Затянувшееся молчание прерывалось шуршанием пакета с кексами, Лухан самозабвенно поглощал их один за другим, наслаждаясь моментом. Наверно, сейчас он чувствовал себя счастливым. Потому что кексы были вкусными, а он не ел в одиночестве. И общество Чондэ его очень расслабляло. С ним было действительно легко, и навалившиеся на Лухана проблемы, тяготившие его душу, начинали казаться несущественными. Жизнь разливалась яркими красками, несмотря на серый городской пейзаж вокруг.

Лухан будто вернулся в детство. Он даже не знал, как это описать. Просто рядом с Чондэ он чувствовал себя ребенком, совершенно позабыв о том, что является старше. И чтобы избавиться от этого диссонанса, он упорно прикладывался к бутылке, запивая сладость, таким образом напоминая себе, что ему все еще 25 лет, и жизнь продолжает лавиной обрушиваться на него, как бы сильно он не пытался от нее убежать.

— Так как у тебя дела? Кроме того, что ты увольняешься, — невзначай бросил Чондэ, затягиваясь. Молчание влияло на него пагубно, он просто начинал уходить в себя и ничего хорошего это не сулило. Ему нужно было сделать привал. Передохнуть от себя же самого, потому что, если честно, он и себя уже хорошенько достал. И даже прекрасно осознавая, что с этим нужно что-то делать, ничего поделать не мог.

— Что, Минсок уже рассказал? — прошипел сквозь зубы Лухан.

— Нет, Исин, — Чондэ гордо вздернул подбородок, ощущая собственное превосходство, потому что об увольнении Лухана узнал раньше брата. Пусть и маленькое, но превосходство.

— Вот трепло. Не понимаю, зачем вообще из этого делать такое событие. Это ведь всего лишь увольнение. Неужели это всегда так?

— Всегда ли? — задумчиво протянул Чондэ, вспоминая устроенную им сцену прощания. — Нет, вообще-то. Просто ты особенный.

Он осторожно ткнул пальцами Лухану, пытающемуся откусить кусок от кекса, в лоб, чем сильно его озадачил.

— Почему это я особенный?

— Кто знает, — загадочно проговорил Чондэ, улыбаясь, хотя прекрасно было понятно, что он знает. — А из-за чего тебе вдруг приспичило уволиться?

Чондэ указал пальцем на пакет, что был рядом с Луханом, в безмолвном жесте подать его сюда немедленно, что молодой человек тут же и сделал, протаскивая полиэтиленовый пакет по крыше к самым ногам Кима. Чондэ задумчиво пошарил в нем и, выудив оттуда пачку чипсов, неторопливо принялся ее распаковывать. Если честно, он был рад, что благодаря Лухану взял какую-никакую еду, потому что есть ему хотелось страшно. Живот издавал утробные звуки раненого кита.

— Не знаю даже, — Лухан закашлялся, подавившись кексом, и ухватился за бутылку, запивая алкоголем застрявший в горле ком, — потому что все сложилось вовсе не так, как я ожидал.

— А как ты ожидал? — Чондэ поймал себя на том, что говорит эту фразу с интонацией Минсока.

— Я ожидал, что к 25 годам я буду чуть более успешным и состоявшимся в жизни человеком. К сожалению, этого у меня не вышло.

— А что собственно не так? У тебя есть работа, крыша над головой, девушки только нет, а так бы был полный набор.

— У меня есть работа, на которой я получаю копейки, крыша над головой, которой скоро не будет, и да, нет девушки, потому что ни одной не нужен такой бесполезный парень как я, который даже себя не в состоянии прокормить.

— А что, деньги основополагающий фактор при выборе партнера? — Чондэ задумчиво начал пожевывать чипсину. — Я думал, что характер, личность человека куда важнее, а у тебя с этим все в порядке.

— Может быть, но финансовые трудности очень это оттеняют, — Лухан отряхнул пальцы от сладких крошек. — В смысле, даже на свидание сводить не могу девушку. Это просто смешно.

— Знаешь, я тебе так скажу, — Ким сделал серьезное выражение лица и в последний раз затянулся сигаретой, прежде чем затушить ее и бросить за ограждение крыши, что каким-то неведомым образом придало его словам значимости, — если для всех девушек так принципиально сколько денег в твоем кошельке, то проходи сразу мимо, потому что нечего на них время тратить. Нужны деньги — пусть сами заработают.

— И что же прикажешь делать? Умирать в одиночестве?

— Почему в одиночестве? Найдешь ты себе кого-нибудь, не переживай.

— Легче сказать, чем сделать…

— Может быть, это прозвучит банально и пошло, но иногда это просто случается. Само, понимаешь? Случайно, неожиданно для тебя. Ты просто встретишь того самого человека и все сразу встанет на свои места, потому что ты поймешь, что именно его ты так долго ждал.

— Это ты по своему опыту знаешь? — Лухан скривил губы в насмешке. Он не верил этим словам. Они походили на какую-то сказочно-сериальную муть. Так не бывает в жизни. Нельзя просто жить, мотаясь от дома до работы и обратно, а потом как-то взять и встретить свою судьбу. Чтобы ее найти, нужно искать. Очень хорошо искать, перебирая варианты, потому что, возможно, она тоже где-нибудь сейчас сидит и ждет, что все случится само. А оно само не случается.

— Да, представь себе, — Чондэ чуть откинулся назад, с лицом знатока жизни, мудреца, который собирается вещать что-то мудрое, — что, готов уже к душераздирающей истории?

— Весь в предвкушении…

— В общем, я, вроде как, люблю Исина, — Чондэ неожиданно для себя стушевался и смущенно опустил взгляд.

— А? — от неожиданного заявления, чипсина, которую секундой назад Лухан отправил в рот, из него выпала. — То есть как это любишь?

— Что значит как люблю? Очень нэжно, блин.

— Я о том, в каком смысле ты его любишь? Как своего бро или…

— Или…

— Погоди, так ты что… из этих?

— Из кого из этих?

— Из… геев.

— Типа того…

— Вот это да, — протянул Лухан, глядя на Чондэ как на какого-то чудо-зверя, — я первый раз вблизи гея вижу.

— А что, обычно издалека на них смотрел? — раздраженно огрызнулся Ким. — Не пускали они тебя в свой уютный хоровод?

— Нет, ну обычно по телевизору или в интернете, но чтоб в жизни… первый раз. Знаешь, они были для меня всегда как… фанаты Наруто. Так в принципе я знаю, что они существуют, но среди моих друзей ни одного нет.

— Как и твоих друзей, — не удержался Чондэ, — ладно, прости, просто… Не понимаю, почему ты так бурно реагируешь.

— Погоди, но если ты гей, то чего ты тогда к девушкам клинья подбиваешь?

— Я разве говорил, что я гей? Типа того это не значит абсолютно точно и никак иначе. Я просто люблю Исина, а он меня… ну, так было до недавнего времени. А теперь я даже и не знаю…

— Стой-стой-стой! — замахал руками Лухан, пытаясь остановить поток сбивчивой речи Чондэ. — Ты еще не начал, а я уже запутался. Давай все по порядку, с самого начала. Ну, если ты хочешь, чтобы я хоть что-то понял, если же нет…

— Ааааааа, — задумчиво выдохнул Ким, — тебе какую историю, подлиннее или покороче?

— Давай подлиннее. Время у нас есть, да и судя по всему, тут что-то сложное намечается…

— Хорошо, тогда готовься, устраивайся поудобнее. Буду вещать.

Лухан подтянул к себе пакеты, наугад выбрасывая оттуда на крышу несколько пачек со снеками, поочередно открыл и устроил между ним и Чондэ, чтобы не отвлекаться шуршанием во время рассказа. Сам же Чондэ в это время вытащил из пачки следующую сигарету, задумчиво повертел ее в руках, не решаясь прикурить, устало выдохнул и откинулся на ограждение, запрокидывая голову.

— Началось все давным-давно, лет так двадцать назад, плюс-минус пару лет, — тихо начал он, разглядывая гонимые сильным ветром туманно-фиолетовые тучи по усыпанному звездами небу. — Мы познакомились, когда Исин был еще совсем ребенком. Я знаю его практически с пеленок. Он был таким очаровательным, отзывчивым, понимающим. Не по годам мудрым. Порой он говорил такие глубокие, взрослые для своего возраста вещи, что хоть стой, хоть падай. Меня это всегда немного пугало. Я очень привязался к нему…

Чондэ перевел взгляд на сигарету, которую крутил в пальцах. Сложно было изливать кому-то душу. Непривычно. Столько лет Чондэ держал это в себе и вдруг — на тебе — бурлящий поток сбивчивых мыслей вырывается наружу. Легче становится. И Лухан, увлеченно жующий чипсы, становится самым близким человеком, потому что никто другой, ни Исин, ни Минсок, этой исповеди никогда не слышали и не услышат.