— Кролика, — поправил Чондэ.

— Нет, зайца! Ты что думаешь, я зайца от кролика не отличу? Он Пасхальный кролик, но ходит в костюме зайца! Вы просто не видите между ними разницу, а я вижу! — начал возмущаться Бэкхён, размахивая руками, как будто это было для него что-то очень важное, оскорбляющее его чувства верующего.

— Но какая разница? — вскинул Чондэ руку. — Я хочу сказать, что его видят в основном дети, а это не те люди, которые способны отличить костюм кролика от зайца. Да и кто ему будет предъявлять, в конце-то концов. Куда жаловаться-то будут на его костюм?

— Вот, — Бэкхён ткнул в Чондэ пальцем, — Кёнсу мне так же ответил, когда я потребовал выдать Чунмёну другой костюм. И знаешь что?

— Могу лишь интуитивно догадываться, но хотелось бы уточнить… Полагаю, он так другой костюм и не выдал?

— Конечно не видел! Ты видел, чтобы он скакал в костюме кролика, а не зайца?

— Да я вообще редко вижу, чтобы он скакал в костюме кролика…

— Зайца, — поправил его Бэкхён, — ты не видел, чтобы он скакал в костюме кролика, потому что он скачет в костюме ЗАЙЦА!

— Я не то имел в виду, — отмахнулся Чондэ, — я лишь хотел сказать, что Чунмён редко скачет в этом костюме.

— Вот именно поэтому Кёнсу и отказывается его менять, — тяжело вздохнул Бэкхён, — говорит, что тогда его замена попросту не окупится. Вот когда этот придет в негодность, тогда он и заменит его на нормальный костюм кролика, но этому костюму уже хрен знает сколько лет. Он старше меня!

— Кёнсу скупой, — согласился Ким, — с другой стороны, он прав.

— Прав, — согласно кивнул Бэкхён и заметно приуныл.

Снова воцарилось молчание. Такое очень неприятное. Они только что ушли от главной темы к другой, которая быстро исчерпала себя, и не знали как вернуться обратно или как начать новую. Разговор местами не клеился, потому что ни один не знал, как его вести в данной конкретной ситуации. У них между собой были свои отношения. К примеру у Бэкхёна с Чондэ дружеские, у Чондэ с Исином романтические, а у Бэкхёна и Исина их не было вовсе. Как при таком раскладе вести привычные расслабленные беседы на свои темы, когда один из участников абсолютно точно не будет понимать, о чем идет речь, никто не имел ни малейшего понятия.

— Я не очень уверен, что понял, — осторожно начал Исин, — но выходит, что кроме вас троих есть еще кто-то?

— Конечно есть, — активно закивал Бэкхён и, притянув к себе открытую коробку, начал по одной закидывать шоколадные конфеты в рот, — а ты как думал, мы там втроем как сто китайцев вкалываем?

— Я бы попросил, — вскинул указательный палец вверх Исин.

— Ах, да, — меланхолично бросил Бэкхён, качнув конфетой в воздухе, — вечно забываю, что ты из этих…

Чжан в ответ лишь прищурился. Ему не хотелось сейчас начинать конфликт, бить себя в грудь и рассказывать о том, что он совсем не из этих, а если из этих, то давайте поподробнее из каких именно. Вместо этого он поставил себе еще одну галочку.

— В общем-то нас там завались, — без интереса продолжил Бэкхён, — но я особо никого не запоминаю, знаешь ли, текучка большая. Обычно только тех, кто больше 50 лет работает, а таких, как ни странно, ой как не много. По пальцам одной руки пересчитать можно.

— А Сехун? — удивился Чондэ. — Он вроде даже десяти лет не проработал…

— Исключение, — отмахнулся Бэкхён. — Я просто его часто вижу, так что тяжело не запомнить.

— Да уж, да уж, — гаденько усмехнулся Чондэ, — именно из-за этого.

— А ну, — возмутился Купидон и принялся шарить рукой по столу, чтобы чем-нибудь запустить в наглую рожу, — прекрати эти грязные инсинуации! У нас с ним исключительно деловые отношения!

Не найдя ничего под рукой кроме конфет, Бэкхён запустил одной из них в Чондэ, а тот с легкостью увернулся, мерзко похихикивая, что только сильнее разозлило Бёна.

— А ну прекращай! Прекращай я говорю! — он вскочил со стула, подхватывая со стола пустую бутылку, и замахнулся было, чтобы наклониться через стол, да шмякнуть по голове Чондэ, но в перепалку вмешался Исин. Он успел перехватить руку Купидона и заботливо вытащить из нее пустую бутылку, которую предусмотрительно убрал под стол.

Оставшись без оружия, взъерепенившийся как кот Бэкхён, пару раз злобно фыркнул, сверля Чондэ взглядом, да и плюхнулся обратно на стул.

— И что же за чудо-зверь этот Сехун? — осторожно поинтересовался Исин, не в силах скрыть своего интереса. Да и как он мог. Скандалы, интриги, расследования. Что-то очень интересное было прямо под носом. Упомяни они его вскользь как в прошлый раз, Исин бы даже внимания не обратил, но после такого просто не мог себе позволить пропустить. Было очевидно, что для Бэкхёна это вовсе не последний человек, но какого рода не последний предстояло узнать.

Бэкхён раздраженно оскалил зубы, словно какая-то дворовая собака. Чондэ же это только позабавило, и он будто школьница прыснул в руку, от чего Купидон еще больше озлобился и зарычал. Видно тема действительно была больной, раз он так остро реагировал на шутки и подколы. Чондэ, прекрасно это зная, не собирался останавливаться на достигнутом. Это была его маленькая мстя детских масштабов. Настроение медленно ползло вверх, со звоном сбивая отметки «ничо так» и «хорошо».

— Так что за Сехун? Кто-нибудь мне пояснит, чтобы я тоже в этом безобразии как-то поучаствовал? — нетерпеливо спросил Исин, ерзая на стуле.

— Нечего в этом безобразии участвовать, — Бэкхён перестал скалиться, натянул маску безразличия и вальяжно откинулся на спинку стула, грациозно махнув в сторону рукой, — Сехун это так, курьер, ничего интересного. Бегает между отделами, выполняет мелкие поручения. Скукотища.

— Да-да, — шутливо подтвердил Чондэ, хитро поглядывая на Купидона. — Совершенно ничего интересного.

— Так, а вы с ним что? — попытался прояснить ситуацию Исин, потому что иначе не складывалась картина. — Бывшие любовники или… будущие? Кто-то в кого-то безответно влюблен или?..

— Да никто ни в кого не влюблен! — раздраженно отрезал Бэкхён. — Мы просто коллеги, — он подался вперед и повторил вкрадчивее, специально для Чондэ, — коллеги, понятно?

— Не понятно, — мотнул головой Исин, — совсем непонятно. В чем тогда прикол?

Он повернулся к Чондэ, в надежде, что хоть тот, как менее заинтересованная сторона, выложит всю правду-матку. Ведь явно что-то было, не на пустом же месте люди решили над этим похихикивать и отпускать двусмысленные фразочки.

— А прикол в том, — Чондэ демонстративно повернулся к Исину и, выпрямив спину, стал смотреть парню в глаза, игнорируя присутствие Купидона, — что наш любвеобильный мальчик, который буквально на всех кидается с призывом «Давайте любить и желательно друг друга!», из всех работников, а это как минимум человек 300, только Сехуна ни разу с того момента, как он начала работать, так и не позвал на свидание. Мы сочли это подозрительным.

— Кто «мы»? Кто это «мы»? — вскипел Бэкхён и стал бросаться всем, что под руку попадется, а попадались в основном карты и горсти фишек. — Что подозрительного в том, что я хочу сохранить с человеком деловые отношения?

— Да то, — быстро заговорил Чондэ, — что из 300 работников, ты каким-то хреном только с ним решил эти деловые отношения сохранить! Подозрительно!

— Ну, чего ты врешь? — поморщился Бэкхён. — Так уж только с ним одним… Уверен, что не только с ним!

— А с кем еще? — резонно поинтересовался Чондэ, скептически приподнимая уголки губ.

И вот тут-то Купидон завис. В воцарившейся тишине было слышно, как со скрипом шевелятся шестеренки в его голове. С каждой секундой Бэкхён сильнее хмурился, складка пролегла между бровей, лицо стало напряженным, губы вытянулись в тонкую линию и, кажется, парень даже стиснул зубы от усердия. Для пущего эффекта, он ткнул худым пальцем себе в лоб, будто пытался нажать какую-то кнопочку в своем мозгу, но результата от этого не было никакого.

— Сдаешься? — игриво поинтересовался Чондэ.

— Уверен, — не очень-то уверенно произнес Купидон, — есть кто-то кроме Сехуна. Наверняка кого-то из 300 работников я пропустил. Не мог же я пригласить прям всех. Я даже лиц или имен их не помню, так что…