К своему несчастью, только на середине пути, Исин осознал, что дома построены под углом, поэтому проход постепенно сужался. Молодому человеку приходилось почти просачиваться между стен, в то время как Оле спокойно преодолел этот короткий путь, вышел на улицу и снова исчез. Он даже не стал дожидаться Исина, просто продолжил свой путь, что заставило Чжана еще усерднее продираться к выходу.
— Эй, Оле, я все еще здесь, — сдавленно выкрикнул Исин, пытаясь вылезти из переулка, но к несчастью стены домов были слишком близко, чтобы Чжан мог спокойно вылезти, — Оле! Подожди!
Чондэ даже не обернулся, он словно и не услышал вовсе. Исин раздраженно поджал губы, трепыхаясь в тисках каменных рук. Он понял, что сейчас он сам за себя, и если он хочет выбраться, то должен постараться, а не ждать, что и в этот раз Чондэ вытащит его.
Если честно, в этот момент Исин почувствовал себя чертовски жалким. Он оказался в ловушке, если это можно было так назвать, а мимо проплывали люди, бросая на него заинтересованные взгляды, и ему приходилось вымученно улыбаться, чтобы не чувствовать смущения от данной ситуации, упрямо продолжая протискиваться вперед.
— Эй, Оле, подожди меня! — вскрикнул молодой человек, чувствуя, что Чондэ скроется из виду. — Если ты не поможешь мне выбраться, я пожалуюсь на тебя твоему начальству, ты слышишь? — из последних сил закричал Исин, чувствуя, что достиг предела. Стены стискивали Исина, давили ему на ребра и мешали даже вздохнуть. Дальше, даже на пару сантиметров, Чжан не мог продвинуться физически.
И вдруг Исин почувствовал невероятную легкость в теле. Грудь больше ничего не сдавливало и кости, мешавшие продвинуться дальше, будто исчезли, спокойно пропуская податливое тело сквозь препятствия. Чжан почти что выкатился на просторную улицу, с трудом сдерживая свое разбушевавшееся тело, которое никак не хотело теперь поддаваться контролю.
Чтобы избежать падения на землю от потери равновесия, Исин стал перебирать ногами, на всякий случай выставляя вперед руки, чтобы было на что падать, и в таком виде, почти что на четвереньках, он пересек всю улицу, еле избегая объятий с потрепанным на вид парнем. В последний момент успев свернуть, избегая движущееся препятствие, Исин встретился с другим, не движущимся, им была витрина какого-то магазина.
— Оле! — прошипел сквозь зубы Исин, с характерным скрипом скользя по стеклу щекой. — Знаю, что обещал не жаловаться, но на это я просто обязан пожаловаться!
Потрепанный парень, что стоял рядом, в рубашке и штанах с подтяжками не первой свежести, в съехавшей немного на бок кепке, тут же устремил свое внимание на Исина. И если сначала Чжану казалось, что это был спонтанный интерес, то уже через мгновение он осознал, что в нем видят потенциальную жертву. Быстро схватив что-то с импровизированного стола из нескольких деревянных ящиков, парень двинулся прямо к Исину, протягивая что-то, зажатое в руке.
— Купи крэээээм, — протянул юноша, и лицо его просияло добродушной улыбкой, какие бывают у продавцов фруктов на рынке.
— Нет, спасибо, — вежливо отказался Исин и резко сделал шаг назад, уходя прямо на середину улицы, которую тут же принялся обозревать в поисках Чондэ.
— Ну, купи крэээм, — не отставал парень, и на лице его появилось выражение лица из серии «будь другом, сделай как я говорю», которое не предвещало ничего хорошего. Уже в эту минуту, когда первый вежливый отказ был проигнорирован, Исин понял, что спастись он может только бегством, знать бы только куда ему бежать.
— Нет, спасибо, мне не нужно, — использовал еще один вежливый отказ Чжан, но парень стремительно оказался рядом, нарушая личное пространство, показывая всем своим видом, что подобными вещами его не проймешь.
— Купи крээээм, — почти впихивая подозрительные тюбики в руки Исина, повторил парень, — хороший крээээм, купи.
— Нет, пожалуйста, оставьте меня, у меня нет денег, — молодой человек судорожно спрятал руки за спиной, засовывая их в задние карманы штанов. Он пытался отыскать среди домов и людей фигуру Оле-Лукойе, но навязчивый парень всеми своими действиями отвлекал внимание на себя.
— Купи крээээм, — повторил юноша и посмотрел своими чистыми, невинными как у ребенка глазами, на Исина, вызывая у того сомнения, жалость, вопли совести и неумолимое желание просто дать парню немного денег. — Крээээм.
— Оле! — вдруг вскрикнул Исин, с трудом подавив в себе желание достать из своих карманов все, что есть, и отдать этому парню. — Мне срочно нужна книга жалоб и предложений. Я хочу сообщить твоему начальству о твоем халатном отношении к работе! Немедленно!
В тот же миг чья-то рука по-хозяйски опустилась на плечо Исина, а парень, что уже был готов засунуть весь имеющийся у него крем в карманы штанов Чжана, вдруг испуганно икнул, глаза его увеличились до размеров вселенной, и он пролепетав извинения испарился.
— Боюсь, что не хочешь, — послышался холодный шепот в самое ухо. Даже несмотря на то, что Исин знал, был уверен на сто процентов, что этот голос принадлежит Оле, потому что никому другому просто не мог принадлежать, его сердце все равно замерло от страха, а по спине пробежали мурашки. Так незнакомо и угрожающе прозвучал этот голос, что голова пошла кругом, и руки предательски задрожали.
— Почему это? Угрожаешь мне? Взысканий не хочешь? — постарался выдавить как можно спокойнее, даже немного пренебрежительно Исин, но голос его дрожал и звучал так тихо, что некоторые слова просто тонули в горле.
— Подобного рода жалобы рассматриваются в личном порядке, что значит тебе с письменной жалобой нужно будет прийти к моему начальству, которое будет разбираться, имело ли место нарушение или ты из тех, кто недоволен тем, что солнце слишком яркое, а ночь слишком темная. И дело даже не в том, что все это очень долгий и скучный процесс, а в том, что ты не захочешь встретиться с моим начальством.
— Почему ты думаешь, что не захочу? — настороженно уточнил Исин, немного поворачивая голову, чтобы посмотреть в глаза Оле. Чондэ находился предательски близко, их лица разделяло только пара сантиметров, поэтому сейчас Исин в полной мере мог оценить, насколько пугающе-черные, словно безлунная ночь, глаза Оле-Лукойе.
— Ооо, — с издевательской ухмылкой протянул Чондэ и театрально вскинул руки вверх, отступая на шаг, — потому что никто не хочет. Даже я не хотел бы встречаться со своим начальством раньше положенного срока, а теперь идем, и постарайся не отставать.
Оле-Лукойе небрежно схватил Исина за руку и потащил за собой, невзначай переплетая пальцы, чтобы рука Чжана не выскользнула. Молодой человек поплелся следом за Оле, путаясь в своих ногах, и, напоследок бросив взгляд на парня, приторговывающего кремами, уловил его грустный и немного испуганный взгляд, которым он провожал путников. Этот взгляд был из тех, какими зеваки провожают армию, идущую на смертный бой, потому что знают, что никто не вернется.
Поймав на себе взгляд нахмурившегося Исина, непонимающего причины безмолвного прощания, парень засуетился, отвернулся и продолжил заниматься своим делом.
— Купи крэээм, — говорил юноша проходящим мимо людям, которые брезгливо отступали на шаг, стоило им услышать его, — крэээм.
— Что не так с этим парнем? — задумчиво пробормотал Чжан, отворачиваясь, потому что его сердце болезненно сжалось.
Исину почему-то стало жалко этого парня, как бывает жалко людей, испытывающих временные финансовые трудности, с которыми как ни старайся, ничего сделать нельзя. Это была такая жалость, какую испытываешь к иммигрантам, которых даже за людей-то не считают, а они продолжают гнуть свою линию, зарабатывая на жизнь честным трудом, на котором наживаются другие, используя их. Исину отчаянно захотелось помочь этому парню, дать ему денег, накормить, одеть, хотя он знал, что это будет только временная помощь. Он не сможет спонсировать и содержать его постоянно, не сможет улучшить условия его жизни, так что его душевный порыв растворится, как туман, не принеся никакой серьезной пользы. Жалость чувство не плохое, но по большей части бесполезное и минутное, которое может спасти, но не помочь. Исин был беспомощен со своим стремлением помочь, против огромного количества факторов, которые необходимо было изменить, ради благополучия одного человека.
