Перо, как ему и было велено, продолжило записывать под диктовку каждое слово, пока Чондэ всеми правдами и неправдами пытался спасти отчет.
— Не записывай! — скомандовал молодой человек перу, замечая, что то записывает каждое сказанное им слово.
Буквально в этот же момент, послышался слабый писк, похожий на мышиный, и лежавший спокойно среди вороха шарик-напоминалка, взлетел вверх, загораясь красным светом. Чондэ бросил на него быстрый взгляд, с силой дернул пергамент, зажатый между зубов коня, таким образом все же спасая часть и, сбросив плед, поспешил к выходу.
— Не смей мне тут ничего жрать, глупое животное, иначе я сдеру с тебя шкуру и все следующие отчеты буду писать на ней! — прокричал Чондэ, бросая угрожающий взгляд на коня. Тот в ответ дерзко заржал, но от стола все же предпочел отойти.
Не успел Чондэ выйти из кабинета, как голоса послышались за ближайшим стеллажом. Исин торопливо пошел туда.
— Почему я вообще должен держать у себя это бесполезное животное? — возмущался Чондэ, расставляя папки, парящие стопкой рядом, на свои места. — Я имею в виду, ты дал его мне, чтобы я ездил на нем, пока не получу разрешение на телепортацию и не сдам на права. Но какой в нем смысл, если толку от него никакого? Я перемещаюсь исключительно на своих двоих, а он просто прохлаждается здесь.
— Конь положен каждому работнику, — пожала плечами Смерть, — у меня он тоже есть…
— Это какая-то акция? Каждому работнику по коню? Ладно ты, но другим-то он зачем? У нас тут не клуб любителей верховой езды…
— Кстати о верховой езде, ты сдал ее?
— Давно уже, — махнул рукой Чондэ, — еще до того, как ты мне подогнал коня. И слава богу, если бы мне пришлось сдавать на этом, я бы точно никогда не сдал. Он меня вообще не слушается. Ходит тут весь такой из себя, жрет все, что на глаза попадется, как будто это не мой кабинет, а его стойло…
— Выведи его на прогулку, — посоветовала Смерть, — пусть погуляет, травку пожует…
— И как я это сделаю? — всплеснул руками Чондэ. — Я же говорю, что этот конь меня не слушает! Он упрется как баран, и его с места не сдвинешь.
— А какое имя ты ему дал? — помолчав, вдруг сказала Смерть.
— Никакого, — осторожно проговорил молодой человек, настороженно нахмурив брови, — а зачем оно ему?
— Всем нужно имя. Вот когда дашь ему имя, тогда и начнет тебя слушаться…
Исин сделал шаг в сторону, обходя стеллаж. В полумраке помещения на диване полулежа расположился Чондэ. Его согнутые ноги были укрыты пледом, и на них лежала открытая книга. В руках молодой человек держал стакан, задумчиво касаясь им губ.
— Как насчет Артур? — вдруг крикнул он.
С другого конца зала из-за стеллажа показалась голова коня. Он презрительно фыркнул в ответ.
— Ланселот? — предпринял еще одну попытку Чондэ. Конь снова неодобрительно фыркнул.
— Джозеф? — и опять неудача. — Ладно, еще подумаю.
Он вернулся к книге, перелистывая страницу. В это же время распахнулись двери, на которые Исин незамедлительно отреагировал. Это был Чондэ. Так странно было наблюдать, как сменяются воспоминания, переплетаясь друг с другом. Вот он только что сидел на диване, а теперь он в дверях, и все это произошло за считанные секунды.
— Том, — вскрикнул Чондэ, — это отличное имя.
Где-то вдалеке послышалось неодобрительное фырканье. Конь так не считал.
— Люсильда? — Чондэ с папкой в руках выглянул из-за противоположного стеллажа.
Конь, стоявший у стола, раздраженно заржал и принялся отбивать копытами. Видимо эту попытку он расценил как личное оскорбление.
— Может тогда сам придумаешь? — устало вздохнул Чондэ, исчезая из поля зрения. — У тебя ведь должны быть какие-то идеи на этот счет…
Исин продолжал наблюдать за стеллажом, за которым только что скрылся молодой человек, будто ожидая, что будет что-то еще, оттого внезапное появление Чондэ прямо рядом с ним заставило его вздрогнуть и отшатнуться.
— Плутон! — крикнул молодой человек.
И стоило ему произнести это имя, как тут же послышалось цоканье копыт. Конь бежал к нему с другого конца кабинета, появляясь в проходе буквально в считанные секунды. Чондэ самодовольно улыбнулся.
— Значит, Плутон? Отлично, одной проблемой меньше…
Чондэ прошел мимо Исина, и вслед за ним сменилось воспоминание. В кабинете снова стало светло. Молодому человеку снова стало неуютно, и он никак не мог понять, что вызывает в нем это ощущение.
Ким Чондэ лежал на диване, закинув ноги на спинку и свесив голову, так, что макушка касалась пола. В таком положении он молча созерцал нижние полки стеллажа, что были видны из-под кофейного столика, на котором стояло несколько початых бутылок с алкоголем, пустой стакан и пепельница, полностью заполненная недокуренными сигаретами. Исин поджал губы. Только возвращения старых пагубных привычек не хватало. Будто бы Чондэ снова стал загнивать. Пока он был занят, у него не было времени на то, чтобы браться за старое, но сейчас, похоже, это время вдруг появилось.
— Ким Чондэ, — раздался голос Смерти со стороны двери, и Исин облегченно вздохнул, потому что она могла вправить молодому человеку мозги, — я научил тебя колдовать не для того, чтобы ты крал алкоголь и сигареты из ближайших магазинов! Если тебе нечем заняться, так я найду тебе дело…
— Не надо, — отстраненно протянул Чондэ, — я отдыхаю.
— Отдыхаешь? Ты это отдыхом называешь? — Смерть подошла к столу, поочередно поднимая и разглядывая бутылки. — Ты не отдыхаешь, ты разлагаешься. Всего пару лет осталось потерпеть до повторного слушания, а ты ушел в запой!
— Еще даже 13 лет не прошло, а у меня такое чувство, что я прожил целую жизнь…
— Для некоторых детей это и есть целая жизнь, — назидательно произнесла Смерть, — ты уже вырастил целое поколение. Это не мало…
— Знаешь, здесь нет часов и окон, — тихо пробормотал Чондэ, — и оттого кажется, что время идет очень медленно. А может, оно действительно идет медленнее. У меня его вдруг так много появилось. Раньше мне его не хватало, даже если я ничего не делал, а теперь его стало слишком много…
— Это потому, что ты не спишь, — Смерть осторожно присела на диван, рядом с молодым человеком, — потому тебе и кажется, что все так долго.
— Я очень устал, — Чондэ прикрыл глаза, — тебе не кажется, что это жестоко забирать сон у того, кто показывает сны? Я так сильно хочу спать… Я не чувствую в нем необходимости, но я в нем нуждаюсь. Никогда раньше я не задумывался насколько это потрясающее чувство. Я скучаю по нему. Я так хочу просто закрыть глаза и уснуть…
— Хватит хандрить, Ким Чондэ, — Смерть осторожно погладила молодого человека по животу, — встань и приведи себя в порядок. Я не позволю тебе явиться к детям в таком виде.
Исин задумчиво отвернулся, хмурясь. Он никогда не задумывался о том, каково это жить без сна. Наверно, это сводит с ума. Много лет подряд одно событие сменяет другое, а у тебя нет и пары часов, чтобы перевести дух, отключиться от этой реальности и дать себе отдохнуть. Разве возможно с этим справиться? Год за годом, день за днем… Исин уверен, что сошел бы с ума. Это настоящая пытка.
— Держи…
Исин чуть повернул голову к столу, за которым сейчас сидел Чондэ. Смерть, стоящая над ним, заботливо накинула ему на плечи до боли знакомое пальто.
— Что это? — не отрываясь от бумаг, поинтересовался Чондэ.
— Пальто, — пояснила Смерть, — у тебя здесь прохладно.
— Есть такое, — молодой человек откинулся на спинку кресла, устало потирая глаза, — спасибо за заботу.
— Всегда на здоровье…
И вдруг что-то произошло. Исин не успел понять, что именно. Просто яркая вспышка, словно в середине комнаты что-то беззвучно взорвалось, и все моментально окутал белый туман.
Исин принялся вертеть головой, стараясь понять, где он и что ему делать. Он не сразу понял, что это всего лишь переход от одних воспоминаний к другим, точнее, уже успел забыть. К тому моменту как туман рассеялся, Исин стоял посреди детской комнаты рядом с Чондэ, прямо перед детской кроваткой, на которой сидела девочка лет четырех и плакала. Чондэ просто молча наблюдал за ней, раздраженно поджимая губы, и ждал, когда же она наревется. Что еще можно с ней сделать, он не знал. Каждый раз, когда ему приходилось взаимодействовать с ребенком, он все делал не так и невпопад. От этого он раздражался и впадал в ступор. Когда девочка поняла, что никто не кидается ее утешать и делать так, как она хочет, она замолчала. Ей не нравилось, когда она старалась, а ее игнорировали.
