Этас выслушал еще некоторые комментарии Хатореля по поводу личности и связей обоих кандидатов в Совет и принял из его рук две папки, чтобы на досуге изучить их биографии в подробностях. Хотя, на его взгляд, криминального прошлого Карлаина было достаточно, чтобы любой здравомыслящий чародей голосовал против него. Возможно, этот человек и раскаялся в своем поступке, но доверять столь несдержанному и агрессивному типу долю ответственности за целое государство? Да ни за что! Тем более, убийца на месте миротворца-Краса – это такой плевок на могилу наставника!
Рыжий вздохнул. В Азероте долгожданный мир все никак не наступал, и никогда нельзя было быть уверенным, что в очередном конфликте не потеряешь еще кого-то из дорогих тебе эльфов. Ну… в широком смысле – эльфов.
Архимаг покосился на Хатореля. Когда-то Этас не поверил его объяснениям, что их отношения были настоящей дружбой, а не уловкой для получения информации и контроля. Тогда, из-за неудачи с Модерой, рыжий не рискнул прислушаться к голосу интуиции, твердившему, что Хаторель говорит искренне. И вот теперь, уже несколько лет работая с ним во благо Кирин-Тора и Похитителей Солнца, Этас прекрасно видел, что это действительно были не его методы, и что настоящий Хаторель не так уж сильно и отличался от того друга, которого рыжий знал более сотни лет. Просто умел быть собранным и серьезным, когда этого требовало дело.
Этас скучал по их прежним отношениям. Когда он познакомился с генералом Светлое Крыло получше, тот перестал так явно напоминать ему Хатореля, не так уж и много общего было у этих двоих. Но и без этого причин вспоминать о былой дружбе было предостаточно. С Хаторелем рыжий сталкивался каждую неделю, постоянно требовалась какая-то информация или нужно было обсудить важное решение, касающееся даларанских син’дорай. Его спокойный деловой тон всегда вызывал ощущение, надежду, предчувствие, что он вот-вот беззаботно рассмеется и с лихой самодовольной ухмылкой спросит что-нибудь вроде «ну как, похож я на солидного и респектабельного эльфа?». И всех этих его притворно-почтительных «ваша рыжесть» и «ваше архимагичество» Этасу тоже не хватало. Как не хватало ощущения близости, когда рыжий мог быть абсолютно уверен, что друг будет рядом, если он будет в нем нуждаться.
Когда после гибели наставника Этас проснулся с кем-то в одной постели, он на миг понадеялся, что догадался пойти к Хаторелю, который поддерживал его во время Второй войны после известий о смерти родных. Но оказалось, что это просто ответственный эльф Сурдиэль приказ главы Кирин-Тора присмотреть за Этасом и не оставлять его пока одного, выполнил прямо и на сто процентов. Утром смотреть в глаза этому серьезному и зрелому мужчине, который видел своего молодого коллегу и фактически работодателя в совсем не способствующем поднятию авторитета виде, было неловко. Но Сурдиэль, кажется, счел инцидент не стоящим внимания и попросту выбросил его из головы, убедившись, что Этас в порядке и глупостей не наделает.
А Хаторель бы просто на недельку поселился у него…
Почему попросить прощения тем проще, чем меньше раскаяния чувствуешь? Рыжий нервно покусал губы, вдохнул и, глядя в пол, наконец, решился.
- Хаторель. Когда… я узнал о твоей настоящей работе… я был не прав подозревая тебя тролль знает в чем, - к середине фразы Этас смог заставить себя посмотреть бывшему другу в глаза. – Пожалуйста, прости меня.
- У тебя были причины так считать, – спокойно и отстраненно отозвался магистр, едва заметно пожав плечами.
Взгляд его не был обвиняющим. Но и на прощение тоже нечего было рассчитывать.
- Хаторель… - Этас потянулся к нему, желая коснуться его плеча. - Прости, я не…
Бывший друг, не отводя будто бы совершенно равнодушного взгляда, тыльной стороной ладони коснулся его запястья, отклоняя руку рыжего в сторону и не позволяя дотронуться до себя.
- Рабочие отношения, Этас. Я помню, - совершенно безразличным тоном сообщил он.
Рыжий вздрогнул. Да, он сам потребовал этого от Хатореля. Но только теперь понял, каково это, услышать подобное от своего друга. Он продолжал с отчаянной надеждой смотреть на собеседника, но тот со скучающим видом отвернулся и направился к своему столу.
- Мне жаль, - тихо произнес Этас.
Хаторель, не оборачиваясь, неопределенно повел головой, мол, ему тоже в какой-то степени жаль, что все так вышло. Этас неслышно вздохнул и вышел из его кабинета.
А на что он надеялся? Если бы только он одумался раньше… Почему ему потребовалось столько времени понять, что он ошибался? Хаторель ведь поначалу постоянно пытался поймать его взгляд и прочесть в нем весть об окончании периода отчуждения. Он был готов простить своему глупому другу недоверие, забыть все те мерзкие и (вот бы раньше сообразить!) кошмарно оскорбительные обвинения, которые рыжий хоть и не швырнул ему в лицо, но которые явно висели в воздухе во время их ссоры. Хаторель простил бы ему это. Но не то, что друг на несколько лет попросту выбросил его из своей жизни, даже не задумавшись о его чувствах.
Ну почему Этас такой идиот? Сам все испортил. Какое тут, к троллям, прощение?
Не только смерть отбирала у него близких. Рыжий сам, по собственной дурости и малодушию, отталкивал тех, кто был дорог ему. Вовремя не съездил встретиться и подружиться с малявкой-Аратором. Поостерегся поверить Хаторелю. Побоялся заговорить с Сильваной.
Все, что у него теперь осталось – это неправильное, не признаваемое вслух или же озвучиваемое лишь в качестве оскорбления или ради манипуляций родство и фальшивая дружба с Ронином и Верисой. А большего он и не заслуживал…
Может, Хаторель все же со временем простит его? Дольше века ведь дружили… Неужели больше совсем ничего от доверия и приязни не осталось? Может быть, Хаторелю тоже нужно время? Или он просто заставит его так же лет пять помучиться от такого равнодушного отношения, а потом скажет, что больше не сердится? Этас подождет… А что ему еще остается?
========== Глава 19. Пустота ==========
Самым молодым в Совете Шести считался Этас, и говорить глупости, вроде как, было положено именно ему. Но он уже не в первый раз замечал, что внешняя зрелость и степенное поведение людей, проживших на свете всего лишь полвека или немного больше, - это не более чем старение тела и потеря свойственной молодости энергичности. Мудрости и жизненного опыта, да что там, простейшей логики и благоразумия, адекватности и чувства справедливости – вот чего им не хватало иной раз просто катастрофически.
- Да любой растеряется в такой ситуации. Сделал первое, что ему пришло в голову, - проговорил добродушный отец семейства и бывший ученик самого мудрого в мире чародея.
Этас с трудом сдерживал желание схватиться за голову. Или посоветовать главе Кирин-Тора навестить целителей.
- И первое, что пришло ему в голову – это убивать, - с беспредельным терпением проговорил рыжий, старательно не допуская в голос сарказм. - Ронин, когда Гаррош с Варианом сцепились в Лиловой гостиной, и тебе надо было их остановить, тебе пришел в голову вариант прикончить одного из них?
- Нет… - растеряно произнес глава Совета и, прежде чем он добавил явно просящееся ему на язык «но», Этас продолжил гнуть свою линию.
- А почему? Почему ты только отбросил их друг от друга? – не давая Ронину вставить и слова, рыжий сам предположил: - Может потому, что ты нормальный человек, а не убийца?
- Этас, ты не прав, - пробухтел Ансарем. – Нельзя судить так категорично. Легко сохранять здравомыслие, когда дерутся посторонние тебе люди. А Карлаин любил свою жену и очень за нее перепугался.
- Угу, - фыркнул рыжий. – А если он и за Кирин-Тор так же перепугается?
- Не передергивай, - строго сказал Ронин.
Рыжий бросил на него злобный взгляд, который, естественно, из-за шлема никто не увидел, и продолжил убеждать внезапно поглупевших коллег.
К сожалению, чем абсурднее утверждение, тем сложнее на него что-то умное возразить. Вот как объяснить взрослым людям, что Совет Шести – не место для убийц, какими бы связями они ни могли похвастаться?
