— Вы сможете уснуть? — с сомнением поинтересовался Катсу, накрываясь одеялом. Несмотря на то, что было очень тепло, его порядком знобило.

— Да, — лаконично ответил Кея и открыл глаза, поворачивая к нему голову. — У тебя с этим проблемы?

— Трудно просто взять и уснуть, когда только что потерял друга. Еще и по своей… — он замолк, но Хибари понял его и без этого. — Будь я сильнее, хотя бы чуточку, я бы…

— Ничего не смог бы сделать все равно. Не думай об этом, просто сохрани ту злость, что испытываешь сейчас, и направь ее потом против своих врагов.

Верно… сила тут не причем. Отец неимоверно сильный, но…

Катсу вспомнил прошлую ночь, когда отец сокрушался, что не смог спасти никого, кто был рядом, и в груди заныло — он понял, как мучительно осознавать свое бессилие, свою невозможность вернуть события и принять необходимые меры, чтобы предотвратить трагедию.

— Я даже не знал, что Юи вас любила, — сказал он, и отец нахмурил брови. Было видно, что эта тема ему неприятна. — Вы знали?

— Да.

— Она вам не нравилась?

— Нравилась.

— Я имею в виду…

— Нет.

— Вам… вам сейчас больно?

Хибари долго молчал и, в конце концов, вздохнул.

— Замолчи и спи уже.

— Мне кажется, что я начинаю вас понимать.

— Тебе только кажется.

Катсу замолк — было очевидно, что отец говорить с ним не желал. А ему необходимо было завести разговор. Или просто занять себя хоть чем-то, потому что в тишине он буквально задыхался, на глаза навертывались казавшиеся бесконечными слезы, и закрадывались в голову тяжелые мысли, воспоминания.

— Хватит всхлипывать, — резко произнес Хибари после непродолжительного молчания. Катсу даже вздрогнул, ведь изо всех сил сдерживался и совсем не плакал. Может, вздохнул пару раз, но не настолько громко, чтобы помешать спящему человеку. Хотя… речь шла об отце, а он среди прочих людей стоял особняком.

— Не могу лежать в тишине, — прошелестел Катсу себе под нос, но отец услышал даже его шепот.

— Какое же травоядное, — с едва различимым раздражением бросил он. — Подойди.

Катсу немного замешкался, изрядно напугавшись, и Хибари пришлось повторить — уже с нескрываемым недовольством.

Ударит? Выгонит? Или все сразу? Страх перед отцом немного затмил остальные переживания, и он в одно мгновение подлетел к его постели, помня, что следующего оклика не будет, а сразу последует наказание.

Отец хмуро взглянул на него и, чуть подвинувшись, хлопнул ладонью по покрывалу рядом с собой.

— Что? — не понял Катсу, слегка пригнувшись к нему. — Мне надо что-то сделать?

— Ты не только слабак, но еще и тупица, — фыркнул Хибари и, повернувшись на спину, скрестил на груди руки. — Ложись здесь. Я не собираюсь всю ночь слушать твои жалкие рыдания. Поэтому ты будешь спать здесь, чтобы в случае чего я смог лично заткнуть тебе рот.

Катсу напряженно замер. За все свои неполные шестнадцать он ни разу не спал в одной кровати с отцом. С мамой — да, в детстве частенько она оставалась с ним, пока отец участвовал в тогда еще частых боях и искал коробочки с животными. Даже мысли никогда не возникало, чтобы залезть к нему в постель, хотя очень хотелось порой заснуть рядом с родителями.

Он осторожно присел на краешек и упал на кровать как бревно, не на шутку разволновавшись.

Со стороны отца раздался тягостный вздох. Он тут же от него отвернулся, напомнив еще раз, что его ждет, если он услышит хоть еще одно шмыганье носом.

Катсу первые минуты лежал, затаив дыхание, боясь даже шевельнуть пальцем, но когда у него затекли руки, и стало колоть в боку, он устроился удобнее. Кровать была слишком узкой для них обоих, но дискомфорта он не ощущал. Вернее, не замечал.

Он смотрел на взъерошенный затылок отца и думал о Юи, о Саваде-сане, об Альянсе. О том, что если бы не он, то отец бы сейчас вовсю работал — в этом Катсу был почему-то уверен, хотя это и звучало слишком самонадеянно. Просто… он ведь пришел за ним. Обнял его. Может быть, отец все еще не отошел от смерти Хром и потому вел себя так… относительно мягко?

— И что, по-твоему, ты делаешь? — холодно поинтересовался Хибари, почувствовав к своей спине легкое прикосновение.

— Я… ничего. Просто ворочался, — заикаясь, быстро отмазался Катсу, но, подумав, вздохнул. — Хотел вас обнять.

— Это ни к чему.

— Мне хотелось бы разделить ваши переживания…

— Я не переживаю.

— Но это же неправда! — Катсу прижался к его спине, обхватывая его руками, и почувствовал, как напрягся отец. — Вы держите все в себе, копите, а это ведь еще тяжелее. Я бы мог помочь вам, если вы хотя бы немного откроетесь. Клянусь, я никому не скажу.

Хибари не ответил ему, но, тем не менее, его руку не скинул. Так Катсу и уснул, словно внезапно впал в забытье, и ему снилось что-то очень неприятное и чуждое, раздражающе громкое, мутное.

Утром он проснулся уже один. Отец не стал будить его в школу.

***

Хибари быстро шел по коридору, направляясь в кабинет Савады. Он еще на входе столкнулся с Ямамото и Рехеем, обсуждавшими план действий. Судя по всему, кое-какие догадки уже появились, и ему не терпелось выслушать их всех.

— Хибари, — окликнул его Гокудера уже почти у места назначения. — Десятый занят.

Кея проигнорировал предупреждение — как и всегда, и тот схватил его за локоть, останавливая. Это было удивительно, потому что такие встречи у кабинета Тсуны происходили регулярно, и обычно Гокудера просто начинал громко возмущаться, но потом уходил, недовольно ворча.

— У него Занзас.

Хибари удивленно вздернул бровь.

— Что ему здесь нужно?

Ответить Хаято не успел. Раздался оглушительный взрыв; вместе с дымом и пламенем вылетела с петель дверь, и Занзас со всей дури прижал яростно скривившего лицо Саваду к стене, которая от удара пошла трещинами и местами осыпалась.

— Я не для того уступил тебе место босса, чтобы ты рыдал как девчонка и растекался мордой по столу, — цедил Занзас, вдавливая его в камень. — Если не можешь справиться, то покидай пост и прячься под одеяло, кусок мусора.

— Да какое ты право имеешь указывать мне, что делать? — шипел в ответ Тсуна, и пламя медленно охватывало его, с трудом пробиваясь сквозь пьяный дурман. Да, Савада был пьян, но винить его в этом никто бы не подумал. Кроме Занзаса, который, к слову, напивался и без особой причины. — Я дочь потерял, ясно? — тихо произнес он, и огонь быстро потух, как и он сам. — Оставь меня в покое!

— Тогда ты должен, наоборот, собраться и прикончить самоубийц, которые посмели тебя задеть. — Занзас отпустил его и с видимым отвращением отвернулся — он все еще играл в неприязнь, хотя на самом деле давно уже принял Саваду. Наткнувшись взглядом на Скуало, примчавшимся на шум вместе со встревоженным Ямамото, он мрачно нахмурился. — Бесполезный отброс, на кой хер ты тут сдался, раз непонятная шушера здесь свои дела проворачивает. Поравнявшись с ним, он негромко, но внушительно, добавил: — Найти и убить.

— Я этим и занимаюсь, — не менее мрачно ответил Скуало.

— Только попробуйте! — рявкнул Тсуна, выпрямляясь, и стукнул по стене кулаком, сшибая ее угол. — Я убью сам.

— Так-то лучше, — кивнул Занзас и, неприязненно поморщившись, направился к выходу. — Ты еще не надумал перейти в Варию? — спросил он Хибари, удостоив его снисходительным косым взглядом. Это его вечный вопрос после битвы представителей, на который всегда следовал один и тот же категорический ответ:

— Нет.

В этот момент они обычно начинали драться, но не в этот раз. Занзас еще раз бросил взгляд на тяжело дышавшего позади Саваду, поморщился и удалился.

— Есть кое-что, что мы нашли на той стройке, — нарушил гнетущую тишину Гокудера, беспокойно поглядывая на помятого Тсуну. Тот нахмурился.

— Я же сказал, что это бесполезно, неужели непонятно?

— Но это в любом случае зацепка, — горячо возразил Гокудера и нервно огляделся. — Нам лучше продолжить разговор в более… комфортной обстановке.