— Купи крэээм…
Молодой человек уже еле слышал голос этого парня, стремительно удаляясь от него, ведомый Оле-Лукойе, но взгляд, которым он одарил на прощание, просто не давал покоя. Как человек, вызывающий жалость, может смотреть с таким состраданием на человека внешне благополучного? Словно бы этот парень знал что-то, чего не знал Исин. Почему он смотрел как врач на больного, который еще не знает о своей смертельной болезни?
— Что с тобой? Что за грустная мина? — Чондэ легонько дернул Исина за руку, привлекая к себе внимание. — Этот парень тебе что-то сказал?
— Нет, — мотнул головой Чжан, замечая обеспокоенное выражение лица Оле и немного сдвинутые к переносице брови, будто бы тот волновался не за Исина, а боялся, что была открыта какая-то правда. — Просто этот парень… такое чувство, что я дома, будто бы никуда не уезжал.
— В смысле? — не понял Чондэ.
— В Чанша таких много, поэтому чем-то родным повеяло…
— Вот как, — отстраненно проговорил Оле.
На этом их диалог был окончен, потому что обоим вдруг стало нечего сказать, хотя еще недавно они захлебывались словами. Иногда так бывает, когда сидишь со своим старым другом. Ты знаешь о нем все, он знает о тебе еще больше, и вам просто нечего рассказать друг другу. Так и сидите молча, подумывая, что бы сказать, как будто ваша дружба рушится, когда вы ничего не говорите. Просто иногда люди забывают, что в молчании гораздо больше смысла, чем в тысяче слов. Хорошо с тем, с кем можно просто помолчать.
Исин вслед за Оле-Лукойе пересек небольшой парк, окруженный невысокими домами в два этажа, в которых располагались магазинчики, кинотеатр и несколько ресторанов. В этом парке не было никаких статуй, да и площадь была значительно меньше, в сравнении с теми, на которых они стояли. Это был скорее небольшой закуток с островком травы, пробившейся сквозь вымощенную улицу, и парой деревьев, под каждым из которых одиноко ютились лавочки. Кроны деревьев, устремленные ввысь, раскинулись так широко, что касались крыш домов, а солнечному свету в этот закуток почти нельзя было пробиться.
Оле упорно шел дальше по улице, правда гораздо медленнее, чем раньше, что могло означать их приближение к нужной точке, а могло и не означать. Исин не сразу обратил на это внимание. Он с интересом оглядывался вокруг, успевая перебирать ногами, чтобы не волочиться как мешок с картошкой за Чондэ.
Чжану казалось, что они слишком долго идут. Этот остров был действительно большой, в сравнении с тем, на который они приземлились. И когда Исин об этом думал, он всерьез начинал беспокоиться, что пока они дойдут до замка, то пропустят все торжество, поэтому он ускорял шаг, почти обгоняя Оле.
— Куда это ты побежал? — Чондэ, словно собачку за поводок, одернул Исина назад. Он все так же держал молодого человека за руку и пока что не планировал её отпускать.
— Тороплюсь на свадьбу, — не подумав бросил Исин.
— А ты жених, что ли? — усмехнулся Оле-Лукойе, смерив насмешливым взглядом спутника. — В таком случае не беспокойся, без тебя не начнут.
— Нет, я просто не хочу все пропустить, — Чжан обиженно надул губы, потому что эта шутка не пришлась ему по вкусу, — если мы, конечно, на неё попадем. Мы слишком долго добираемся. Успеем ли…
— Еще минут десять, может быть, пятнадцать, и мы будем там, — с уверенностью заверил Исина Чондэ.
— Десять или пятнадцать? — пораженно выдохнул молодой человек. — Да мы не меньше часа плутали по улицам и если замок не в конце этой улицы, то не думаю, что мы доберемся за такое короткое время. Если мы, конечно, не полетим, — Исин выразительно посмотрел на Оле, — а мы не полетим, да?
— Лучше. Мы поедем…
— И чем это лучше? — устало выдохнул Исин. — Я просто хочу сказать, что сейчас, когда я думаю об этом… почему мы все это время шли пешком? Серьезно, это было весьма утомительно. Ты бы мог сделать нам крылья, как тогда, в первую ночь, и мы бы за считаные минуты преодолели расстояние до замка. Почему же ты не сделал этого?
— Потому что, во-первых, мы находимся слишком высоко для полетов, ветер здесь сильный и непредсказуемый, а во-вторых, это бы вызвало слишком много вопросов. Мы бы просто не смогли слиться с толпой…
— Да мы и сейчас не можем! — возмущенно выпалил Чжан.
— …и вызвали бы очень много вопросов у жителей и у охраны замка, — невозмутимо продолжил Чондэ. — Мне не нужны лишние проблемы, я стараюсь быть прилежным работником, но у меня все равно слишком много выговоров и нареканий, чтобы так опрометчиво плодить новые.
— Слушай, — Исин вдруг резко остановился, дергая Чондэ на себя, — может быть… это просто не твое? Просто смирись с тем, что ты так себе Оле-Лукойе и найди другое занятие…
Оле от таких слов поджал губы и заскрежетал зубами, болезненно сжимая руку Исина в своей.
— Знаешь, — сквозь зубы прошептал он, — я тебя за такие слова с острова сброшу. Ты вообще в своем уме говорить мне такое?
— Я просто… — растерялся Исин, болезненно шипя и стараясь вырвать свою руку из железной хватки чужих пальцев, — подумал, что ты бы мог попробовать себя в качестве Зубной феи или Пасхального кролика… В общем, в чем-то с меньшей ответственностью и обязательствами.
— Точно сброшу, — рявкнул Оле и резко отпустил руку Чжана, при этом демонстративно развернулся и пошел прочь, — Зубная фея или Пасхальный кролик, — бормотал он себе под нос, — нет, вы это слышали? Что за дети нынче пошли. Да будь я проклят, если не надеру этому мальчишке задницу. Брошу его где-нибудь и уйду, а если спросят, скажу, что потерял.
— Оле! — вскрикнул Исин и побежал за Чондэ. — Ну, прости меня, Оле! Я не хотел тебя обидеть…
— Не хотел он, — обиженно хмыкнул Оле-Лукойе, — знаю я, как ты не хотел.
Чондэ, втянув голову в плечи и сверля всех мимо проходящих людей убийственным взглядом, на всех парах помчался вперед, преодолевая небольшую улицу длиной в два дома. Исин не сразу опомнился, а когда понял, что стоит один посреди улицы, а Оле опять сбежал, сорвался с места.
— Оле! Оле, стой! Подожди! Оле! — выкрикивал Исин и для верности стал размахивать руками.
Оле-Лукойе, однако, делал вид, что это кричат не ему. Он старательно игнорировал крики приближающегося к нему Исина и втягивал голову в плечи еще сильнее, так, что пальто скрывало нижнюю часть лица, а шапка, съехавшая к самым бровям, оставляла только горящие злобой глаза, и это выглядело устрашающе.
Улица, по которой бежал Оле, резко оборвалась еще одной площадкой. Она была на краю острова, поэтому здания подступали к ней только с двух сторон. Это была огромных размеров деревянная платформа сверху к которой шли два железных прута, похожих на рельсы. Они начинались откуда-то сверху, снижаясь к этой платформе, а потом снова уходили вверх далеко вперед. Из-за отблесков закатного неба, металлическим прутам не было видно конца, они словно растворялись в воздухе через несколько метров от платформы. Рядом с этой платформой стояла небольшая будка.
Исин, оказавшись на площади, тут же стал с интересом оглядываться и, зазевавшись, чуть не влетел в замершего Чондэ.
— Оле! — вскрикнул Чжан, потирая ушибленную грудь, потому что спина Чондэ была будто каменной. — Прости, — виновато пробормотал он, поймав на себе испепеляющий взгляд.
— Стой здесь! — скомандовал Оле-Лукойе и двинулся к будке.
В небольшой будке, больше похожей на ларек, сидела женщина в возрасте. Её волосы были небрежно убраны в хвост, перетянутый лентой, а на лице отражалась вселенская усталость от тяжелой жизни и работы в этой конуре. Чондэ смерил её быстрым холодным взглядом и тут же устремил все свое внимание на несколько листов справочной информации, висевших за стеклом.
— Будьте добры, — все так же холодно проговорил Оле, опасно сужая глаза, и сунул руки в карманы, не продолжая фразы, пока женщина не обратила на него внимания, — два взрослых до административного острова.
Дело ли было в том, что Чондэ все еще злился из-за слов Исина или же у него была какая-то личная неприязнь к этой женщине, но слова его звучали грубо, и ни выражение лица, ни взгляд не выражали доброжелательности. Женщина устало вздохнула и отвернулась за билетами, а Оле-Лукойе выудил из кармана свой потрепанный ежедневник и открыл на самой середине.
