Чондэ поджал губы и, обхватив Исина за пояс, повел в сторону служебного помещения. Исин перебирал ногами очень неохотно, да и в целом не понимал, зачем его куда-то ведут, но все равно шел, хоть это и требовало у Чондэ определенных усилий.

— Давай, Син, — напряженно проговорил он, — раньше начнешь – раньше закончишь. Мы можем так хоть вечность прощаться, но оно тебе надо? Чем дольше ты тянешь, тем очевиднее становится, что ты работать хочешь не больше меня…

— Имею право! — возмутился Исин.

— Я тоже! — вскрикнул в ответ Чондэ. — Если бы хоть где-то учлись все те годы, что я отработал, я бы мог в свои земные 24 года выйти на пенсию, которая была бы у меня мильён до неба.

— Но это нигде не учитывается, — прищурившись, произнес Исин.

— Именно! Но я свое отработал, поработай и ты…

— У вас вся семья каких-то стрелочников? Минсок перекладывает работу на тебя, ты на меня… Кто-нибудь из вас работать собирается?

— Ты, — коротко отозвался Чондэ.

— Я? — ахнул Исин, прижимая руки к груди.

— Иди! — молодой человек театрально толкнул Чжана в сторону служебного помещения, на прощание посылая воздушный поцелуй. — Я люблю тебя!

Чондэ, замерший на одной ноге в позе ласточки, резко выпрямился по струнке, вскидывая руки вверх, и, выдержав паузу, начал выдавать балетные па, тянуть носочек, насколько это позволяла его обувь и в изящном вращении двигаться в сторону выхода.

— А эти пируэты так уж обязательны? — скептически спросил Исин, облокачиваясь на стойку.

Он спокойно, насколько мог, наблюдал за балетом и в очередной раз задавал себе вопрос о том, так ли он уверен, что любит Чондэ и если любит, то за что? Ну не может человек, который жалуется на то, что стар, просто супер-стар, выделывать тут гран батманы с абсолютно серьезным лицом.

— Уходить нужно красиво, — гордо вскинув голову, заявил Чондэ.

— Так ты уходишь? — уточнил Исин, наблюдая, как неумолимо молодой человек движется к выходу. Ответ был очевиден, но ждать логики от человека, который вдруг решил станцевать «Лебединое озеро», не стоило.

Чондэ остановился у самых дверей, ставя ноги в третью позицию, опустил руки, словно делая взмахи крыльев, и повернул голову чуть в бок. Так он простоял несколько долгих секунд, чтобы выдержать мхатовскую паузу, после чего снова вскинул голову, немного высокомерно, как некоторые прима-балерины могут, с чувством собственного достоинства и отвращения к окружающим их невежественным необразованным чурбанам, ничего не понимающим в искусстве.

— Да! — бросил Чондэ неожиданно и, резко дернув на себя дверь, ланью выпрыгнул на улицу, тут же теряясь в толпе прохожих.

— Мда, — только и смог выдать Исин, невидящим взглядом глядя на дверь, за которой только что исчез Ким Чондэ.

«Мда» в данном контексте было эмоцией. Просто Исин был настолько в ступоре, что выразить ее не смог и пришлось произнести. Казалось бы, после всего мало что могло его удивить и любая, даже самая сумасшедшая выходка воспринималась как что-то обыденное, но нет. Чондэ, даже после всего сохранял способность удивлять. В какой-то момент в голову к Исину прокралась мысль, что это уже не детское ребячество, а старческий маразм, просто ну как еще вот это объяснить.

— Боже, — обреченно простонал Исин, утыкаясь лицом в ладонь, — я влюбился в полного придурка.

Он сказал это так, как будто только что понял. Возможно, понимал он это давно, но принять никак не мог, а сейчас случился тот первый и единственный раз, когда он это наконец признал. Ему потребовалось на это много времени, но черт с ним. Лучше поздно, чем никогда.

***

Чондэ стоял посреди высушенной зимой пустыни, приминая ботинками сухую пожелтевшую траву, и кутался в свое пальто. Порывы ветра с силой ударяли в лицо, путали волосы и порой мешали даже вдохнуть. Было непривычно холодно. Чондэ уже и забыл это чувство, впрочем, как и многие другие, которые, спустя столько времени, были для него в новинку.

И не просто так Ким Чондэ стоял на ветру, шмыгая носом. У него была цель, правда, какая именно, он и сам пока не знал. Был уверен лишь в том, что ноги не просто так привели его на автобус, который привез сюда. Парадоксальная случайность. Из всех возможных транспортных средств, первым ему повстречался автобус, который ехал именно в этом направлении. Вот так без плана, повинуясь лишь интуиции, веря в какую-то высшую силу, что ведет его, он и оказался здесь.

Зачем? Да черт его знает. Он был уверен, что когда придет время, сам поймет. Потому и стоял словно часовой на своем посту, почти неподвижно, устремив свой взгляд на возвышающийся вдалеке дом, и просто ждал прозрения или знака свыше. Ни того, ни другого так и не случилось. Между тем время шло. Уже начинало смеркаться.

Где-то в глубине души Чондэ понимал, что именно его связывает с этим местом. Что тянуло его сюда не один день, а многие годы. Нечто, что он отчаянно желал игнорировать, но никак не мог. Не хватало ему ни сил, ни возможностей пересилить это. Даже перекрыть терпкое послевкусие чем-то сладким не удавалось.

— Твою… налево, через лес и в поле! — раздался раздраженный окрик Минсока из-за спины.

Из всех возможных мест на огромном открытом пространстве он телепортировал прямиком в кучу какой-то грязи, измазав свои железные сапоги почти до самых щиколоток. И хуже всего в этом было то, что благодаря дизайну форменной обуви, отмывать ее было достаточно трудно. Грязь забивалась под пласты железных наростов, откуда ее приходилось выковыривать чуть ли не зубочистками. Это доставляло определенные хлопоты, учитывая, что магические воздействия сапоги не терпели. Можно было хоть сутки над ними колдовать, а в итоге грязь оставалась на своем уже законном месте. Будь Минсок менее чистоплотен, он бы мог оставить это без внимания, но…

— Угораздило же!.. — прошипел сквозь зубы молодой человек, переминаясь с ноги на ногу и оглядывая свою обувь, но когда понял, что толку от этого никакого, откинул назад челку и перенес все свое внимание на виновника такого происшествия – брата. — Понесло же тебя в эту глухомань! Нет чтобы отсиживаться в уютном помещении, в идеале – дома, так нет, надо было в поля, в леса. Русская душонка проснулась? Чего ж без коня? Вон уже смеркается, самое время с ним на прогулку выходить!

Чондэ пропустил выпады брата мимо ушей, лишь скривил неодобрительно губы, да так и остался неподвижно смотреть туда, где по идее, прямо за домом, за исхудавшей стеной леса, находился горизонт.

— Чего тебе дома не сидится, а? — Минсок, задетый тем, что его проигнорировали, в несколько коротких, но быстрых шагов оказался рядом с младшим братом, и со злостью толкнул его чуть выше лопаток, проскользнув рукой в сторону. — Я с тобой разговариваю. Отвечать будешь?

— Так ты это со мной? — ровным спокойным тоном поинтересовался Чондэ, чуть качнувшись от толчка.

— А с кем еще? — Минсок надменно вскинул бровь. — Ты тут еще кого-то видишь?

— Ну, — протянул молодой человек, — я был уверен, что ты как обычно впустую сотрясаешь воздух, так что…

Минсок раздраженно поджал губы, бросив на Чондэ тяжелый холодный взгляд.

— Знаешь, тебе стоит быть со мной повежливее, учитывая, что мне пришлось все бросить, ради сбежавшего из дома брата. У меня уже часа три телефон не замолкает! Уверен, если бы я не ответил Исину хоть на один звонок, он бы начал проводить черномагические обряды и приносить людей в жертву, чтобы до меня достучаться!

— И чего это ему припекло вдруг? — эхом отозвался Чондэ.

— Это я у тебя спросить хотел, — Минсок скрестил на груди руки, — почему сбежал из дому ты, на звонки не отвечаешь тоже ты, а докапываются до меня? Я вам кто, а? Почему нельзя решать свои семейные проблемы НЕ впутывая в это меня? Я уже раз сто повторил, что не собираюсь в этом участвовать, но чуть что, первым бегут за помощью ко мне. Почему опять из дому сбежал? Поссорились?

— Нет.

— А зачем тогда? Чего тебе дома не сидится, а? Отвечай! Или мне тебя начать в ведро с водой макать, чтоб ты немного разговорился?