— Если бы ты обратился ко мне за помощью чуть раньше, нам бы удалось избежать этого, — голос Смерти стал звучать четко и холодно, и лишь иногда в него все же вплеталась сентиментальная нежность. — Я ведь всегда был готов тебе помочь, просто ты никогда меня об этом не просил. А теперь уже слишком поздно. Мне жаль, Чондэ, — Смерть развернулась к молодому человеку, — я не могу исцелить твою душу и разорвать эту связь. Он будет питаться твоими силами, пока твоя душа не рассыпется, но я не могу ему это позволить. Слишком разрушительны и непредсказуемы могут быть последствия. Ты видел, на что он способен, но даже тогда печать продолжала сдерживать его, удерживала твои силы, и продолжает удерживать, только теперь это лишь вопрос времени, когда она сломается окончательно. Я не хочу знать, что произойдет тогда, потому что у него будет сила и огромное желание ее применить. Я бы хотел дать тебе чуть больше времени…
Чондэ поджал губы, опуская взгляд в пол. Теперь он и сам понимал, что есть необходимость в его смерти. И она в любом случае неизбежна. Как иронично. Он посчитал, что именно Исин будет тем, кто заберет его жизнь и… так и произошло. Ему даже не пришлось заступать для этого на пост.
— Тебе стоило сказать мне об этом раньше, если ты знал…
— Интересно как, — горько усмехнулась Смерть, — ты ведь никогда меня не слушал.
— Может быть, в этот раз… тебе стоило меня заставить…
— Не говори глупостей. Разве возможно заставить тебя что-то делать? Я потратил на это больше 150-ти лет, и у меня все равно это не вышло.
— Сейчас вышло. Я слушаю.
— И только подумай, для этого мне пришлось дождаться, когда ты начнешь умирать, и привести тебя в Зал Суда, — Смерть раскинула руки, вскидывая голову к потолку. — Это было не сложно.
— Скажи мне, — Чондэ нервно сцепил руки в замок.
— Ммм? — Смерть перевела заинтересованный взгляд на него.
— Если мой исход, — голос молодого человека пропал, и ему пришлось откашляться, чтобы продолжать, — если со мной все ясно… я имею в виду, для меня дорога одна, и нет смысла решать мою судьбу.
— Так, — протянула Смерть, будто стараясь подвести Чондэ к сути.
— Мы можем обойтись без этого?
— Без чего?
— Без вот этого, ну, знаешь, жизни, пролетающей перед глазами. Я проходил через это много раз…
— Всего однажды, — поправила его Смерть, — на последующих судах мы не касались твоих ранних воспоминаний.
— Так может и сейчас обойдемся без этого? Зачем они? Их ведь незачем оценивать больше, все и без того предельно ясно…
— Ты знаешь процедуру, — Смерть мотнула головой в сторону весов, — весь твой путь от начала и до конца…
— Зачем? — вскрикнул Чондэ. — Просто стукни молотком, вынеси вердикт и дело с концом!
— Чтобы сохранить их, глупый мальчишка, — нежно произнесла Смерть. — Мы всегда сохраняем воспоминания душ, которые обречены.
— Подлежат утилизации, — поправил молодой человек.
— Умирают, — исправила его Смерть.
— Начните называть вещи своими именами. Так честнее.
— Научись уже смотреть в глаза своему прошлому. Как бы ты не убегал от него, оно не изменится и никуда не денется от тебя. Ты и есть твое прошлое. Откажешься от него, откажешься и от себя. Начни уже признавать это как часть себя. Так честнее.
— Нет у меня прошлого, — хмыкнул молодой человек, отворачиваясь.
— Вот и посмотрим, — заключила Смерть, отстраненно касаясь одной чаши весов, от чего те стали ходить ходуном.
— Нет, — еле слышно выдавил Чондэ, обреченно прикрывая глаза, — я не хочу так.
— Никто не хочет, — слабо пожала плечами Смерть, — но надо. Хватит упираться, Ким Чондэ. Иначе мы далеко не уедем. Соберись и давай просто покончим с этим, потому что…
Она замолчала, словно на этом предложение заканчивалось, только это было вовсе не так. И, казалось бы, что в этом такого, можно додумать дальше самому, ведь все было и так понятно, только то, что скрылось за многозначительным молчанием не мог предположить никто.
— Потому что? — осторожно осведомился молодой человек.
— Потому что этот раз будет для тебя во много раз сложнее, чем предыдущие. Мне жаль, Чондэ. Я знаю, что если прошлые мои решения ты смог принять, пусть и с усилием, но смог, то за это ты будешь меня ненавидеть. И мне очень жаль. Прости.
— За что ты опять извиняешься? — молодой человек снова посмотрел на Смерть, непонимающе хмуря брови.
Он не понимал. Точнее не так. Ему казалось, что он не понимает, но где-то в глубине души он уже знал ответ, и только потому, что он был слишком жестоким и невообразимым, он отказывался принимать его.
— Наш гость прибыл, — Смерть повернулась в сторону двери, — теперь все в сборе, можно начинать суд.
— За что ты извиняешься? — неожиданно закричал Чондэ, осознав, что его вопрос опять остался без ответа.
Ему было необходимо знать. Прямо сейчас. Потому что это было очень важно. Наверняка было. Но Смерть снова проигнорировала его, спокойно проходя мимо в сторону двери.
— Я спросил тебя, за что ты извиняешься, черт возьми! — еще громче крикнул молодой человек, поднимаясь со своего места.
— За это, — Смерть остановилась, чтобы с сожалением посмотреть на Чондэ и вскинула руку вверх, открывая двери, — ты можешь войти, Чжан Исин.
Юноша даже не посмотрел в сторону распахнутой двери. Не хотел этого делать. Ему не нужно было поворачивать голову, чтобы знать, что на пороге стоит растерянный Исин, не решаясь войти. Вместо этого Чондэ продолжал смотреть неверящим, полным отчаянья взглядом на Смерть, будто пытаясь понять, что заставило ее пойти на это. Он не понимал.
— Зачем? — тихо произнес он, чувствуя, как рассыпается на сотни мелких осколков. — Зачем он здесь?
— Затем, что он часть твоего прошлого, а ты часть его, и мне придется эту часть вырезать, а еще потому, что между вами связь, которую невозможно оборвать без вреда для самого Чжан Исина, если его не будет рядом.
— Оле? — Исин осторожно сделал шаг в зал.
Он не понимал, что здесь происходит, и как он тут оказался. Еще мгновение назад он был рядом со своим домом, а потом он появился в той странной комнате с бассейном и статуями, не имея ни малейшего понятия, где он и что ему делать дальше. Он был так расстроен и опечален случившимся, что в сущности ему было наплевать, куда его занесло, однако это было ровно до того момента, пока эти огромные двери не распахнулись перед ним, и его не пригласили войти. И тогда его мир снова совершил кульбит, вставая с ног на голову, потому что страх и боль снова вернулись, не давая радости пробиться. В зале стоял Ким Чондэ, и пусть капюшон плаща скрывал его лицо, сомнений в том, что это именно он, у Исина почему-то не возникло. Он просто не мог не признать человека, с которым с таким трудом попрощался не так давно.
Это верно чья-то идиотская шутка, думал он. Потому что… какого черта, Ким Чондэ? Почему ты постоянно делаешь что-то подобное? Разрываешь сердце на части, а потом появляешься снова как ни в чем не бывало. Кто дал тебе на это право? Исин ведь действительно думал… поверил, что это конец, но этот сумасшедший дом продолжался. И если честно, Чжан Исин от этого устал. Он словно был на американских горках. Его швыряло из радости в пучины отчаянья. Постоянно. И если все это не прекратится, он просто свихнется со всем этим. Он уже не может удивляться или испытывать какие-либо другие чувства. Он исчерпал свой лимит. Единственное, что он хочет сейчас, так это избить гребанного Ким Чондэ, который превратил его жизнь в цирк. И если бы не фигура в черном, отдаленно знакомая Исину, словно бы он уже видел ее, он бы обязательно это сделал.
Все это происходило так быстро. Эта неделя была такой насыщенной, что Исин, кажется, не успевал уследить за всем, что происходило. Если тогда был не конец, то что это было? Ему нужно было знать, он хотел знать. Что здесь происходит? Зачем он здесь? У него было много вопросов, но отвечать на них никто не собирался. Будто бы о присутствии Исина забыли сразу же, как он сюда вошел. С самого появления здесь, Чжан не был удостоен взглядом ни одного из двоих присутствующих. Им было не до него. Их больше увлекал разговор между собой.
