— Так, — кивнул Бэкхён.
— Но это всего лишь автоматический список, отчет, не более. Он не может работать в обратном порядке. То есть имена, которые в него вносятся, вовсе не заставляют двух знакомых людей полюбить друг друга истинной любовью. Список не может создать новую комбинацию, ведь так?
Вообще-то Бэкхён понятия не имел может ли. Он никогда не пытался проверить эту теорию. Ему вообще никогда в голову не приходило, чтобы в список, где имена появляются сами, что-то вписывать самому. Зачем? Этого не было в инструкции по применению. И в общей концепции мира не было предусмотрено, что кто-то сам будет формировать пары, хотя, если бы так было, возможно в мире бы стало чуть больше счастливых людей, которым довелось обрести свою истинную любовь. Мир стал бы лучше.
С другой стороны, Бэкхён рассудил так. Если бы была возможность самолично вписывать туда пары, это бы сильно нарушило всю систему. Потому что человеческий фактор никто не отменял, люди ошибаются. Одна неправильно сформированная пара и все, конец. А если она еще будет идти вразрез с тем, что было предрешено, то система превратиться в бардак. Вот жили два человека и им было суждено через годик встретить свою половинку, с которой бы они зажили счастливо, но тут вмешался нетерпеливый Купидон, и сформировал из них пару. Пару очень неудачную, время показало, что люди друг другу не подходят, но они мучаются вместе, потому что вот так вот… а люди, что им предназначались остаются одни. В итоге четыре несчастных человека вместо двух счастливых пар.
К тому же, если бы была возможность заполнять список, можно бы было таких дров наломать. Так что нет, наверно это слишком большая власть, которую несведущим людям доверять не стоит. Слова Чондэ резонные, скорее всего свиток действительно в обратном порядке не действует. Какое облегчение.
— Так, — согласился Бэкхён. — Но если честно, пока ты не сказал, меня это и не особо заботило.
— То есть как это не заботило? — удивился Чондэ. — А чего же ты тогда тут в обморок падать собирался?
— Почеркушки, Чондэ, почеркушки! — вскрикнул Бэкхён, расправляя список. — В официальном документе! Это конец! Билет в один конец на тот свет!
— Ну почеркушки и почеркушки, — пожал плечами Чондэ. — Это не такая уж и большая проблема…
— Что значит не большая? Мне Минсок за это голову отпилит ржавой тупой пилой! Пилочкой для ногтей! Это катастрофа! Тушите свет, ребята! Я удивлен, что, зная Минсока, ты еще не бегаешь в панике вместе со мной! Прилетит мне, потом Исину, тебя тоже зацепит! Всем нам придет конец за то, что черкались в документе!
И вот тут-то Чондэ напрягся. Он-то не переживал, потому что считал, что свиточек в свернутом состоянии тихонечко будет лежать за стеклом в кабинете Бэкхёна, и никто о случившемся не узнает, кроме тех, кто в этой комнате. Но когда речь зашла о Минсоке, который с трепетом относился ко всем официальным документам и вполне мог потребовать за каким-то чертом свиток, стало действительно не по себе. Если он увидит, беды не миновать. Чондэ до сих пор просыпался в холодном поту, вспоминая, как ему приходилось переписывать тонны страниц разной документации просто потому, что где-то он описался, где-то рука дрогнула и немножко черкнула пером по странице, где-то клякса, где-то точечка лишняя. Чондэ бы мог даже внимания не обратить, но Минсок все видел. А у него пунктик, у него все должно быть чистенько, аккуратненько. Он даже за дурной почерк жопу драл. Поэтому все в обязательном порядке учились красиво писать, чтоб каллиграфическим почерком заполнять документы. На это уходило в два раза больше времени, а все ради чего? Ради красоты!
— А ты ему не показывай, — предложил Чондэ.
— А если попросит? Что я ему скажу? Низя? Не положено? Он имеет право затребовать его для отчета. И обязательно это сделает! Ты же его знаешь…
— Мда, — протянул Чондэ. — Надо что-то делать…
— Что?
Чондэ торопливо выхватил свиток и развернул, чтобы еще раз поглядеть на проделки своей второй половинки и придумать какой-нибудь способ, чтобы убрать следы маленькой шалости. Вот только…
— Ой-ой, — протянул Чондэ, глядя на имя, которое Исин вписал.
— Ой-ой? — Бэкхён растерянно поглядел на молодого человека. — Что еще за «ой-ой»?
Чондэ поджал губы. Он бы мог просто сказать, что именно его встревожило, но решил, что Бэкхён должен сам на это посмотреть, потому развернул к нему свиток.
Бэкхён наклонился, чтобы вглядеться в каракули Исина. Пауза. На мгновение даже показалось, что опасность миновала, но…
— Твою ж! — вскрикнул Бэкхён выпрямляясь, когда разглядел имя. — Исин, ты в своем уме? Ты вообще что?.. Ты как?..
У Купидона не было даже подходящего вопроса. Он никак не мог сформулировать его, чтобы спросить, какое парнокопытное животное в детстве лягнуло Исина в голову, что он сейчас вот такие вот кренделя выписывает.
— Ты что, не мог придумать какое-то другое имя? — Бэкхён медленно и очень раздраженно сжал пальцы в кулак. Он был так напряжен и зол, что казалось, будто вот-вот взорвется, и лицо медленно и постепенно по цветовой гамме приближалось к цвету волос.
— А какое другое имя? Вариантов-то не много…
— Да любое другое имя, Исин! Хоть себя бы туда вписал, но Минсока-то зачем? — взорвался Бэкхён. — Нет, это край. Чондэ, можно я его ударю? Стулом. По голове. Ну пожалуйста!
Он повернулся к Киму, складывая руки в молитве. Чондэ тяжело вздохнул. Как самому адекватному в этой ситуации, ему предстояло взять командование на себя и разрулить катастрофу. И если честно, ему бы было легче справиться с паникой на Титанике и залатать пробоину, чем вот это вот все.
— Нет, — уверенно заявил он, — обойдемся без членовредительства. Лучше давай подумаем, как это исправить…
— Да как это исправить? Никак это не исправить! Да почему из всех имен, Исин выбрал именно Минсока? Я лично с Луханом не знаком, но даже я знаю, что ставить ему в пару Минсока самая тупая из всех тупых идей в этом мире!
— А что такого страшного?.. — попытался оправдаться Исин, но был остановлен. Он-то понятия не имел, почему это плохая идя. Да, может быть отношения у них натянутые, но если они влюбятся друг в друга, лед может и тронуться. Вдруг они начнут отлично ладить. Все будут счастливы. Вот так это себе представлял Исин, с нарезкой в стиле «Красавицы и Чудовища» о том, как Чудовище и Бель налаживали свои отношения. Почему-то в воображении Исина Лухан отлично вписывался в роль диснеевской героини, а Минсок на роль волосатого монстра. Идеально же.
К сожалению, Бэкхён и Чондэ не разделяли оптимизма Исина. Они-то знали, что дело не только в сложных взаимоотношениях этих двоих, а в том, что Минсок в принципе не переносит на дух таких людей как Лухан. По многим причинам. Перечислять их будет слишком долго, вдаваться в подробности незачем, ведь это не изменит факта, что Минсок давненько жаждет свернуть Лухану его шею, и не нужно подогревать его желание это сделать, подбрасывая лишние поводы. Ведь вероятность, что они хоть когда-нибудь будут отлично ладить, значительно меньше вероятности, что однажды Минсок, просто не сдержится и проломит ему голову.
— Это может показаться бредом, — Чондэ упер руки в бока, — но не спеши отметать эту идею.
— Звучит уже не очень многообещающе, — честно признался Бэкхён. — И тем не менее, я готов слушать дальше…
— Что если нам, — Чондэ выдержал паузу, — просто найти такой же свиток и переписать туда все имена?
Повисло молчание. Бэкхён смотрел на молодого человека очень внимательно, в надежде, что это шутка, за которой последует действительно хороший вариант решения ситуации.
— Это твой план? — не дождавшись продолжения, поинтересовался Купидон.
— Да.
— Ты дебил? — Бэкхён с силой ударил Чондэ свитком по голове, а потом устало выдохнул и, болезненно прикрыв глаза, начал массировать переносицу двумя пальцами. — Мы ведь говорим о чертовом артефакте на мильён страниц текста. Не существует такого свитка, который бы вместил весь список имен. Или ты думаешь, что где-то бесхозный лежит еще один волшебный свиток, который только и ждет, когда его найдут? А как ты себе представляешь перенесение туда имен? Ты мне вручную предлагаешь их вписывать? Ты хоть знаешь сколько их там? Да я еще тысячу лет потрачу на то, чтобы подделать этот хренов список! И все ради того, чтобы Минсок не увидел почеркушки твоего парня. О боже, — он тяжело выдохнул, — да суициднуться проще.
