Этас вошел вслед за неразговорчивым чародеем в помещение. Сразу за дверью начинались широкие ступени, ведущие вниз. В центре достаточно просторного зала стоял квадратной формы ящик, украшенный неизвестными рыжему магу символами и кованными узорами из матово-белого металла.

Великий магистр подошел к высокому шкафу и достал с одной из полок круглый амулет на серебряной цепочке. Протянул амулет Этасу, разумеется, не потрудившись объяснить, как он действует. Кирин-торский маг приблизился к магистру Роммату, но за покачивающимся шариком руку не потянул. Помнится, Крас строго-настрого запрещал хватать руками магические артефакты, назначения и принципа работы которых не знаешь.

- Амулет от воздействия наару. Возможно, против магии могу будет в определенной мере эффективен, - пояснил-таки великий магистр, никак не прокомментировав осторожность Этаса.

Кивком поблагодарив его за объяснение и амулет, рыжий надел на шею цепочку с шариком. Даларанцам о существовании таких амулетов, разумеется, не говорили, чтобы не совались к наару в Шаттрат. Очень в стиле великого магистра. Этас даже не чувствовал себя удивленным.

Он подошел на пару шагов ближе к пандарийской коробке. Ее ребра были размером немного больше метра, а расположенная на одной из граней крупная деталь в форме мироцвета, которую Этас поначалу принял за украшение, была покрыта какими-то значками и рисунками и, видимо, являлась элементом управления артефактом. Похититель Солнца обернулся к великому магистру, но вопросов задавать не стал. Кто-то же тут не любит лишних слов? Посмотрим, как глава талассийских магов сможет руководить экспериментом, если оба его участника будут играть в молчанку.

- Это устройство клана Корун, - нехотя процедил магистр Роммат, не дождавшись (ура, победа!) вопросов от «нетерпеливого мальчишки». - Похоже на кристаллы Скверны, которые когда-то использовались для обуздания демонической энергии. Тут работает один и тот же принцип и не важно, о чем идет речь: о демоне или о воплощении негативных эмоций. Нам нужно установить, насколько нетронутой оказалась сущность, заключенная в этом артефакте.

К концу своей речи великий магистр стал говорить без явной надменности и отстраненности. Он же в старом Даларане входил в команду леди Фелориэль, напомнил себе Этас. Они там все были погруженными в научные изыскания исследователями, даже маги, выступающие в опасных экспедициях в качестве силовой поддержки. Ученый, тролль его задери, поди еще и всерьез увлекся изучением этого артефакта. Не за страх, а за совесть старается. Все для Адского Крика, любимого вождя, многоуважаемого маньяка.

- Перед нами, - продолжил магистр Роммат, - три источника магии: собственно сущность, комплекс чар для поддержания ее жизнедеятельности и защитные заклинания. За века хранения они все смешались и взаимно проникли друг в друга. Если ослабить защиту - лаборанты не могут сопротивляться воздействию на эмоции. Если оставить сильной – невозможно отделить друг от друга все три типа плетений, они чересчур перепутаны, к тому же сквозь защитные чары не получится ощутить нити энергии.

Этас редко удостаивался от магистра Роммата столь же длинной и подробной речи. А чтобы без снисходительности и оскорблений – так, пожалуй, впервые после самого первого их разговора об Аллерии.

- Мы поставим защиту на меньший уровень и будем разделять плетения магии поддерживающих чар от энергий заключенной внутри сущности. Задача ясна?

Этас молча (ха!) кивнул. Он не хотел провоцировать новую ссору или намеренно вести себя дерзко, но действительно же их сотрудничество пошло проще, когда Похититель Солнца стал подражать неразговорчивой манере вынужденного напарника. Магистр Роммат произнес уже добрых два десятка фраз и ни разу не прошелся по интеллектуальным способностям и политическим взглядам Этаса. Чудеса, да и только.

Итак, распутываем магические нити. Муторное дело предстоит, но более слабым магам действительно сложнее чувствовать и различать потоки плетений. Этас надел на голову свой шлем: его способность усиливать магию лишней не будет, даже если и не предполагалось, что придется сплетать свои заклинания.

Но прежде чем они приступили к эксперименту, раздался нетерпеливый стук в дверь. Магистр Роммат поднялся по ступенькам и открыл ее, впуская массивного таурена – обладателя черно-белой короткой шерсти, массивных прямых рогов, покрытых какими-то нарисованными краской символами копыт и сине-зеленого кольчужного доспеха. Поверх доспеха таурен носил гербовую накидку, на которой были изображены сцепившиеся феникс и дракон.

Магистр Роммат и визитер обменялись рукопожатием и несколькими фразами, которые Этас, стоящий поодаль, внизу, не расслышал. Когда рогатый подошел ближе, кирин-торский маг разглядел вышитую по нижнему краю его накидки надпись, гласившую, что наемничья гильдия, представителем которой являлся данный таурен, носила нецензурное название… Этас перевел бы его с орочьего как «Сексуально активный феникс». И великий магистр не считает это оскорблением символа Квель’Таласа? У него что, есть чувство юмора? Или, когда ему это выгодно, свой отвратительный характер талассийский архимаг все-таки умеет придерживать?

Таурен прошел в лабораторию и на чистом, без акцента, орочьем поприветствовал Этаса, назвав по рангу и имени. Кирин-торский чародей его в лицо (или морду?) не узнал, но разве запомнишь каждого наемника и искателя приключений? Наверно, этот сын мулгорских лугов видел его в Даларане.

- Лор’Темар требует результаты эксперимента, - пояснил цель своего визита таурен.

Великий магистр лишь коротко кивнул в ответ и отправился к шкафу с амулетами, откуда вытащил такой же, как и у Этаса, шарик на цепочке.

- Лорду Терону нужны результаты? Или, может быть, это его повелитель Гаррош беспокоится? – протянул Похититель Солнца ехидно, а сам покосился на великого магистра. Снова начнет магией швыряться?

Рыжий чародей понимал, что ведет себя не слишком разумно, противореча собственному же решению не нарываться на новые ссоры. Но Этаса так и подмывало сказать или сделать что-нибудь провокационное, чтобы еще раз посмотреть, как с главы талассийских чародеев слетает весь этот надменный и невозмутимый вид, открывая его истинную сущность: злобный нрав и полное неумение ладить с другими.

Однако магистр Роммат и бровью не повел. Очевидно, язвить на тему Гарроша и лорда Терона в его присутствии было можно.

- Ты достаточно долго находился в Пандарии и должен был научиться сопротивляться воздействию ша, - сказал он таурену. – Будешь выступать в роли подстраховки. Мы уже отключили большую часть защитных механизмов. Тебе остается только подкрутить усилитель на артефакте и быть готовым к любым неожиданностям.

Последователь сексуально активного феникса принял из рук великого магистра защитный амулет, невнятно промычал на таурахэ что-то утвердительное и добавил на орочьем:

- В идеале мы должны найти золотую середину, при которой и плетения вами ощущаются достаточно и воздействие контролируемо, верно?

Великий магистр согласно кивнул и объяснил таурену как управлять защитой артефакта. Эксперимент начался.

Этас чувствовал нити арканной энергии, между которыми переплелись потоки темной. Он начал распутывать, но увидеть энергию не получится, ее можно только ощущать, не тактильно, а особым магическим чутьем, которое есть у всех высших эльфов, но в достаточной степени развито только у опытных чародеев. Да, за пару часов тут не управиться. Как верно подметил таурен, им было необходимо найти баланс, не отключая защиту полностью, чтобы не впасть в бешенство как лаборанты, но и не позволяя охранным чарам тормозить работу. Этас не видел, на каком уровне сейчас действует защита артефакта, но никакого постороннего воздействия на свои эмоции не ощущал. В процессе распутывания нитей энергии глаза мага не были заняты, поэтому он с любопытством оглядел обстановку лаборатории, мохнатого помощника и особенно подробно - его зачарованное оружие, магическую мощь которого Этас ощущал даже за несколько разделяющих их шагов. Взгляд рыжего скользнул дальше и уперся в сосредоточенную фигуру магистра Роммата. Впрочем, этот тип всегда был надменным, величественным и сосредоточенным, даже когда цедил в адрес Этаса оскорбления и разбрасывался боевым заклинанием по пустяковому поводу.