— Хватит ломаться, — молодой человек схватил Чондэ за пояс штанов, и дернул его на себя, — когда ты прыгнул в койку к королеве, тебя ничего не смущало! А, погоди… в этом дело, да? В том, что я не королевских кровей? Или потому что я парень? Неужели за всю свою долгую жизнь ты ни разу это не опробовал? Это ничего, у меня тоже это первый раз с парнем.
— Я все еще ранен! — взмолился Оле и распахнул рот в немом крике, когда Исин проскользнул рукой ему в штаны.
— Мы будем очень осторожны, я даже могу…
— Да не в этом дело! Чжан Исин! Я прошу тебя, вынь руку из моих штанов и иди спать! Сегодня так много всего произошло, что ты просто перевозбудился. Тебе нужно отдохнуть.
— Нет, не нужно.
— Ты же хочешь спать.
— Я не хочу.
— Значит, теперь захотел.
— Оле!
— Исин!
— Чондэ, — сладко протянул молодой человек, заглядывая Оле-Лукойе в глаза.
— Нет, — коротко мотнул головой Оле, — даже не думай. Я отказываюсь.
— Ну, Чондэ, — Исин потянулся за новым поцелуем.
— Нееееет, — протянул он и, обхватив молодого человека за плечи, осторожно отстранил от себя, — даже не думай. По-хорошему прошу, а то хуже будет. Не заставляй меня применять силу. Иди спать.
Оле-Лукойе по стеночке проскользнул мимо Исина, натягивая как можно ниже свой серый свитер, и стараясь на ходу застегнуть непослушную пуговицу на штанах, которая расстегивалась куда проще, чем застегивалась. Неловкость этого момента так нервировала, что Чондэ схватился за чашку остывшего чая, желая промочить горло.
— Аааааа, — прокричал Исин и с силой ударился головой о стену, к которой только что прижимал Оле, — да в чем твоя проблема? Почему-то с королевой тебя ничего не смущало…
— Да хватит мне это припоминать! — вскрикнул Чондэ, не успев коснуться губами чашки. — Это не имеет никакого отношения к тебе! Не переходи черту, Чжан Исин! Не надо опошлять мою работу!
— Да ты её уже опошлил! У тебя есть сын и…
— И это не имеет никакого отношения к тебе! Я не собираюсь с тобой спать, слышишь! Я не вижу в тебе сексуального партнера! Ты для меня маленький мальчик, и я хочу, чтобы ты для меня именно таким и оставался. Знаешь, — он отставил чашку чая, так и не сделав глоток, — сейчас мне кажется, что мне лучше бы было остаться для тебя мертвым.
— Это, — Исин с трудом заставил себя обернуться, чтобы увидеть выражение лица Оле в этот момент, — было жестоко, не находишь?
— Ценность наших отношений состоит не в том, чтобы переспать и разбежаться, понимаешь? Она значительно больше, поэтому я хочу, чтобы все так и осталось.
Исин отвернулся, обиженно поджимая губы. За эти пять ночей Оле ворвался в его жизнь, перевернул её с ног на голову. Он окружал пренебрежительной заботой, заставлял почувствовать себя особенным, и Исин хотел быть для него таким, чувствовать себя единственным в его мире, потому что Оле-Лукойе для него был кем-то особенным. Чжан понял, что сдает свои позиции, когда осознал, что мир Оле не заостряется только на нем. И это было очень обидно, потому что Исину меньше всего хотелось, чтобы эта история закончилась седьмой ночью. И еще меньше он хотел, чтобы в эти ночи, когда Оле-Лукойе полностью принадлежит только Исину, вплетался еще кто-то, перетягивая на себя одеяло внимания.
Чондэ медленно подошел к Исину, ненавязчиво прижимая его к стене, и упер руки по обе стороны его головы. Он осторожно поцеловал его в щеку, заставляя обернуться, и заглянул в глаза.
— Я просто хочу, чтобы ты продолжал радоваться и капризничать как ребенок рядом со мной. Хочу видеть твою счастливую улыбку и оберегать её. Наши отношения настолько хрупкие, что могут разбиться в любой момент, поэтому не надо им помогать. Просто пусть все идет своим чередом. Имей силы построить отношения не прибегая к сексу.
Оле провел руками по спине Исина, спускаясь вниз, и проскользнул в задние карманы штанов, ненавязчиво сжимая его задницу. Чжан даже не заметил, как Чондэ вытащил карту Таро и сунул её в карман своего пальто.
— Ты даже не представляешь насколько важен для меня, — Оле нежно поцеловал Исина в лоб, потом коснулся губами кончика носа и, с небольшим опозданием, засомневавшись лишь на секунду, в губы.
Исин блаженно прикрыл глаза, ловя эти моменты нежности. Они ему нравились, в них было больше смысла и чувств, чем в сотне поцелуев, которые дарили Исину за всю его жизнь. Он был уверен, что сам бы никогда не смог никого так поцеловать. Никого, кроме Оле-Лукойе.
— Чондэ, — тихо прошептал Исин, теряясь на грани реальности и своих мыслей, — мне кажется, я тебя…
Оле резко отошел назад, материализуя в руке черный автоматический зонт и, выставив вперед руку, раскрыл его прямо перед лицом Исина, так и не дав закончить фразу. Когда он опустил зонт, Чжан Исина на кухне уже не было.
Чондэ обреченно вздохнул. Зонт в его руке испарился, а вот ощущение, что сегодняшняя ночь была самой большой ошибкой в жизни — нет. Ему стоило остановить Исина чуть раньше или дать ему дойти до конца, потому что остановить его в этой точке было просто неправильно. В этой игре, которую вел в основном Чондэ, балансируя на грани ничего не значащих прикосновений и поцелуев, было важно не переходить черту, которую Чжан Исин сегодня так неосторожно нарушил. Теперь игра теряла весь смысл, ведь её суть именно в несерьезности. Флирт, который доставляет удовольствие двум сторонам, но ни к чему не ведет. Игра, со своими правилами, главное из которых заключалось в том, чтобы не путать её с реальностью. Сегодня это правило было нарушено и даже неизвестно, чья это вина.
Оле-Лукойе с разбегу впечатался головой в стену, наказывая себя за содеянное.
— Ким Чондэ, ты просто молодец, — проскулил Оле и стек на пол по стене, ощущая, как от возбуждения дрожат руки.
========== Ночь шестая ==========
Комментарий к Ночь шестая
Музычка:
Benjamin Anderson – So ist es immer
Nightwish – Sleeping Sun
Blue Oyster Cult – Don’t Fear The Reape
Fall Out Boy – Immortals
Within Temptation – Angels
Чернота была повсюду, протягивала свои цепкие лапы, заворачивая сознание, будто в одеяло. Иногда Чжан Исин выныривал из неё, словно из-под толщи воды, пока не нырял обратно. Он был обессилен. Тело ослабело и, как и голова, налилось свинцовой тяжестью. Каждый раз, когда Исин приоткрывал глаза, он тут же их снова закрывал. Ему казалось, что он впал в зимнюю спячку. Сон в этот раз не восстанавливал сил, он превращался в одну сплошную бесконечную черноту, которая высасывала силы, как пиявка.
Когда Исин проснулся снова, за окном было уже темно. Ночь налетела совершенно внезапно, съедая прошедший день. Под её натиском было сложно даже определить свое местоположение, а произошедшее до этого момента будто было стерто из памяти. Молодой человек приоткрыл ноющее глаза и, замурлыкав почти как кот, потянулся, ощущая под боком непривычный комок. На этом движущие силы закончились. Исин смотрел в пробивающийся сквозь темноту белый потолок, такой же, как и везде, и в голове не было ни одной мысли. Сейчас он словно оказался между сном и реальностью. Темные воды уносили его сознание куда-то далеко, в приоткрытое окно, над крышами ветхих деревенских домов прямиком в летнюю ночь, а он не сопротивлялся этому.
Воспоминания о прошлом дне возвращались очень медленно. По крупицам, частички вчерашней ночи, словно песок в песочных часах, пересыпались на сторону памяти, вырисовывая собой смутные картины. Первыми сквозь пелену забытья проглянул небесный остров. Воспоминания о нем были обрывочными, фрагментарными, застывшими, как если бы он просматривал фотографии. Самыми последними всплыли воспоминания о случившемся в замке и дома. В них верилось меньше всего. Они больше походили на сон, чем небесный остров.
Исин страдальчески застонал, утыкаясь в подушку. Он не хотел допускать, что произошедшее действительно имело место быть. Что его путешествие оборвалось еще до замка, а все остальное был лишь сон после возвращения. После этого Исин не знал, как он будет смотреть в глаза Оле. Сегодня он впервые не хотел его появления. Даже на секунду проскользнула мысль, что им обоим было бы лучше больше никогда не встречаться. Чжан словно был придавлен к кровати чувством вины и стыда. Он знал, что должен встать и перекусить, хотя бы приличия ради, хотя бы для того, чтобы вернуться обратно в постель.
