— Куда делось твое пальто? — промурлыкал Исин, ерзая под летним одеялом.

— Я сдал его в химчистку, — отшутился Чондэ, потому что правда была слишком скучна, чтобы ее произносить.

— В химчистку? — мягко засмеялся парень. — У вас есть химчистки?

— Конечно, есть, — Оле непонимающе нахмурил брови, будто услышал что-то несуразное, — мы же носим одежду, нам нужно ее чистить. Униформу сложно стирать в стиральной машине. Я имею в виду… Зубным феям и Пасхальным кроликам тяжко приходилось без химчистки.

— А разве твое пальто не униформа? Ты можешь появляться без него?

— Униформа? — ахнул Оле. — Я тебе эксгибиционист какой-то, что ли?

— Нет, — засмеялся Чжан, усаживаясь на постели.

Он хотел спросить у Чондэ, почему тот постоянно, без видимых на то причин, переходит в режим нападения, но это показалось Исину бессмысленным. Вместо этого он продолжал смотреть на Оле, лукаво улыбаясь. Слова как-то не находились. После прошлой ночи Исин долго думал, что скажет при встрече, как будет вести себя, и решил, что будет продолжать, как ни в чем не бывало. В его голове до сих пор не укладывалось, что все происходящее реально. И эти сны, и Оле, и его будущее. Прошло всего несколько дней, но будто бы целая вечность. Для него все происходящее стало таким привычным, самим собой разумеющимся, как если бы его неделя началась много лет назад. Словно все так всегда и было, и Исин хотел, чтобы так все и осталось.

— Так что ты запланировал на сегодня? Куда отправимся? — молодой человек устроился поудобнее, готовый услышать что-то захватывающее, но Чондэ почему-то замялся. Он опустил взгляд и тяжело выдохнул, что не сулило явно ничего хорошего.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — Оле коснулся пальцами бровей, скрывая в тени ладони глаза. — Мне нужно уйти.

— Уйти? — пораженно ахнул Исин. — Ты ведь только пришел.

— Но я ведь не мог вообще не явиться, — усмехнулся Чондэ. — У меня возникли неотложные дела…

— Неотложные дела? Ты так свидание называешь? — Исин скрестил на груди руки и скептически приподнял бровь.

— Свидание? — нервно засмеялся Оле. — О чем ты?

— О том, как ты выглядишь, — молодой человек покрутил пальцем вокруг Оле-Лукойе, — опять идешь соблазнять какую-нибудь королеву?

— Нет, — отмахнулся Чондэ, — разумеется, нет. Я бы не променял тебя на свидание с какой-нибудь королевой.

— Да неужели? Тогда с кем на свидание ты собрался? — Исин прищурился, растягивая губы в еле заметной улыбке.

— Со с… — Оле-Лукойе закашлялся, осознав, что только что чуть не сказал «со смертью», чего делать бы не стоило, ведь в сложившейся ситуации осведомленности о тонкостях мира, сослаться на неудачную шутку было бы сложно. — Со своим начальством. Это не та встреча, которую можно перенести, ты ведь понимаешь, да?

Чжан задумчиво закусил нижнюю губу. Он пытался понять, правду ли говорит Оле. Тогда затылок защекотало тревожное чувство, но Исин не придал этому значения. Он не мог прислушаться к своим ощущениям, когда не видел никаких причин для тревог и волнений. Оле-Лукойе не врал и не пытался увильнуть, все было нормально. И это успокаивало Исина. Он даже не подозревал в этот момент, что огромная буря уже подступает к его дому, и он окажется в самом ее центре. Разве он мог помыслить о том, что в такую спокойную ночь может случиться что-то страшное, а ведь оно всегда случается именно в спокойные ночи.

— Да, — вздохнул Исин, — понимаю. Что ж, жаль, конечно, но что поделать, иди. Наверстаем как-нибудь в следующий раз.

— Исин, — как можно осторожнее позвал Оле. — Боюсь, что следующего раза не будет.

— В смысле? — молодой человек непонимающе склонил голову чуть набок и нахмурил брови.

— Неужели ты забыл?

— Забыл что? — Исин стряхнул большими пальцами невидимые крошки с остальных, выдавая свою легкую растерянность.

— Наши семь ночей заканчиваются сегодня, — Оле мягко улыбнулся, будто бы думал, что это сделает его слова не такими болезненными и значимыми.

— Я, — осторожно начал молодой человек, прерывисто хмуря брови, что со стороны выглядело как сбой системы, — и правда забыл… как-то из головы совсем вылетело.

— Так часто и происходит, — еле слышно подтвердил Оле-Лукойе, отворачивая голову в сторону, — забываются именно важные вещи. Поэтому их нужно записывать и держать у себя перед глазами.

— И что же теперь? — Исин растерянно посмотрел на Оле. — Расходимся?

— Разве ты завтра не уезжаешь? — Чондэ перевел взгляд своих чистых, искренних глаз на Исина, невинно вскидывая брови.

— А ты только эту деревню крышуешь? — Чжан с силой пнул Оле, поджимая губы.

— Разумеется, нет, — Оле-Лукойе прижал чужие ноги к кровати и сильнее закутал их в одеяло, — но отведенная нам неделя закончилась. Мне нужно возвращаться к своим делам. Сны сами себя не покажут, годовые планы сами себя не выполнят. Да и ты вернешься к своей обычной жизни. Дом, работа, друзья, рутина бытовых дел. Там нет места для меня…

— Не говори глупостей, Оле! — вскрикнул Исин, срываясь вперед, так, что рухнул коленями на кровать рядом с Чондэ и еле смог удержать равновесие. — В моей жизни всегда есть место для тебя. Не может быть такого, чтобы его там не было.

Оле мягко улыбнулся и посмотрел на Исина нежно, словно бы знал какую-то тайну, понимал чуточку больше, чем молодой человек, от чего эти слова казались ему немного смешными, но приятными.

— Так что же, мы просто возьмем и разойдемся? — Чжан нервно пожевал верхнюю губу. — Вот так просто?

— А почему нет? — удивился Оле.

— Потому что! — раздраженно вскрикнул Исин. — Потому что у чего-то столь важного и увлекательного для меня не может быть такого скучного и бессмысленного завершения! Если это хоть что-то значит, то не может закончиться так!

— А как ты это себе представлял? — усмехнулся Чондэ, откидываясь чуть назад. — Долгие слезные прощания, меня будет провожать оркестр от самых твоих дверей? Что-то вроде этого?

— Нет, — мотнул головой молодой человек, — но я думал, что в этом будет чуть больше смысла. Мы не можем просто пожелать друг другу удачи, пожать руки и разойтись. Нельзя заканчивать важные моменты так просто.

— Ты удивишься, если я скажу тебе, что важные моменты всегда заканчиваются именно так. Просто. Без оркестров, провожающих от самых дверей. Без долгих прощаний. Лишь в один прекрасный день тихо хлопает входная дверь, и снова становится тихо. И пусто. Но ты не сразу это заметишь, как и не сразу начнешь тосковать по тому, что ушло.

— Оле, — позвал Исин, доверительно заглядывая Чондэ в глаза, — я не хочу так.

— Никто не хочет…

— Ты даже не дал мне времени на то, чтобы принять тот факт, что сегодня наша последняя встреча. Я не был готов. Почему ты не сказал мне об этом вчера? Почему не напомнил?

— Потому что… ты даже не представляешь, малыш Син, насколько блаженным бывает неведение.

— Вот опять, — Чжан ткнул в Оле-Лукойе указательным пальцем и, обреченно вздохнув, отвернулся, — опять ты это делаешь. Выкладываешь мне общеизвестные чемоданы, вместо того, чтобы поговорить со мной нормально, как Ким Чондэ с Чжан Исином. Иногда у меня создается такое впечатление, что я разговариваю со сборником афоризмов. Ты говоришь мне о каких-то жизненных истинах, среди которых нет ни намека на ответ, который я от тебя жду.

— Исин…

Оле-Лукойе чуть привстал, чтобы развернуться к молодому человеку, но тот соскочил на пол по другую сторону кровати раньше, чем это произошло.

— Тебе так легче, Оле? Не принимать это на свой счет, как будто и не с тобой это происходит? Так вот, послушай, что я тебе скажу: я так не могу. Не могу я просто отмахнуться от того, что из моей жизни уходят люди, которые там заняли определенное место и…

— Исин! — оборвал его Чондэ, не дослушав, потому что ему показалось, что развитие событий достигает критической отметки. — Я никуда еще не ухожу.

— Отлично, пара лишних минут и надежда на то, что никакого прощания не подразумевается…