Чжан Исин долго колебался, не решаясь продолжать путь, поэтому Чондэ пришлось лезть вперед, чтобы показать на своем примере, что это вполне безопасно. Обогнув по неудобному стеблю своего спутника, Оле-Лукойе быстро добрался до дымки, без колебаний в ней исчезая.

Молодой человек растерянно проводил Чондэ взглядом, глянул вниз и, решив, что его меньше страшит дымка и то, что скрывается за ней, чем мысль о том, что придется спускаться вниз с этого бобового стебля, полез дальше. Оказавшись вплотную у преграды, Исин на всякий случай сунул туда палец, ощущая мягкие, почти невесомые касания волн дыма. Убедившись в том, что это безопасно, юноша зажмурил глаза, даже задержал дыхание, и нырнул в дымку.

Исин не сразу решился открыть глаза, боясь, что они заболят. Для начала он осторожно приоткрыл их, сквозь пушистые ресницы опасливо озираясь. Кругом ничего не было кроме розового тумана, даже бобовый стебель был в нем еле различим. Оле-Лукойе тоже нигде не было видно. Исин еще раз огляделся. Он боялся, что этот дым может быть опасен, что ничего хорошего не произойдет, если его вдохнуть, но, если бы это было действительно так, Чондэ бы об этом обязательно сказал. Исин решил, что ничего страшного не произойдет, если он снова доверится Чондэ, поэтому сделал глубокий вдох.

Чжан беззвучно вскрикнул, потому что ему показалось, что легкие разрывает изнутри. Он был не готов к такому повороту событий, поэтому еле подавил в себе инстинктивное желание схватиться за горло. Прижавшись к стеблю, он стал прерывисто вдыхать воздух, но нехватку кислорода в легких заполнить не мог. Мысли, подгоняемые паническим страхом, пустились в пляс, лишая Исина любой, даже маленькой возможности, принять хоть какое-то стоящее решение. Прекрасно понимая, что у него нет времени, он, отбросив многообразие вариантов своей дальнейшей судьбы, выбирал лишь только куда лезть: вверх или вниз. Вариант вверх, почему-то показался единственно верным.

Лезть пришлось слишком долго. Исин продолжал прерывисто дышать, но это по-прежнему не помогало. Легкие просто сворачивало внутри как выжатый пакетик сока. Голова начинала кружиться, в ней была свинцовая тяжесть, распирающая череп изнутри. Пальцы рук стало покалывать. Конечности с трудом поддавались контролю. Все тело пропиталось слабостью. Исин чувствовал, что в глазах начинает темнеть и сейчас он, потеряв сознание, полетит вниз. Сердце заходилось в бешеном ритме от накатившей паники.

Чжан Исин был на грани, он понимал, что еще несколько секунд, и наступит его предел, а это было действительно страшно.

Рука вдруг соскользнула, Исин попытался уцепиться за стебель, но только содрал ладонь в кровь. Полностью обессиленный и испуганный, Чжан полетел вниз.

— Чондэ! — только и успел прохрипеть он, в отчаянной попытке получить помощь.

В туже секунду чья-то сильная рука схватила Исина за шкирку, не давая ему упасть, и дернула наверх. Чжан сделал глубокий вдох, когда вынырнул из тумана. Он обессилено рухнул на землю, чувствуя, как сводит ноги, и стал жадно дышать, будто у него через пару минут снова заберут эту возможность.

— Боже, я уже испугался, что ты сорвался, — как-то очень буднично пожаловался Оле-Лукойе, словно бы он говорил о том, что Исин чуть не разбил коленку.

— Чтоб я тебе еще хоть раз доверился, — прохрипел Чжан, утыкаясь лбом в землю.

— А что я такого сделал? — поразился Оле-Лукойе.

— Я чуть не умер, пока лез сюда! — вкладывая все возмущение и негодование в свои слова, закричал Исин, кидаясь в сторону Чондэ. — Я ненавижу тебя, Ким Чондэ. Всем сердцем ненавижу, — выдохнул Чжан, опуская голову.

Оле оцепенел. Уголки его губ болезненно дрогнули, он стиснул зубы. На короткий миг в глазах Чондэ отразилась злость, смешанная с обидой. Оле-Лукойе смотрел на Исина сверху вниз, пряча стиснутые в кулак руки в карманы своего пальто.

Чондэ переполняла безграничная обида. Кто бы мог подумать, что слова почти незнакомого человека могут ранить так сильно, но правда для Оле-Лукойе была в том, что Чжан Исина он знал куда дольше, чем сам Чжан Исин знал его. И от этого слова звучали еще ужаснее.

Оле-Лукойе продолжительно выдохнул, но это все равно не помогло сдержать свое негодование от обиды. Слова так и рвались наружу, но не было никакого смысла их произносить. Чондэ прекрасно понимал, что с самого начала вся эта затея не была легкой, просто в какой-то момент все пошло не так, и он понятия не имел почему. Возможно, он сам виноват в том, что все сложилось именно так, но это ни в коем случае не значило, что он сможет просто улыбнуться и продолжить как ни в чем не бывало. С него хватит.

Чондэ шмыгнул носом и материализовал в руке свой цветастый зонт, который в этот раз почему-то сочился оранжево-красными красками, словно отражая цвет неба здесь.

— Возьми его и возвращайся, — стараясь произнести это как можно спокойнее, словно бы это ничего не значило, сказал Оле и практически бросил зонт в руки Исина.

— Что? — не понял Чжан, еле успевший поймать брошенный предмет прежде, чем он ударит его ручкой по лицу.

— Путешествие окончено, возвращайся, — Чондэ поправил темно-серую шапку у себя на голове, запахнул пальто и, даже не глянув на Исина, развернулся, — дальше я пойду один.

И Оле пошел, оставляя Исина в полном недоумении позади. Внутри Чондэ поднималась волна злости, от которой хотелось скрежетать зубами. Оле-Лукойе шагал быстро, желая уйти раньше, чем опрометчиво произнесет или сделает все то, что как неоновая вывеска светится в его сознании.

— Но Чондэ… — растерянно вскрикнул Чжан, сжимая зонт в руке. — Что мне…?

— Просто прыгай вниз и раскрой зонт, — рявкнул Чондэ, чуть повернув голову в сторону, — не бойся, в этот раз, как и во все другие, с тобой ничего не случится!

Оле-Лукойе прикрыл глаза. Он слышал, как неестественно звучит его голос, пропитанный раздражением и обидой. Каждое слово отзывалось режущей болью, вызывая чувство вины. Ему было стыдно за свое ребячество. Ударить еще больнее человека, который сделал больно тебе, это так по-человечески, если честно. Желая сбежать от стыда и чувства вины, затормозивший на мгновение Оле, пошел вперед еще быстрее.

— Стой, Чондэ, — крикнул Исин, вскакивая с земли.

Оле не остановился, даже не замедлил шаг. Исин понял, что от него хотят сбежать. Он просто смотрел в спину уходящему Чондэ и чувствовал себя брошенным, отчего сильнее сжимал в своей руке зонт.

— Как же наши приключения? — тихо спросил Исин себя, потому что Оле его бы все равно не услышал.

Наверно, Исину тоже было обидно. Он лез целую вечность сюда, содрал себе ладони, чуть не умер, а его вдруг бросили, как будто он старая игрушка. Зачем нужно было проходить через все это, чтобы вернуться обратно домой? Почему вполне естественная реакция Исина на случившееся, была встречена не пониманием, а обидой? Это заставляло чувствовать себя виноватым, но признаться в том, что сделал что-то не так, Чжан просто не мог. Не понимал, что он сделал не так.

«К черту», — подумалось Исину. Он уже здесь и ни что не может помешать ему устроить свои приключения. Если Чондэ хочет уйти, бросить его здесь без объяснения причин, пусть делает это, Чжан Исин уже не маленький ребенок, он и сам может себя развлекать.

Вокруг было только небо и розовая дымка тумана, поглощающая все, что находится вокруг. Исин закусил губу, разглядывая горящий закатом зонт в своих руках. Он не знал, куда ему идти, кроме как назад. И в конечном итоге, он не хотел никуда идти без Чондэ.

Прежде, чем Оле-Лукойе стал растворяться в тумане, Исин осознал, что все что вокруг, все, что ждет его дальше просто бессмысленно, если Чондэ не будет рядом.

— Оле! — крикнул Исин, и быстро зашагал вперед, срываясь на отчаянный бег, когда вдруг фигура, за которой он шел, растворилась в тумане. — Чондэ! Ким Чондэ!

Исин вбежал в густой туман, чем-то похожий на тот, который ему пришлось преодолеть, когда он взбирался по бобовому стеблю, поэтому сердце испуганно сжалось, и Чжан попятился назад, вырываясь обратно на пяточек, свободный от тумана. Оглядевшись по сторонам, Исин понял, что кроме как через эту дымку, ему никак не пойти дальше, поэтому он нахмурил брови, зажал нос и рот рукой, и нырнул обратно.