Чжан лишь слегка удивился, когда осознал, что зонт несет его прямо к собственному дому, лавируя в воздухе, словно на автопилоте. Ноги, ослабевшие за время полета, коснулись земли. Исин опустил руку с зонтом, который тут же закрылся. Молодой человек вскинул вверх голову, словно в последний раз прощаясь с небесным островом и со всем, что было на нем.

— Мы дома, — устало выдохнул Исин, со слабой улыбкой посмотрев на Луизу, — теперь это твой дом.

— С возвращением, — послышался радостный и очень знакомый голос. Исин вскинул голову, чтобы отыскать источник звука. На мгновение показалось, что ему это почудилось.

В распахнутых дверях, облокотившись на дверной косяк и зажав в руке кружку с чаем, спокойно стоял Оле-Лукойе, нежно улыбаясь. Исин застыл, не зная как на это реагировать. Он был не просто растерян, он был в ужасе. Он смотрел на улыбку Оле и вместо счастья от того, что Чондэ жив, приходила жгучая злость. Луиза завозилась и поспешила спрыгнуть с рук Исина, быстрыми шагами удаляясь на безопасное расстояние.

— Да ты смеешься! — взревел Чжан и с силой кинул на землю зонт.

— Эй-эй-эй! — Оле дернулся вперед. — Осторожнее с зонтом! Не ломай казенное имущество!

— Да заткнись ты! Какого черта ты живой и невредимый?

— А ты хотел, чтобы я умер? — удивился Оле-Лукойе. — Вот это да… не ожидал от тебя, Чжан Исин, честное слово. Вот от кого, от кого, а от тебя меньше всего…

— Ты меня бросил! Ты сам виноват! Ты просто оставил меня там и свалил куда-то! Да я тебя сейчас… — Исин подхватил с земли зонт и угрожающе двинулся в сторону Чондэ.

— Эй, Чжан Исин, опомнись! — Оле-Лукойе принялся медленно отступать в дом, через коридор он брел прямо на кухню. — Я старый больной человек, имей совесть! В конце концов, я был смертельно ранен! Собственным сыном! Это была настолько неловкая ситуация, что мне ничего не оставалось кроме как сбежать!

— Сыном? Разве не ты уверял меня, что этого просто быть не может? — Исин с грохотом захлопнул за собой дверь и перехватил зонт поудобнее, продолжая преследовать внезапно ожившего Оле-Лукойе.

— Ну, похоже, он действительно мой сын. Кстати, ты случайно не спросил как его зовут? Я забыл узнать его имя у Глории перед уходом, — Оле невозмутимо поставил чашку чая на обеденный стол и обернулся.

— О, так ты бросил меня, чтобы к ней сходить, — Чжан замахнулся, чтобы с силой огреть Оле-Лукойе зонтом, но тот растворился прямо в его руках, — черт!

— Мне надо было кое-что уладить, — пожал плечами Чондэ, — кстати, я чаю заварил, будешь?

Исин сжал руки в кулак и мелко задрожал. Чаю? Ему только что предложили чаю? Не извинились, не объяснили, что произошло, а предложили чаю! Чжан чувствовал, как его сознание машет ручкой и отчаливает в теплые края. Он был сыт по горло происходящим. С другой стороны, от Чондэ ничего другого и ожидать не стоило. Он всегда творил то, что ему вздумается, не удосужившись посвятить окружающих в свои планы. Исин злился на себя, что допустил, будто с Оле-Лукойе могло что-то случиться. Его смерть была настолько невозможна, что молодой человек с легкостью в неё поверил. И ровно настолько, насколько Исин был рад и обескуражен от появления живого и невредимого Оле перед собой, настолько же сильно он хотел избить его. Этот человек совсем не щадит бедное сердце Чжан Исина. Есть ли предел его самодурству?

Молодой человек схватил Оле-Лукойе за пальто и с силой приложил спиной к стене, впиваясь в его губы страстным поцелуем. Оле от такой неожиданности не просто растерялся, он выпал из реальности, ощущая, как душа покидает его тело. Меньше всего он ожидал именно такого поворота сюжета.

— Ты самый худший из тех, кого я знаю, — прошептал Исин, прикусывая нижнюю губу Оле.

— Эй-эй-эй! — Чондэ пришел в себя, с опозданием понимая, что же действительно происходит, поэтому тут же попытался оттолкнуть от себя Чжана. — Ты что делаешь, Чжан Исин?

— А на что это похоже? — молодой человек сбросил чужие руки со своих плеч и снова потянулся вперед за поцелуем.

— Это похоже на то, что ты не ведаешь что творишь, — Чондэ боязливо зажмурился, вжимаясь в стену, и немного отвернул голову.

— Я очень зол на тебя, Оле! — Исин запустил руки под пальто, проскальзывая пальцами вверх по бедрам к поясу. — Как ты посмел бросить меня там одного! И ради чего?

— Чтобы встретить тебя дома заваренным чаем? — с сомнением спросил Оле-Лукойе, болезненно хмурясь. Он вцепился Исину в запястья, пытаясь остановить его руки, которые осторожно надавливали на живот, сильнее прижимая к стене.

— Чтобы, — молодой человек замер, заглядывая в глаза Чондэ, так и не коснувшись его губ в новом поцелуе, — поиметь еще одну невесту короля.

— Исин, — сдавленно выдохнул Чондэ, — прекрати это.

— Прекратить что? — Чжан хитро улыбнулся, подбирая пальцами свитер, чтобы оголить кожу живота.

Чжан Исин вывернулся из захвата и запустил руки под свитер, касаясь похолодевшими пальцами горячей кожи. Чондэ сдавленно выдохнул, заставляя Исина победно улыбнуться.

— Чжан Исин, хватит! Твоя рука, — попытался придумать отвлекающий маневр Чондэ, — ты ведь поранил её. Разве нам не стоит её обработать?

Оле-Лукойе растерянно сжал и разжал пальцы на руках, не решаясь применить силу. Он надеялся, что хватит простой просьбы, чтобы Исин перестал, но тому было без разницы. У него словно что-то щелкнуло в голове. Оле его не узнавал.

Чондэ попытался как можно осторожнее оттолкнуть Исина от себя, но тот даже не шевельнулся. Вместо этого он вцепился в рукава пальто и прижал руки Оле к стене. Исин был непривычно силен не только для себя, но и для человека в принципе. Оле-Лукойе не был из слабых, и, тем не менее, он нервничал, когда его с такой силой прижимали к стене.

Исин жадными короткими поцелуями покрывал шею Оле-Лукойе, заставляя того закусывать губу. Чондэ всегда был безразличен к подобного рода ласкам, шея не была его чувствительным местом, но сейчас, каждое касание горячих губ Исина взрывало в голове фейерверк. Чондэ откинул голову назад, упираясь затылком в стену. В этот момент он по-настоящему жалел, что променял свою любимую черную водолазку, испорченную мечом, на тонкий серый свитер так некстати открывающий ключицы. Ему не стоило поддаваться, он знал, что должен остановить Исина, тот ведь был не в себе, только голос здравого смысла звучал все тише, а желание поддаться становилось все явственнее.

— Чжан Исин, — еле выдохнул Оле, — отпусти мои руки.

Молодой человек покорно разжал пальцы на рукавах пальто, словно издеваясь, проводя языком по ключицам и прикусывая кожу.

— А как же романтика, как же поцелуйчики под луной?

— Романтика, — Исин развел руками, — луна, — он ткнул в окно, за которым еще виднелся белый диск луны, — поцелуи, — он снова вернулся к губам Чондэ.

— Хватит, — Оле-Лукойе упер Исину руки в грудь, отстраняя от себя. — Ты сам на себя не похож. Что с тобой, Чжан Исин? Не делай глупостей.

— Я и не делаю!

— Ты украл утку, которая несет золотые яйца!

— Разве мы не собирались сделать это с самого начала?

— Хорошо, неудачный пример, — быстро согласился Чондэ, — а вот то, что ты сейчас делаешь точно глупость.

Исин раздраженно ударил Оле по рукам, закидывая их себе на плечи. Пальцы нежно скользили под свитером, выводя причудливые узоры на коже. Чжан был нетерпелив, но нежен, завладевая по чуть-чуть волей Оле-Лукойе. Его тягучим и сладким, словно мед, поцелуям, просто нельзя было сопротивляться.

— Я так рад, что ты жив, — лишь ради этого прерывая поцелуй произнес Исин, снова трепетно прижимаясь к губам Оле.

— Какой трогательный момент, — выдохнул Чондэ, — мог бы ты его не портить расстегиванием моих штанов?

— Я его не порчу, — хитро улыбнулся Исин, расстегивая пуговицу на его штанах, — как только я их сниму, момент станет значительно приятнее и трогательнее.

— О, нет! — вскрикнул Оле, вовремя успевая вытащить чужую руку из своих штанов. — Это уже перебор, Чжан Исин! Все, прекращай. Это уже совсем не смешно.