Это очень печальная история. Многие почему-то думают, что работа Бэкхёна это вечный праздник. Что-то легкое. А что может быть сложного и грустного в том, чтобы влюблять людей друг в друга? Это ведь забавно. Как бы не так.

По сути Бэкхён дилер в мире наркоманов. И что бы он не сделал из лучших или худших побуждений, это всегда положение только усугубит. Нет здесь правильного варианта. Стреляя в человека, он обрекает его на страдания. Неизбежные страдания. Попытки избавить их от боли, облегчить страдания, ведут лишь к худшему исходу.

Его любовь не лекарство, его любовь это плацебо. Стимулятор. Он не лечит, лишь поддерживает. Итог всегда один. Просто с усилиями Бэкхёна они протянут чуть дольше, не сразу поймут, что внутри давно мертвы, и отложат свое самоубийство на пару лет.

Если бы Исин и Чондэ знали, что ждет их души друг без друга, может они ценили больше свою любовь. Может они поняли, что счастливы по определению только потому, что их любовь не нужно стимулировать. Их ставка сыграла.

В бесконечной череде имен, взгляд Бэкхёна вдруг зацепился за нужное. Прокручивающийся список с опозданием остановился, снова немного отмотался назад. Купидон внимательно перечитал имя три раза, чтобы убедиться в том, что не ошибся. Честно сказать, он не очень верил в то, что оно здесь действительно есть.

— Нашел! — вскрикнул он, но не торжественно, как в прошлый раз.

— И что? И что? — с интересом забормотал Исин, облокачиваясь на стол. — В кого он там влюблен?

— На самом деле я правда удивлен, что он здесь есть, — озадаченно произнес Бэкхён, поднимая взгляд на Чжана, — согласись, какова вероятность, что кто-то еще из твоего близкого окружения в нем окажется?

— Эм, — замешкался Исин, — понятия не имею, но судя по твоему удивленному тону не очень большая?

— Именно, — согласился Бэкхён.

— Так в кого он влюблен? Может быть тоже кто-то из моего близкого окружения, — с усмешкой произнес Исин. В тот момент он даже не знал, насколько близок к истине.

Бэкхён хмыкнул и перевел взгляд на список. Секунда, что ему потребовалось, для того, чтобы прочитать имя во второй колонке, превратилась в вечность. Лицо Бэкхёна вытянулось, глаза расширились, гримаса ужаса отразилась на нем.

— Ой-ой, — пролепетал Купидон.

— Ой-ой? — Чондэ нахмурился. Сердце больно кольнуло волнение.

— Что там? — Исин тоже напрягся.

— Ничего, — торопливо забормотал Бэкхён и принялся быстро сворачивать свиток, — совершенно ничего интересного.

— Что там? — с нажимом повторил Чондэ, угрожающе наклоняясь вперед.

— Ничего, — нервно бросил Купидон, — сказал же, ничего. Просто заметил ошибочку, с которой нужно будет потом разобраться, ничего больше.

— Какую ошибку? — Чондэ стиснул зубы.

— Да тебе-то какая разница? — принял оборонительную позицию Бэкхён. — Это ведь не твоя ответственность.

— Что там, Бэкхён? — Ким начинал выходить из себя. Он чувствовал жопой, что эта «ошибочка» каким-то боком касается либо его, либо Исина, иначе с чего бы Купидону так нервничать.

— Да что ты заладил «что там?», да «что там?», — Бэкхён, как это обычно бывало, когда он начинал нервничать, принялся как-то по-женски, немного манерно размахивать руками, и даже голос его изменился, стал звонче и стервознее. — Не твоего ума дело, понятно?

Чондэ не выдержал. Осознав, что словами ничего не добиться, он резко выпрямился и уверенно направился к Бэкхёну с четким намерением заполучить список и своими глазами увидеть, что же там за «ошибочка».

— Дай сюда! — он потянулся за свитком, который Бён тут же отвел за спину. — Кому сказал, дай сюда!

— Отвали, песочница, — вскрикнул Купидон, — у тебя нет доступа к этой информации.

— Я тебе сейчас рожу начищу, стрелочник, — сквозь зубы прошипел Чондэ, наклоняясь, чтобы отобрать свиток. — Быстро дай сюда!

— Ты мне еще и угрожаешь? — заверещал оскорбленный Бэкхён. — Он мне еще и угрожает! Все это слышали? Я на тебя в полицию пожалуюсь! У меня свидетели! Тебя посадят!

— За что посадят? За угрозы? —Чондэ бы может вложил в свои слова больше удивления, если бы не напряжение от попыток выхватить свиток из цепких пальцев.

— За убийство!

— За какое убийство? Я никого не убивал!

— Как это не убивал? — удивился Бэкхён. — Ты еще скажи, что у тебя изначально братьев не было!

— Да дай ты мне этот список сюда! — прорычал Чондэ злобно, и, о чудо, ему удалось отобрать свиток.

Бэкхён, который уже чуть ли не лежал на стуле, всем телом закрывая список от нападения, предпринял отчаянную попытку снова вцепиться в него пальцами, но неудачно дернулся, потерял равновесие и свалился на пол. Чондэ презрительно хмыкнул и стал торопливо разворачивать список.

— Остановись! — вскрикнул Бэкхён, с усилием поднимаясь с пола и опираясь на стул, будто бы только что выбрался из жерла вулкана. — Подумай!

— Почему я должен? — Чондэ с сомнением поглядел на Бёна.

— Потому что иди нахрен, вот почему! — капризно выплюнул Купидон и, издав победный клич, поднял над головой стул и кинул в Чондэ.

Тому на счастье удалось увернуться. Хватило всего лишь сделать шаг в сторону и чуть развернуть корпус, прямо как при игре в вышибалы, где вместо мяча стул. Но даже несмотря на это сердце у Исина чуть не остановилось. И даже не из-за того, что Чондэ могло прилететь в лобешник, и все закончилось бы скорой и обвинением в бытовом насилии, а из-за кухонной гарнитуры, которая могла пострадать. Ее почему-то жалко было больше, чем Чондэ. Она же, блин, денег стоит! А Чондэ бесплатный. Его не жалко.

— Вот ты паскуда, конечно, — пробормотал Ким и осуждающе посмотрел на Купидона.

— От паскуды и слышу! —вскрикнул тот и, скрестив на груди руки, в знак протеста по-турецки уселся на полу и обиженно надул губки.

Чондэ пропустил этот выпад мимо ушей, потому что Америку Бэкхён своим высказыванием не открыл. Все и так прекрасно знали, что Чондэ за человек.

Чтобы не терять даром времени, которым Купидон может воспользоваться, чтобы отобрать свиток, Чондэ торопливо его развернул. Какое счастье, что артефакт при закрытии оставался ровно на том месте, на котором его свернули, а не возвращался в начало или конец. Это слишком бы все усложнило, потому что искать в этом списке имена мог только Бэкхён. Больше никто.

Быстро пробежавшись по именам в первом столбике, Чондэ отыскал нужное, однако стоило ему перевести взгляд на соседний столбец, как он тут же изменился в лице, точно так же, как и Бэкхён несколько минут назад.

— Ой-ой, — только и смог сказать он.

— Вот! Я же тебе говорил! — торжественно вскрикнул Бэкхён. — А ты мне не верил! Почему меня вообще никто не слушает?

— Что там? — Исин напряженно уставился на Чондэ. — Почему вы все ой-ойкаете?

Тот поднял взгляд на Чжана и долго смотрел, будто размышляя, стоит ли говорить или нет. Кажется, даже если бы он и хотел сказать Исину правду, он бы просто не смог. Слова не шли.

— Ничего, — мягко улыбнувшись, произнес он. — Бэкхён был прав, это какая-то ошибка. Ничего интересного.

— Чондэ, — с нажимом произнес Исин, — что там?

— Ничего, — отмахнулся Чондэ, — сказал же, ничего.

Серьезно? Кто-то думал, что Исин скажет «а, понятно» и потеряет интерес? Почему вообще люди думают, что когда ведут себя так или говорят что-то подобное, они не вызывают еще большего подозрения и интереса к этой ситуации. Если там действительно «ошибка» или «ничего», почему нельзя об этом просто сказать? Исин тоже хочет ой-ойкнуть!

— А ну дай сюда! — Исин стремительно понесся в сторону Чондэ, а тот не нашел ничего лучше, чем свернуть свиток и вскинуть руку с ним вверх. И это при том, что Исин был пусть и на пару сантиметров, но выше. Чего он вообще хотел добиться этим?

—Син, — успокаивающе произнес Чондэ, выставляя свободную руку вперед, — серьезно…

— Что «серьезно»? — раздраженно процедил сквозь зубы Исин. — Почему я должен быть единственным, кто не знает, что происходит? Даже если я нихрена не пойму, это не повод исключать меня!