном мраке, вспомнил детскую и спальню отца, и понял, что переступить порог этого дома вряд ли когда-нибудь сможет. Хибари смотрел так же, пристально и пугающе бесстрастно, а потом просто завел мотор. Барьер вокруг дома мигнул пару раз и растаял, будто его и не было.

— Поедем в гостиницу, — глухо сказал отец, даже не удосужившись спросить его мнение. Впрочем, Катсу и не собирался с ним спорить.

Они выбрали первую попавшуюся гостиницу, не казавшуюся хотя бы с виду дешевым лав-отелем, заказали номер на двоих, и за все это время не перебросились и парой слов. Каждое начало их… разговора грозило вылиться в перебранку, а сейчас им обоим этого очень не хотелось.

Катсу чувствовал себя отвратительно. Если бы он не потерял сознание, как какой-то хиляк, то, может быть, они с Юи вдвоем смогли бы справиться. Может, он смог бы ее защитить, как она всегда заступалась за него.

Хибари скосил на него глаза и, выходя из лифта, мимолетно бросил:

— Злись на тех, кто это сделал, а не на себя.

Легко сказать. Катсу пытался, но вина тяжким грузом давила на плечи. Он даже не знал, как потом сможет смотреть в глаза Саваде-сану. Наверняка он жалеет о том, что выжила не его дочь. Да и Катсу сам…

Хибари с недовольством заметил, что номер, пусть и являлся двухместным, оказался однокомнатным: две односпальные кровати просто стояли друг против друга, разделенные лишь хлипкой тумбой, на которой стояли видавшие виды кружки.

Будучи брезгливым снобом, Кея не стал раздеваться на ночь и лег в одежде прямо на покрывало.