— О боги! — с усмешкой вскрикнула Смерть. — Даже после смерти мне не спастись от твоей нездоровой чистоплотности! Уверен, ты меня с того света вернешь, если я не наведу в своем кабинете порядок перед тем как… умереть.
— Всего лишь пол помыть, — с раздражением выдохнул голос, — не такое уж и большое дело. Хоть однажды можешь это сделать, учитывая, что всегда этим приходилось заниматься мне?
— Да я веника и тряпки с детства боюсь, — Смерть поморщилась. — Как увижу, так сразу нервным становлюсь. Стоит только вспомнить, как ты заставлял меня по нескольку раз дом перемывать, так сразу в дрожь бросает. Травма на всю жизнь.
— Это мне ты говоришь о травме? — с нажимом осведомился голос, и от дальней стены, что была за столом судьи, отделилась тень.
— Я же извинился за тот раз! Ну, вспылил, с кем не бывает? Зато теперь ты, вон, большой начальник, можешь мстить мне сколько хочешь!
— Большой начальник, — презрительно хмыкнул голос, — тоже мне привилегия.
— Хочешь, еще извинюсь?
— Просто вымой пол…
Смерть протяжно застонала, показывая тем самым степень своего нежелания этим заниматься.
— Не ной! — прикрикнул голос. — У меня нет времени убирать за тобой! Мне еще тебе замену искать!
— А что, совсем вариантов нет?
— Не-а, я же не готовился к такому исходу. Думал, у меня в запасе есть еще лет 13, вот и расслабился.
— Да боже, мало что ли душ неприкаянных, которым заняться нечем? Просто возьми любую. Да здравствует рабский труд!
— Сколько раз можно повторять, любая не подойдет. Нужна особенная. Как ты, к примеру.
— И что же во мне такого особенного? Не помню, чтобы я хоть раз становился работником месяца. Скажем так, из меня так себе работник…
— Нет, — уверенно заявил голос, — ты был лучше многих. Ты на редкость хорошо справлялся с множеством отведенных тебе ролей. Ничего другого я и не ожидал от своего брата…
Тень неторопливо вышла в центр зала, кутаясь в черный плащ, и двинулась в сторону Смерти. Глубокий капюшон был натянут так низко, что скрывал лицо. Плащ был длинный и тянулся по полу, сливаясь с тенями, будто был выткан из самой темноты.
— Мне бы больше подошла роль Каина, чем эта. В этот раз я как никогда был близок к провалу, — напряженно выдохнула Смерть. — Я все еще не уверен, что он поверил мне…
— О, не стоит сомневаться, — фигура в черном плаще ободряюще коснулась плеча Смерти, — ты был очень убедителен в своей жестокости и грубости. Быть обманщиком у тебя всегда получалось лучше всего, Чондэ…
И тень неторопливо, с особой грацией, скользнула к двери из Зала, оставляя Чондэ наедине с двумя бессознательными телами, и растворилась в темноте, а железный позвякивающий отзвук ее шагов еще долго эхом отбивался от стен.
========== Последняя ночь. Часть 1 ==========
Комментарий к Последняя ночь. Часть 1
Музычка:
Mazzy Star – Look On Down From The Bridge
Anathema – Are you there?…
Blue October – Into the Ocean
Ivan And Alyosha – The Fold
Maria Taylor – Time Lapse Life
Xandria – The Dream Is Still Alive
Kutless – More Than It Seem
Switchfoot – This Is Home
Jakob Dylan – Evil Is Alive And Well
Спасибо Кате за сон про овцу.
Этот сон защищен авторским правом, так что даже не пытайтесь сделать из него аниме.
Чжан Исин открыл глаза в 8:47 утра и понял, что закрыть их больше не сможет. Сон, как старый пыльный занавес, рухнул от неудачно резкого движения чьей-то руки, оставляя лишь апатию. Молодой человек не хотел спать, как не хотел и подниматься. Ничего не хотелось вообще. Ни есть, ни умываться и приводить себя в порядок, ни оставаться в этом доме, ни ехать в город. Абсолютно ничего. Исин просто перевернулся на спину, раскидывая руки, вперил свой взгляд в потолок и стал ждать, когда прозвенит будильник. Неожиданно появилось жгучее желание выпить и закурить.
По какой-то неведомой для себя причине, утром последнего дня своего отпуска, Чжан Исин чувствовал себя уставшим и опустошенным, но причин этому не находил. Никаких стрессов, изнуряющей работы, выматывающих эмоциональных переживаний в его жизни попросту не было. Всю эту неделю медленно и постепенно, можно даже сказать лениво, он приводил дом в порядок, и это просто не могло его так сильно вымотать. Исин решил списать это на сонливость и грусть из-за того, что ему придется навсегда попрощаться с этим домом и вернуться к рутинной городской жизни.
Провалявшись в постели до 10 часов утра в безрезультатных попытках снова уснуть, Исин все же заставил себя подняться с постели. В теле была тяжесть. Руки и ноги неприятно ныли, будто вчера юноша решил убить себя, занявшись спортом. Ко всему прочему, на голых ногах обнаружились проступившие синяки, неведомым образом там появившиеся. Исин лишь повел бровью. Ему было не впервой. Он, будучи по природе своей немного неуклюж, часто неудачно цеплялся своими конечностями за выступающие углы, дверные косяки или просто предметы интерьера, которые материализовались прямо перед ним. А вот то, что на безымянном пальце красовалось неизвестно откуда взявшееся кольцо, немного удивило, но в ту же минуту в голове словно включился какой-то барьер, переключая мысли. Кольцо и кольцо. Не важно. Если оно на пальце, значит так надо. Кому и зачем отчего-то не имело значения.
Утро проходило очень лениво. Исин нехотя впихнул в себя парочку бутербродов, запил все это безобразие остывшим чаем и растворился мыслями в душном воздухе кухни. Было что-то неправильное в этом утре, только Исин не мог понять что. Сидя за столом маленькой кухни, в которую через небольшие окна еле пробивались лучи яркого утреннего солнца, он вдруг почувствовал себя ужасно одиноким. Как будто не только в этой кухне, не только в этом доме, но и вообще во всем мире он был один. И не было больше никого. Ни живых, ни мертвых. Исин никак не мог отделаться от ощущения, что сегодня он проснулся в абсолютно пустом мире. Об этом ему говорила тишина и отставленный стул у противоположного края стола. Словно еще несколько минут назад на нем кто-то сидел, а потом вдруг встал, ушел и пропал. От этого чувства брошенности и одиночества Исину хотелось плакать, но вместо слез он рухнул на стол, отодвигая пальцами полупустую кружку, да так и остался.
Он бы мог пролежать так целую вечность, но в полдень приехал грузчик. Вместе с ним Исин переместил коробки с остатками своих детских воспоминаний в машину, последний раз обошел дом, проверяя, все ли забрал. Дольше положенного он задержался в своей комнате. Сидел на кровати, пытаясь запомнить каждую мелочь покидаемого места. Мысленно прощался. Дернул несколько раз окно, убеждаясь, что оно плотно закрыто, и спустился вниз. На пороге дома его охватила такая тоска, что он был готов передумать и остаться здесь еще на неделю или месяц, а может быть навсегда, но он взял себя в руки, еще раз оглянулся, сбивая ритм сердца, и вышел на улицу, закрывая за собой дверь. Исин дважды провернул ключ в замке, подхватил чемодан со своими вещами и торопливо направился к грузовику, ни разу не оглянувшись на дом.
Дорога до города прошла в молчании. Исин без интереса пялился в окно, созерцая, как стремительно меняется за ним пейзаж. Водитель несколько раз пытался завести разговор, но молодой человек отвечал односложно и невпопад, так что попытки быстро сошли на нет. Заглушая воцарившуюся тишину, водитель сделал радио погромче и больше не тревожил Исина до самого дома.
В город Исин добрался после обеда. Около получаса потратил на то, чтобы затащить все коробки к себе домой, любезно распрощался с грузчиком, в порыве благодарности заплатил больше положенного и заперся в своей небольшой душной квартирке на девятом этаже.
Брошенные в коридоре вещи он разбирать не стал. Мотивации ему хватило лишь на то, чтобы рухнуть на диван. Еще около двух часов он созерцал белый потолок своей гостиной, сопровождая свое подражание бревну грустными треками, звучащими из динамика телефона. Они поразительно точно отражали состояние Исина, хотя пелось в них о любви и расставании, о боли потери и бесконечной вселенской грусти.
