Смерть остановилась, пропуская вперед молодого человека. Тот, ступая босыми ногами по холодному полу, немного неуверенно и боязливо прошел к своему месту и, поправив плащ, сел, созерцая большие изящные весы, на тонком серебряном шесте.

— Мы будем одни? — осторожно спросил Чондэ.

— Тебе нужны зрители? — поинтересовалась Смерть, медленно подплывая к молодому человеку.

— Нет, просто…

— Они придут, но чуть позже, — Смерть прошла мимо, к весам, которые продолжали неподвижно стоять, и осторожно коснулась закованным в железо пальцем одной из чаш, оттягивая ее чуть вниз, чтобы убедиться, что с весами все в порядке.

— Когда мы начнем? — прозвучал следующий вопрос. Чондэ было неуютно находиться в этом пустом зале. Он думал, что суд начнется сразу же, как он войдет в эти двери, но, когда оказалось, что нужно чего-то ожидать, он растерялся.

— Когда все будет готово, — спокойно заключила Смерть, — а пока мы ждем, дай мне свою карту.

Чондэ помедлил. Он не хотел этого делать, но знал, что это необходимо. Сейчас он чувствовал себя как человек, которому дали на пользование вещь, а он ее испортил, и теперь ему неловко возвращать ее обратно. Все дело в том, что карта уже не была такой, какой он ее получил. И страх, что, увидев ее, Смерть все поймет, узнает то, что Чондэ так отчаянно хотел от нее скрыть, прокатился мурашками. Хотя она в любом случае узнает.

Молодой человек вскинул вверх руку, материализуя карту и, чуть наклонившись вперед, протянул ее Смерти. Та развернулась к нему очень медленно, подцепляя двумя пальцами протянутый ей предмет, и поднесла к лицу, спрятанному под капюшоном за устрашающей железной маской. Мгновения, что Смерть разглядывала карту, показались для Чондэ вечностью.

— И давно она такая? — вдруг проговорила Смерть, и вопрос прозвучал так неожиданно и властно, что молодой человек вздрогнул.

— Она начала меняться около года назад, — голос почему-то стал пропадать и еле прорывался сквозь звенящую тишину зала.

— Чондэ, — Смерть со вздохом отвернулась, опуская руку, — помнишь, что я сказал, когда дал ее тебе?

— Много чего, — молодой человек сглотнул.

— А именно? — Смерть сцепила руки за спиной и стала мерить медленными шагами зал. — О том, чего ты НЕ должен делать.

— Злоупотреблять или давать в руки.

— Иначе что?

— Последствия могут быть непредсказуемыми и необратимыми.

— А что сделал ты?

— Злоупотреблял и дал в руки.

— И что же произошло? — Смерть остановилась, вскидывая голову вверх.

— Ничего, — Чондэ повернул голову и прерывисто вздохнул, — ничего страшного.

— Покажи, — потребовала Смерть, и вернулась к креслу, где сидел ее подопечный, чтобы видеть то, что он собирается показать.

Молодой человек медленно и очень нехотя поднялся со своего места, откинул полы черного плаща назад и, помедлив, подобрал края своей рубашки, поднимая ее вверх до самой груди.

— Хм, — выдохнула Смерть то ли устало, то ли раздраженно. Возможно и все вместе. Понять было сложно.

Она внимательно разглядывала небрежно зашитую рану, полученную на небесном острове. Картина была не очень приятной, но Смерть видела вещи и хуже, поэтому она была спокойна, чего нельзя было сказать о Чондэ. Он повернул голову в сторону, в отвращении опуская уголки губ. Он будто боялся даже случайно бросить взгляд вниз и увидеть то, что с ним происходит. Это было действительно отвратительно.

Рана словно гнила изнутри, края ее почернели, и она будто пустила чернильные корни, расходящиеся от нее паутиной. Они медленно подбирались к сердцу.

— Как давно ты получил эту рану? — вдруг спросила Смерть, отворачиваясь.

— Пару дней назад, — спокойно ответил Чондэ, опуская рубашку, потому что необходимости демонстрировать свое боевое ранение больше не было.

— А как давно у тебя проблемы с исцелением?

— Какого рода?

— Любого. Медленно затягиваются, оставляют шрамы, перестают заживать…

— Около года.

— И почему ты не сказал мне об этом?

— Не счел нужным.

— Не счел нужным? — голос смерти опасно дрогнул.

— Я думал, что это не так важно, и со временем пройдет…

— Что не так важно? — раздражение пропитало каждое слово, интонация изменилась и теперь резала словно тупым ножом. — Это не важно?

Смерть развернулась, чтобы указать пальцем руки, закованной в железо словно в чешую дракона, прямо на грудь Чондэ. Тот нервно облизал губы.

— Я не хотел говорить об этом, потому что пришлось рассказать и о том, как я получил ее. А потом и обо всем прочем… не хотел я, чтобы ты знал.

— Я бы все равно узнал! — вскрикнула Смерть.

— Лучше поздно, чем…

— Ким Чондэ! — Смерть оборвала его на полуслове. — Ты, кажется, не очень понимаешь, что происходит, не так ли?

— Да, — без тени сомнения подтвердил Чондэ, — что-то происходит уже почти 200 лет, а я все еще не очень понимаю что. Кажется, вы называете это жизнью…

— Ты, — прошипела Смерть, — всерьез думал, что я не знаю? О тебе и этом мальчишке?

— А ты знал? — Чондэ удивленно вскинул бровь. — Разве у тебя есть время на то…

— Он займет это место после меня, разумеется, я слежу за его жизнью! Послушай, меня, Ким Чондэ, — Смерть стремительно преодолела расстояние, разделяющее ее и молодого человека и, уперев руки в подлокотники, наклонилось совсем вплотную, — твоя нулевая душонка уже была абсолютным минусом, когда ты пришел сюда, и единственное, что тебя ждало, это забвение, но я верил, что ты сможешь измениться. Я проявил жалость, хотя не должен был. Дал второй шанс и поручился за тебя. Но что сделал ты?

— Я изменился, — тихо произнес юноша, поднимая глаза, чтобы заглянуть в пустые глазницы страшной железной маски.

— Неужели? Мне кажется, что я все еще смотрю на того мальчишку, жаждущего внимания, который верит, что правила писаны не для него, он знает лучше и может себе позволить делать все, что ему вздумается, потому что никто и никогда не давал ему по жопе, когда он этого действительно заслуживал. Я верил в тебя, Чондэ, всегда верил, но ты продолжал меня разочаровывать. Ты никогда не ценил то, что я дал тебе, а дал я очень много. Слишком много для такого как ты.

Смерть с силой оттолкнулась от подлокотников и, сделав шаг назад, выпрямилась, напоследок смерив молодого человека надменным взглядом.

— Но я изменился, — повторил Чондэ, в этот раз уверенно и вкрадчиво.

— Позднее, чем следовало, — Смерть чуть откинула голову назад, склонив набок, — и в этом несомненная заслуга Чжан Исина. Поэтому я не торопился оттягивать тебя от него за уши, несмотря на то, что ты систематически нарушал абсолютный запрет на вмешательство в его жизнь. Но сейчас… я больше не могу закрывать на это глаза, понимаешь? Все стало слишком серьезно.

Молодой человек ощущал гнетущую атмосферу происходящего. Эти разговоры они вели постоянно, и всегда он чувствовал себя ребенком, пока Смерть его отчитывала. И как любой ребенок, он все пропускал мимо ушей, потому что считал, что знает, что делает. Вот только он не знал, потому что, в конечном итоге, он никогда не слушал. Он ведь думал, что сможет разобраться с этим сам. А оказалось, что нет.

— Ты ведь знаешь, — Смерть поправила зацепившийся за пластины доспехов плащ, — у этого мира есть свои законы, свои правила, и они были придуманы не просто по прихоти какого-то слабоумного дядечки, которому нечем было заняться. Они создавались один за другим, методом проб и ошибок, ради поддержания порядка, ради существования этого мира. Как и любые другие правила и законы, нарушать их не стоит. И вовсе не потому, что у тебя вычтут из зарплаты или дадут пару раз по жопе, а потому что будут последствия. Только потому, что они не обрушиваются на вас сразу же, вовсе не значит, что их не будет вовсе. То, что вы их не замечаете, не значит, что их нет. За все в этом мире, Ким Чондэ, надо платить. За радость — грустью, за счастье — болью, за приобретение — потерей, за начало — концом. Проблема людей заключается лишь в том, что они никогда не смотрят в будущее. И даже зная, что пришел день платить по счетам, вы все равно так удивляетесь, ведь какой смысл платить за то, чего уже нет, так? Глупо отдавать деньги за конфету, которую давно съел, а если она оказалась еще и не по вкусу, так вообще кощунство. Все бы было лучше, если бы платить приходилось сразу, а еще лучше заранее. Но нет, вам и это не нравится. Ни раньше, ни позже, ни во время. Вы никогда не хотите платить. Только мир так не работает! Если он что-то дает, то что-то берет взамен. Это может случиться не сразу, и порой эти вещи не равносильны, но так устроен мир. Это нужно просто принять. Совсем не сложно, если задуматься, не так ли? Но почему, — Смерть застыла, теряясь в своих собственных болезненных мыслях, — у вас всегда такой взгляд, как будто это несправедливо? Как будто вы этого не заслужили…