- Нравятся ли они вам? – спросил Защитник.
Чтобы уточнить, что говорил конкретно об орках, а не обо всех народах Азерота вообще, он указал подбородком на одного из представителей орочьей расы. Совершенно случайно, этим представителем оказался Гаррош Адский Крик, отчего вопрос приобрел двусмысленность.
- Я люблю их, - светло и ласково улыбнулась Алекстраза.
Она произнесла свои слова, обращаясь к Бейну, но потом медленным и исполненным достоинства движением повернула рогатую голову и оглядела весь зал, словно излучая материнскую нежность на всех собравшихся: орков, тауренов, эльфов, людей… Ее взгляд остановился на Этасе всего на долю секунды, но этого времени ему хватило, чтобы всей свой сутью ощутить, что и его она тоже очень-очень любит.
Алекстраза сидела на стуле, смиренно сложив руки на коленях, прикрытых длинным, до пола, подолом широкой ало-золотой мантии. У нее не было при себе ни оружия, ни монарших регалий, позади нее не возвышалась стража и не блистала разряженная свита, но в этот момент она была невыразимо величественна и прекрасна. Пока в Азероте есть такие существа, как Алекстраза, пока ее Красная стая остается влиятельной политической силой, нельзя терять надежду, что однажды затянувшийся период непрекращающихся войн за амбиции и ресурсы очередных маньяков, расистов и просто излишне воинственных особ закончится долгим и счастливым миром.
Защитник, наверно, был доволен таким ответом, хотя по мохнатой тауренской морде сложно определить эмоции. Он задал несколько уточняющих вопросов, чтобы лишний раз продемонстрировать суду, что алекстразино «люблю их» относилось и к оркам тоже, и к Гаррошу в том числе.
- О чём она говорит? - прошептала вдруг Джайна удивленно и зло. - Что она делает?!
Этас недовольно покосился на свою начальницу и сдержал готовое сорваться с языка «Тебе не понять». Джайна всего лишь человек, ей негде взять многотысячелетней мудрости дракона, ей не прочувствовать долга и роли Хранительницы Жизни. Алекстраза – другая, в любви к жизни ее суть, и несправедливо обвинять Джайну в том, что она уступает в великодушии Королеве Драконов. Они все уступают.
Обвинитель, чувствуя, что теряет инициативу и упускает аудиторию, потребовала перерыва, однако ее запрос был отклонен.
- У меня есть последний вопрос, - медленно, осторожно подбирая слова, проговорил Защитник. - Если бы один из тех самых орков, что так мучили вас, что убивали ваших детей, когда они ещё находились в скорлупе, пришёл бы к вам сегодня, и со всей искренностью просил у вас прощения… что бы вы сделали?
Этас бросил на него сердитый взгляд. Защитник выполняет свои обязанности, это понятно, но как можно спрашивать о таком? Как вообще можно кого-либо ставить перед таким выбором?
Алекстраза повернулась к ордынской стороне зала и, найдя там кого-то взглядом, снова обратилась к Бейну.
- Я бы простила его, конечно же, - сказала она чуть снисходительно, но вовсе не высокомерно.
В зале повисла тишина. Смолкли шепотки, кажется, даже никто не шевелился. Этас слышал взволнованное, прерывистое дыхание Джайны, почувствовал, как сидевший справа от него Хаторель сжал его пальцы (рыжий и не заметил, когда тот успел взять его за руку).
«Я бы простила его, конечно же». Алекстраза произнесла эти слова так, словно озвучила всем известную истину, несомненную и не требующую доказательств. Этас ощущал внутренний протест, ему хотелось подойти к ней и сказать, что она не права, поспорить, попытаться переубедить ее. Она должна понять, что вовсе не обязана прощать такое! И если она говорит о прощении не из чувства долга, а по велению души, то это неправильная позиция! Ценить и оберегать чужую жизнь, даже если это жизнь врагов и недостойных уважения существ – это одно, а прощать такие мерзости – это уже слишком!
Этас был с Алекстразой не согласен и оттого казался самому себе недостаточно хорошим. Кориалстраз… он был драконом Красной стаи, ее мужем. Он разделял ее точку зрения? Возможно. Пожалуй, да. Он умел видеть всех насквозь и понял бы искренность просьбы о прощении.
Вот оно, настоящее милосердие и умение прощать. Не терпеть все обиды молча, а даровать прощения только тем, кто искренне просит о нем. Половина правильного ответа была заключена в вопросе Защитника. «… и со всей искренностью попросил прощения».
Какую обиду и какое преступление нужно прощать? Это зависело не от личности пострадавшего, а от искренности виновного. Осознав, что именно Алекстраза имела в виду, Этас почувствовал, как уходят чувство несогласия и напряжение.
Больше Алекстразу ни о чем не спрашивали, и сегодняшнее заседание закончилось. Этас вышел вместе с Хаторелем на одну из террас Храма. Вид на озаренные заходящим солнцем горные пики был прекрасен, но ощущение душевного покоя опять пропало. Этаса не покидало чувство, что Алекстраза преподала сегодня им всем очень важный жизненный урок, но он из-за черствости или душевной лени не сумел усвоить его.
Тот, кто искренне раскаивается в содеянном, тот заслужил прощение – казалось бы, простая и удобная формула. Ничего принципиально нового в этом не было. Этас даже припомнил несколько пословиц из талассийского и всеобщего, выражавших в той или иной форме эту мысль. Смутно всплывали в голове касающиеся этой темы отрывки философских трудов, которые когда-то, в годы обучения, приходилось вызубривать, делая вид, что понимаешь смысл. Но жизнь сложнее любых принципов и правил. Когда Этас пытался применить этот метод к реальным жизненным ситуациям – он оказывался в тупике.
Искренность – как ее определить и измерить? Насколько Этас может доверять своей интуиции и голым фактам в этом вопросе?
Должен ли Этас простить Верису и Джайну? По-настоящему, а не только на словах, простить, ведь Джайна уже дважды просила его об этом, и на Острове Грома она, как ему казалось, говорила начистоту, без притворства и без задней мысли.
А Вериса… была Верисой. Она не умеет просить прощения, и означает ли это, что она никогда не сможет его получить? Алекстраза точно сказала бы, что это нормально, что Этас все еще любит свою дурную младшую кузину, даже если она совершила отвратительный поступок и не особо-то раскаялась.
Должен ли Этас простить Кольтиру, если тот извинится – впрочем, он-то точно не извинится, скорее уж Вериска напьется и проболтается, что понимает свою ошибку и сожалеет о ней. Правильным ли будет такое прощение? Впрочем, простить – это еще не значит продолжать общаться, верно?
А что насчет Фанлира? Он не мог попросить прощения у Похитителей Солнца, потому что нарушил бы приказ великого магистра. Перед Этасом он, конечно, не извинится, потому что у них вражда. Но Роммат говорил, что Фанлир понял, что был неправ… Нет, ничего он не понял. Этот самодовольный хлыщ считал, что его заслуги не оценили, а оказанное ему великим магистром благодеяние по возвращению его продажной шкуры в Квель’Талас наверняка рассматривал как часть сделки, плату за шпионаж. Фанлир не заслуживал прощения, это точно!
А вот Кадгар однажды просил Этаса о прощении и выглядел тогда в достаточной мере искренним. Но он извинялся за личное, а не за политику, четко очерчивая границы своего сожаления, и никаких оправданий и смягчающих обстоятельств у него не было. Этас ни тогда, ни сейчас не чувствовал в себе желания и силы простить Кадгара и снова начать относиться к нему хорошо и с уважением.
Хаторель стоял у Этаса за плечом и так же смотрел на открывающийся с террасы вид, и рыжий был благодарен ему за эту молчаливую поддержку. Хаторель тоже был учеником Краса и во многом разделял его убеждения, но рыжий почему-то не хотел сейчас делиться с ним своими мыслями. Возможно потому, что собственные казались ему неправильными. То излишне идеалистичными, оторванными от реальности, то слишком озлобленными и мелочными.
Согласно пророчеству Гаррош сбежит, значит, не успеет раскаяться. А если бы пророчества не существовало – как бы рыжий рассуждал тогда? Этас был уверен, что Адского Крика все равно необходимо казнить, чтобы не было бунтов, восстаний и других попыток освобождения. Даже если Гаррош раскается сейчас, нет гарантий, что союзники не перевоспитают его снова. Содержание в темнице – это постоянный риск освобождения, и даже если попытка будет неудачной, будут жертвы. Жизнь Гарроша все-таки имеет ценность, но не большую, чем жизнь тех же пандаренских стражников. Сможет ли понять такую логику Алекстраза? Не скажет ли она, что ошиблась в нем, посчитав, будто из него получился бы хороший дракон? Красный дракон.
