Легкий свежий ветерок трепетал подол ее коротенького белоснежного платьица и короткие волос, едва достающие до плеч. Хром во сне была совсем еще юной — такой, какой он встретил ее впервые, когда ему было всего шестнадцать, а ей не было и четырнадцати.

Хром улыбнулась ему, наклоняясь, и ласково провела пальцами по его лицу.

— Прости… — прошептала она, и из ее глаза, неприкрытого длинной челкой, покатились слезы.

Хибари протянул руку, чтобы коснуться ее, и проснулся.

Постель рядом с ним пустовала, и он, вскочив, быстро оделся.

Сердце непривычно быстро билось в груди, пока он бежал к машине и перебирал связку с ключами. От волнения пересохло в горле, и он тяжело дышал, непослушными руками пытаясь попасть ключом в замок зажигания. Зазвонил брошенный на сиденье телефон, и Хибари стремительно подхватил его, даже не удосужившись посмотреть на экран.

— Семпай, — послышался в трубке приглушенный взволнованный голос Ямамото. На заднем плане доносились какие-то другие голоса, странный шум и вой сирен.

Хибари опустил руку с ключом, чувствуя непонятное опустошение и слабость. Ямамото сбивчиво говорил ему что-то, пока Скуало не отобрал у него мобильный и сообщил адрес.

Ночная дорога была зловеще пустынной, и он гнал автомобиль на запредельной скорости, намертво вцепившись в руль побелевшими от напряжения пальцами. В голове ни одной мысли, никакого четко определенного чувства, лишь липкое, отвратительное чувство нереальности. Словно он еще не проснулся от кошмара, и совсем скоро все пройдет, окажется обычным сном, пусть не самым приятным.

Она затормозил у огромного недостроенного торгового центра, внутри и вокруг которого развилась бешеная суета.

— Хибари-сан! — испуганно окликнул его Савада, едва Кея вышел из машины. Он замер у желтой оградительной ленты и, оборвав ее, прошел вперед, игнорируя подлетевших к нему людей. Вой полицейской сирены неимоверно раздражал, заглушая громкий стук сердца, отдающийся в ушах. — Хибари-сан, вам не стоит…

Кея отстранил в сторону полицейских в форме и невольно попятился.

На пыльном сером полу, свернувшись в клубок, лежала Хром, наполовину прикрытая плотным черным пакетом. Ее лицо закрывали растрепанные волосы, а руки были обвиты вокруг живота, будто она защищала себя, совершенно не предпринимая попытки сражаться.

Хибари взял из кармана Савады перчатки и, натянув их на свои руки, подошел к телу. Он будто снова оказался в тумане, на этот раз прозрачном, и каждое движение давалось ему с трудом.

— Время смерти? — осведомился он у молодого парнишки в белом халате, что-то быстро пишущем в большом блокноте.

— Около двух часов ночи, точнее скажет вскрытие, — деловито ответил он. К нему подошел полицейский.

— Мы можем идти. Этим делом займутся другие, — хмуро бросил он. Парнишка насупился, но, оглядевшись, заметил, наконец, множество посторонних людей в костюмах, и быстро ретировался.

Савада стоял у ленты, положив на нее руку, и потеряно наблюдал за Хибари, осматривавшего Хром. Его разбудил Ямамото, который и рассказал ему о… ее смерти. Они со Скуало бродили в окрестностях Намимори, издалека заметили какое-то свечение, похожее на отблески пламени, и, решив взглянуть, кто такой смелый, что решил подраться во владениях Вонголы, кроме них самих, нашли только Хром. Точнее, ее тело.

Это было похоже на кошмар. Тсуна держался из последних сил, чтобы не упасть на землю и разрыдаться, с терпеливым упрямством отгонял от себя воспоминания, связанные с ней, пытался не думать о том, что она была беременна.

— Ты позвонил ему? — процедил он, когда к нему неслышно подошел Такеши. Ямамото кивнул.

— Он бы не простил.

Хибари поднялся, снимая перчатки.

Она не дралась. Она даже не вытащила коробочку, не зажгла пламя. Даже не убегала. Насколько он понял по характеру ранения, умерла она быстро и безболезненно, но, судя по позе, была готова к удару.

— Опрашивали жильцов соседних домов? — спросил он погруженного в собственные мысли Саваду, и тот рассеяно моргнул, переводя на него затуманенный взгляд. Хибари, не дождавшись от него ответа, взглянул на часы. — Если верить эксперту, смерть наступила меньше двух часов назад. Полночь — далеко не позднее время, так что кто-то должен был хоть что-то услышать.

— Это был точно мафиози, потому что мы видели пламя, — произнес Ямамото, и Скуало мрачно кивнул, подтверждая его слова.

— Мы были слишком далеко, так что цвет не видели, но оно было темным.

Хибари хотел что-то сказать, но нахмурился, поджав губы. Расталкивая толпу, к ним приближался Кен в распахнутой настежь куртке, а за ним семенил Катсу, глядя по сторонам широко распахнутыми глазами. Кея заметил, как невдалеке озадаченно замер Мукуро.

— Какого черта происходит?! — заорал еще издалека Кен, бросаясь к ограждению. Савада поймал за руку Катсу, не давая ему пройти следом. — Хром… эй…

Хибари прошел мимо них, под оглушительные крики Кена, и встал перед Мукуро, глядя на него обжигающим ненавистью взглядом. Тот даже не обратил внимания на его угрожающий вид, смотря ему за спину.

— Это твоих рук дело, верно? — негромко сказал Кея, скорее утвердительно, чем вопросительно, и Мукуро посмотрел на него так, словно увидел впервые.

— Какое дело… ты думаешь, что я… — Он оттолкнул его в сторону, набирая скорость, и нырнул под ленту, отмахиваясь от Савады. Кен рыдал, подвывая, и Хибари, заскрипев зубами, закрыл ладонями уши.

Катсу боялся смотреть за оградительную линию, позволяя Тсуне прижимать себя к груди. Ему было страшно от криков Кена, и побледневший Мукуро, стоявший рядом с ним, выглядел совершенно потерянным.

— Хром… умерла? — выдавил из себя мальчик, и Савада кивнул, не в состоянии вымолвить и слова.

— Мы найдем, — бросил Скуало, и Ямамото коротко кивнул, сжимая эфес скрытой в ножнах катаны. — Найдем и порежем на мелкие кусочки.

— Нет, — твердо произнес Тсуна. — Приведете его ко мне. Я убью его своими руками.

Катсу испуганно молчал. Он не мог до конца поверить в то, что Хром в его жизни больше не будет. Казалось, что приди он завтра домой, она, как всегда, встретит его у дверей и побежит накрывать на стол, а после обеда украдкой насыпет в карман кучу шоколадок, чтобы отец не видел.

Кусакабе заметил Хибари и подошел к нему, чтобы осведомиться о его состоянии, но тот сам повернулся к нему и смерил его отчужденным холодным взглядом.

— Если скажешь хоть слово, я забью тебя до смерти, — пообещал он, произнеся это спокойным ровным тоном. — Опроси жильцов близлежащих домов и попробуй найти свидетелей. Утром жду тебя с отчетом.

— Будет сделано.

— Я еду домой, запрошу у полиции собранные ими улики, если они есть, и попробую восстановить события, поэтому не смей отвлекать меня пустыми звонками. Только если нароешь что-то действительно стоящее.

Кусакабе кивнул, сглатывая ком в горле, и Хибари, смерив его презрительным взглядом, прошел мимо него, направляясь к своему автомобилю. Тецуя проводил его глазами. Как всегда, Хибари затолкал все переживания куда подальше, и, пусть на первый взгляд это вызывало восхищение и даже зависть, на деле подобное насилие над чувствами действовало пагубно: когда-нибудь его копилка, куда он прячет все эмоции, которые считает глупыми или мешающими, лопнет, и бог знает, что произойдет после этого.

Кусакабе прошел за Кеей и встал за углом, чтобы удостовериться, в порядке ли он.

Хибари сел на водительское место, завел мотор и, на мгновение замерев, медленно опустил голову на руль, сжимая его руками.

Ему срочно нужно было в аптеку.

Комментарий к Глава четырнадцатая. О семейной жизни и крушении надежд

*Кеничи (яп.) - сильный первый сын

**Кейко (яп.) - обожаемая

========== Глава пятнадцатая. О потерях и беспочвенных обвинениях ==========

Кладбищенские ворота были широко распахнуты, пропуская в себя бесчисленный поток людей. Погода стояла неприятно холодная, но ясная: солнце застыло высоко в зените на удивительно безоблачном сером небе и дул легкий колючий ветер, разносивший по земле пожухлые листья.