Жужжание стихло. Сердце Исина пропустило удар. Смерть дрогнула и прерывисто выдохнула.

— Итак, — спокойно произнесла она, — вы приняли решение?

Одна из фигур поднялась, протягивая вперед лист бумаги. Смерть, помедлив, подошла к трибунам и очень осторожно, нехотя, взяла листок, а после неторопливо, будто специально оттягивая время, направилась к своему столу, чтобы огласить решение.

— Таким образом, — Смерть прокашлялась, чтобы голос звучал ровно, и, положив лист перед собой, принялась читать, — Суд Присяжных приговаривает Ким Чондэ к…

Смерть осеклась. В гробовом молчании она принялась внимательно читать то, что написано на листе бумаги, словно не понимала ни слова из написанного или искала там какую-то ошибку. Пауза затянулась.

— Простите, — вдруг произнесла Смерть сдавленно, — по решению Суда, Ким Чондэ будет лишен всех привилегий и ограничен в использовании магии на срок в 13 лет, после чего решение может быть пересмотрено на следующем судебном заседании, а также Ким Чондэ запрещается приближаться к Чжан Исину или каким-либо способом контактировать с ним и напоминать ему о своем существовании…

Решение присяжных в отношении Чондэ было весьма мягким, учитывая все нарушенные запреты и возможные последствия. Удивительно, что они встали на его сторону, ведь как ни крути, он не создавал впечатления ответственного работника. Если бы Исину пришлось решать судьбу Чондэ, даже несмотря на свою личную привязанность к нему, он бы, скорее всего, вынес приговор значительно строже. И сейчас его радовал тот факт, что не он судил Чондэ, и не он нес ответственность за его действия, потому что тогда он мог позволить себе быть эгоистом, который не думает о последствиях. И даже если им нельзя будет видеться, ничего страшного. Исин сможет понять. Может не сразу, может спустя много лет, но сможет однажды понять причину и не будет винить Чондэ. Ведь сейчас он знает наверняка, что несмотря ни на что, Ким Чондэ все равно придет к нему, исполнит свое обещание и подарит в порядке исключения еще несколько снов. Все будет хорошо, потому что даже если Чондэ не будет рядом, у Исина останется много счастливых, радостных и теплых воспоминаний о нем, которые он будет трепетно хранить до их следующей встречи.

Смерть выдохнула, помолчала, а затем продолжила тихо и быстро:

— Суд постановил, незамедлительно стереть у Чжан Исина любые воспоминания, касающиеся Ким Чондэ. С момента оглашения приговора, Чжан Исин полностью переходит под ответственность Смерти, которая обязуется выполнять в его отношении обязанности Ким Чондэ…

Смерть ударила молотком, обозначая тем самым, что решение окончательное и пересмотру не подлежит.

— Ким Чондэ, тебе есть что добавить? — обратилась она к молодому человеку, который все так же неподвижно сидел на своем месте.

Нет. Они не могут. Нет. Он просто не примет такое решение, ведь так? Он будет против. Точно будет.

— Нет, Ваша честь, — хрипло проговорил Чондэ, еле заставляя губы шевелиться, — я полностью согласен с решением Суда.

Исин почувствовал слабость в ногах. Как он мог согласиться? Эта фраза прозвучала как предательство. Он не стал спорить лишь потому, что решение, вынесенное в его пользу, могли бы пересмотреть. Исин должен был понять, но почему-то не понял. Это так эгоистично.

— В таком случае, я думаю, что нам стоит пригласить сюда Чжан Исина, — Смерть выпрямилась, поправляя свой плащ, и спустилась вниз, к центру зала.

События развивались так стремительно, что Исин совсем позабыл о том, как прожил много лет без единого воспоминания о Чондэ. Просто сейчас Ким Чондэ было так много в его жизни, как будто он был в ней всегда, с самого начала и до конца.

Небрежный взмах руки, и рядом с креслом Чондэ появляется еще одно. Еще одного взмаха было бы вполне достаточно, чтобы вызвать сюда Исина, но Смерть отчего-то медлила.

— Ким Чондэ, — тихо произнесла она, чтобы эта фраза не стала достоянием общественности, — ты бы мог хотя бы попытаться выглядеть чуть более жизнерадостным?

— Я стараюсь как могу, — бросил Чондэ в ответ.

— Плохо стараешься, — хмыкнула Смерть, — натяни на губы доброжелательную улыбку, мы ведь не хотим его напугать.

— Тогда может не стоит его сюда вызывать?

— Если бы ты слушал, что я говорю тебе, в этом бы не было необходимости, — холодно отрезала Смерть, взмахивая рукой.

Послышался негромкий хлопок и вслед за сгустившимся черным дымом, в кресле появился Исин. Он тут же принялся растерянно и настороженно оглядываться, пытаясь понять где находится, однако сделать этого был не в состоянии, поскольку место это было знакомо не многим и только узкий круг лиц мог о нем рассказать.

— Где… я? — только и смог произнести мальчик, инстинктивно вжимаясь в кресло.

Все его внимание приковала фигура Смерти, угрожающе возвышающаяся над ним. Он чувствовал опасность, исходящую от нее, и поэтому всеми силами старался увеличить расстояние, разделяющее их.

Поддаваясь порыву, Чондэ с трудом нашел в себе силы, чтобы встать со своего места. Несколько шагов между двух кресел, ничтожное расстояние, однако ноги не слушались, отказывались двигаться, подкашивались при каждом шаге. Чондэ стоило больших усилий не выдавать свою слабость. Он практически уговаривал себя идти твердо, не опираясь ни на что.

— Малыш Син, — осипшим, не своим голосом произнес он, упираясь в подлокотники жесткого деревянного кресла, чтобы опуститься на колени.

Исин дернулся, больно ударяясь затылком о высокую спинку. В фигуре в плаще, оказавшейся перед ним, он не мог признать Чондэ. И даже когда молодой человек скинул со своей головы капюшон, чтобы убедить мальчика в том, что все в порядке, испуганный взгляд Исина не изменился. Он смотрел на побледневшее лицо Чондэ, смотрел в его уставшие тусклые глаза, и не верил в то, что знает этого человека.

— Оле? — тихо пискнул мальчик, вцепляясь пальцами в подлокотник.

— Да, — выдавил из себя слабую улыбку юноша. — Это я.

— Где я? — незамедлительно, твердо, насколько мог, произнес Исин, не сводя настороженного взгляда с Чондэ.

— Все в порядке, Малыш Син, — уклончиво ответил Чондэ, — ты со мной. Тебе нечего бояться.

— Что с тобой? Ты выглядишь ужасно…

— Все в порядке, — мягко повторил молодой человек, — просто немного приболел. Я не очень хорошо себя чувствую, так что в ближайшее время не смогу к тебе прийти, чтобы ты тоже не заболел…

— Поэтому я здесь? Ты хотел сказать мне это, чтобы я не волновался? — наивно, очень доверчиво спросил Исин, с надеждой заглядывая в глаза Чондэ.

— Не совсем, — в ответ лишь мотнул головой он. — В смысле, лишь отчасти.

— Тогда зачем?

Чондэ растерялся. Он не знал, как ответить на этот вопрос. Все, что он мог, это с сожалением смотреть на Исина и растягивать губы в слабой улыбке, будто прося прощения.

— Мы просто хотим убедиться, — вдруг подала голос Смерть, — что ты здоров. Только и всего.

— Я здоров! — коротко ответил Исин, переводя воинственный взгляд на Смерть и тут же принимая оборонительную позицию.

— Охотно верю, но нам стоит в этом убедиться…

— Я здоров! — снова повторил Исин.

— Малыш Син, — Чондэ положил руку мальчику на колено, — мы лишь хотим убедиться, что ты не заразился от меня. Я ведь переживаю за тебя.

— Но я не болен! Я чувствую себя хорошо! Не надо меня проверять! — протестовал Исин, чувствуя, что он не должен на это соглашаться. В словах, казалось бы, правдивых, ощущался подвох. Он плавал где-то между строк, его источало каждое предложение. Исин и раньше чувствовал это в разговорах взрослых, и иногда в словах Чондэ.

— Ты доверяешь мне? — с надеждой спросил юноша.

— Да, — незамедлительно кивнул Исин.

— Тогда доверься мне и сейчас, — Чондэ потянулся, чтобы потрепать мальчика по голове, — он, — молодой человек кивнул в сторону Смерти, — лишь коснется твоей головы. Будет не…

Он осекся, будто ложь иссякла. Губы просто не хотели разлепляться, чтобы дать сорваться таким откровенно лживым словам.