— Вот именно! — сквозь зубы прошипел Чондэ, оборачиваясь к Исину. — Ты видел достаточно! И ничего не изменится от того, будешь ты стоять здесь или нет! Все это уже случилось и ничего с этим сделать нельзя!

— Я не собираюсь ничего с этим делать, — почему-то стал оправдываться Исин, — я просто хочу узнать, почему Минсок видел тебя.

— Ты тоже видел и что из того? — развел руками Чондэ. — Хватит искать второе дно там, где его нет. Тебе что, загадок мало?

— Так в том-то и дело! — в отчаянье прокричал Чжан Исин, всплеснув руками. — Он тебя видит, а я нет! Или ты думаешь, что я бы не обратил внимания на сомнительную темную фигуру на крыше соседнего дома, которая смотрит в мои окна? Это не выглядит нормально! И тем более, это не выглядит НЕ жутко!

Чондэ лишь тяжело вздохнул. Продолжать спор и повышать голос было бессмысленно. Исин был упертым ребенком. У них просто не было времени снова препираться. Чондэ должен был вывести Исина из лабиринта воспоминаний раньше, чем у него закончатся силы.

— Ты в любом случае этого не узнаешь, — тихо проговорил Чондэ, отворачиваясь.

— Почему?

— Потому что я тоже не знаю, — молодой человек снова обхватил запястье Исина и повел его прочь, — так что почему бы тебе просто не вернуться и не спросить у Минсока об этом самому? Это куда проще и эффективнее, чем играть в Шерлока, пытаясь отыскать разгадку в моих хреновых воспоминаниях.

— Ну, конечно, как же я и сам не додумался, — с сарказмом выдохнул Чжан, но покорно пошел за Чондэ, — эй, Минсок, привет, помнишь, в детстве ты видел какого-то мутного чувака на крыше соседнего дома, который смотрел в наши окна? Может скажешь мне, почему ты его видел? Может быть ты… экстрасенс?

— Сейчас все это не имеет никакого значения, — спокойно вторил ему Чондэ, — ничего не имеет. Важнее выбраться отсюда. У нас осталось не так много времени.

— Не так много времени до чего?

— До того, как воспоминания… — молодой человек замялся, не найдя подходящего слова, чтобы описать то, что случится потом, но, решив, что фактическое соответствие никто проверять не будет, выбрал самый простой вариант, — исчезнут. Если хочешь исчезнуть вместе с ними, я могу оставить тебя здесь.

— Исчезнут? В каком смысле? Их сотрут или что?..

— Просто исчезнут!.. — с нажимом пробормотал Чондэ. — Какая разница, что с ними станет?

Он прошел по длинной крыше до самого края, где остановился, чтобы подтянуть к себе Исина и обхватить его за пояс, прежде чем прыгнуть вниз, в самую черноту, которой обрывались воспоминания. Прежде чем полететь вниз, Исин зачем-то задержал дыхание, памятуя о своем неудачном столкновении с туманом на небесных островах. Перестраховаться лишним не будет никогда. Их тела вошли в черную, плотную как чернила, материю, встретившую их сопротивлением. Она окутывала своими щупальцами, оплетала конечности и не хотела пропускать дальше. Чондэ не шевелился, его примеру последовал и Исин. Когда они достигли самого дна, плотного, как будто илистого, Чондэ, напряженно поджав губы, с силой ударил по нему ногами, расчищая себе путь.

Дно оказалось потолком. Точнее, оно было там, где этот потолок должен был быть. Доподлинно неизвестно как вышло, что, пробившись сквозь дно, они рухнули в комнату. Исин, как брошенный мешок с картошкой, приземлился плашмя, Чондэ же грациозно словно кошка приземлился на ноги. Как и всегда.

Он не дал Исину времени на то, чтобы оглядеться или подняться самостоятельно. Просто схватил парня за шкирку, поднял на ноги и потащил за собой через всю комнату к двери. Исин лишь сдавленно пискнул, когда его подняли, и безропотно поплелся за Чондэ, быстро перебирая ногами. Лишь краем глаза он успел зацепить, в какие обстоятельства он попал в этом воспоминании.

Осознание происходящего сначала смутило Исина, потом удивило, а после он не удержался и злорадно подумал: «Так ему и надо». Теперь-то они точно квиты. Это ему за то, что пришлось наблюдать, как он спит с бесчисленным количеством девушек. Пусть теперь и сам полюбуется. Почувствует, каково это. Хотя, может быть, ему не так уж сильно это не нравится. Не так сильно, как не нравилось Исину находиться в такой же ситуации. Все, что он делает, это просто сидит на подоконнике, увлеченно болтая ногами, будто ждал, когда все это закончится.

Чжан Исину 16 и это его первый раз. Как хорошо, что тогда он вовсе не был в курсе, что за этим событием кто-то наблюдает. Он и без того слишком нервничал из-за происходящего.

— Извращенец, — тихо буркнул Исин, отворачиваясь и выходя из комнаты. В его тоне не было желания оскорбить, и сцен у фонтана по этому поводу он тоже устраивать не хотел, потому что, если быть честным, в этот момент в его голове что-то щелкнуло. Кажется, ему нравилась сама мысль, что Чондэ за ним в тот момент наблюдал. Она возбуждала.

Исин сделал глубокий вдох. Нет, он никогда не признается в этом кому-нибудь. Даже под пытками.

Они еще долго блуждали между воспоминаниями. Через крыши и коридоры, обходными путями миновали суть. Заходили в двери и выходили в окна, иногда наоборот. Просачивались через дымоход, исчезали в подвале. Это походило на прогулку переулками, когда минуешь главные улицы. Иногда Исину казалось, что он упускает какую-то очень важную суть, а иногда создавалось чувство, будто так он узнает гораздо больше.

Длинная прогулка резко оборвалась входной дверью старого бабушкиного дома. На дворе была ночь, ветер шумел в листве. Вдалеке слышалось стрекотание кузнечиков. Чжан Исин стоял на ветхом крыльце, смотрел на дверь дома, как баран на новые ворота, и не мог вспомнить, почему она ему так знакома. После всего увиденного, именно эта дверь, знакомая ему с детства, такая привычная, казалась незнакомой. Может быть в голове Исина что-то перемкнуло в тот момент, а может быть, это была вина искажения его собственного восприятия чужими воспоминаниями, но он очень долго пытался понять, где именно он находится. Ждать, пока молодой человек разберется с самим собой, никто не собирался.

Ким Чондэ распахнул перед Исином дверь и грубо втолкнул его в облако света, лившееся из-за нее. На какое-то время Исин потерял ориентацию в пространстве. Свет не резал глаза, но инстинктивно их хотелось закрыть. Нельзя было сказать, где верх, а где низ. Все было одинаково белым.

Исину казалось, будто его движение в этом пространстве стало заторможенным. Он как в замедленной съемке летел вперед, вращаясь вокруг своей оси, но пошевелиться не мог. Ни повернуть голову, ни пошевелить пальцами ему не удавалось. Все, что он мог, это покорно расслабиться, наблюдая бесконечно медленное вращение, и думать. Мысли бежали здесь впереди времени.

А потом вращение вдруг ускорилось. Исин даже не заметил, как оборвался свет, и непривычная темнота помещения поглотила его. Почти сразу за этим последовала боль. Чжан Исин приземлился на правый бок, ударяясь головой, и прокатился по полу, сделав еще несколько оборотов. Это настолько выбило его из колеи, что какое-то время он просто лежал, пытаясь осознать где он оказался и кто он вообще такой.

Правая рука, на которую он приземлился, болезненно ныла в плече. Перед глазами все плыло. Исин сдавленно застонал, еле шевеля ногами, сгибая пальцы на руках, чтобы оценить радиус поражения. В ушах звенело. Исин видел перед собой две размытые фигуры, которые о чем-то переговаривались, но все это казалось ему таким далеким, не имеющим к его реальности никакого отношения.

— Теперь это выглядит еще ужаснее, — послышался спокойный голос Смерти. Ей будто было безразлично происходящее.

— Твоими стараниями, — сипло вторил ей Чондэ. Его голос узнать было почти невозможно. Он был низким, хриплым, почти неразборчивым. Будто что-то случилось с его голосовыми связками.

— Она уже добралась до сердца, — Смерть отогнула полы плаща, чтобы оценить ситуацию, — наверно, сильно болит.

— Ты не поверишь, — с сарказмом выдавил Чондэ, пытаясь подняться. Он упер руки в подлокотники, чтобы на них перенести вес своего тела, но смог лишь чуть-чуть оторваться от кресла, а после обессилено рухнул обратно.