- Ментальные щиты, которые вы разработали, против ша помогают мало, ваше высочество, - сообщил рыжий принцу. Его же это интересовало?

- Значит, бывали? По своему опыту говорите? – пристал с расспросами ребенок.

Уклончивые ответы его высочество не принял, пришлось упомянуть про эксперимент.

- Мы исследовали один из артефактов могу, который воздействовал на эмоции находящихся поблизости живых существ, - произнес Этас и вдруг подумал, что принца нужно предупредить об опасности, а то еще полезет исследовать и может погибнуть. Вдруг рядом не окажется особо флегматичного таурена, способного вовремя остановить эксперимент? Роммат тогда точно в камень превратится. Да и в политическом плане нежелательно. И вообще, ребенка жалко. - Это чуть было не стоило мне жизни.

- Жизни? – Каэль’Тас так натурально удивился, словно сам со своими лаборантами никогда не оказывался в опасности, изучая всяких суккубов, сатиров и тролльи руины. – Разве ша не подчиняют себе волю других, заставляя служить им? Что это вообще такое – ша?

Рыжий с подозрением покосился на принца. Похоже, это любопытное дитя, мило хлопая глазками, намеревалось вытянуть из него побольше информации. Он же не собирается один, без охраны, рвануть ночью в Пандарию и глянуть за заинтересовавших его существ собственными глазами? Или отловить, посадить в коробочку и притащить в Элун’аран поизучать?

- Ша это… - Этас замялся, вспоминая определение, которое читал в Даларанском Научном Вестнике. - Физические воплощения переживаний. Но исключительно отрицательных: ненависть, отчаяние, злость, сомнение. Тут дело не в контроле воли: не появляется никакого стремления выполнять их приказы, они вообще ничего не требуют. Ша просто находят нужную им эмоцию и усиливают ее до максимума.

- И как это могло вас убить? – скептически и с явной иронией изогнул светлую бровь принц.

Изгиб этот живо напомнил Этасу выражение лица великого магистра, столкнувшегося с очередным проявлением идиотизма одного рыжего кирин-торца. Однако сейчас, когда ревность больше не мучила его, это сходство или, скорее, подражание взрослому, не разозлило Этаса, а только повеселило. Но Каэль’Тас, что, действительно не видит опасности? Деточка, ты ни за что ни про что оказывался в темнице и был приговорен к казни по приказу ненавидевшего эльфов маршала Гаритоса, а теперь спрашиваешь, чем опасна максимальная ненависть?!

- Злость… Агрессия. Мы изучали артефакт вместе с магистром Ромматом. Мы с ним не то что бы конфликтовали, но имели серьезные политические разногласия, - обрисовал рыжий ситуацию в наиболее мягкой формулировке. «Разногласия», ага. Роммат тогда Этаса безо всяких ша бесил. - Этого оказалось достаточно, чтобы под воздействием ша я разозлился, что он не слушает моих доводов, и попытался сначала просто напасть на него…

Рыжий задумался на пару мгновений, и добавил:

- А потом и убить.

Пусть ребенок понимает, что ша опасны и для того, кто подвергается их воздействию, и для окружающих. Самоуверенный и бесстрашный подросток может пренебречь опасностью для себя, но он же принц, его с детства должны были учить ответственности. Если чародей с таким уровнем магической силы, как у Каэль’Таса, его военным опытом и знанием редких заклинаний воспылает ненавистью ко всем подряд, утихомирить его будет очень сложно. Это будет трагедия на уровне даларанской резни.

Ребенок, вместо того, чтобы проникнуться серьезностью проблемы, задрал нос к небу и с гордостью за своего наставника заявил:

- У вас бы не получилось!

Зато у вас превосходно получится! Рыжий неслышно вздохнул. Ладно, не надо давить, еще разозлится. А Этасу еще работать с ним.

Да, у рыжего бы не получилось. С заломленными за спину руками и перекрытым доступом воздуха много не поубиваешь. Воспоминания о случившемся во время воздействия ша, как обычно, разогнали по телу кровь. Хорошо, что в сумерках не было особо заметно, как разгорается румянец на щеках. Этас на всякий случай повернул голову в сторону от собеседника.

- О чем и речь… - задумчиво произнес он.

Как только они ступили на круг света, образованный фонарями у ступеней Фиолетовой Цитадели, рыжий натянул на голову шлем. Принц странно покосился на спутника, но вопросов задавать не стал. А то Этас бы ответил, что надевает его ради бесценной возможности незаметно корчить Праудмур мерзкие рожи.

В Лиловой Гостиной их ждала Джайна, вырядившаяся в весьма декольтированное платье, не то, в котором рыжий видел ее днем. Отвлекающий фактор, да? Она поприветствовала принца, кивнула Этасу и бросила на него удивленно-выжидающий взгляд, мол, чего не выходишь, время не ждет, проводил и хватит.

- Да, свита его высочества сегодня в малом составе. Позвать еще? – надменно заявил Этас и с уверенным видом прошел вглубь помещения, показывая, что проваливать не собирается.

- Каэль… Вы специально выбираете в сопровождающих тех, кто меня, скажем так, недолюбливает?

Последнее слово Праудмур почти пропела. Она оглядела рыжего, коварно ухмыляясь, и предвкушающее сощурившись. Что затеяла, стерва белобрысая номер два?

- Как, вы еще не помирились с архимагом Этасом? – округлил глазки в притворном удивлении принц, которому рыжий только что посочувствовал, что ему приходится дружить с такой гадюкой. - Где же ваше хваленое обаяние, Джайна?

Молодец, мелкая язва, так ее!

- Этас все еще обижается на меня, - томно протянула Праудмур, не переставая злорадно кривить губы. В последнее время, после даларанской резни, рыжий нередко видел ее такой. То ли вошла в роль коварной роковой женщины, то ли просто перестала прикидываться хорошей девочкой. - Мне понадобится время, чтобы снова приручить его.

Время? Только твоя отставка, дорогая!

Праудмур, не оставлявшая надежды поговорить с принцем наедине и запудрить ему мозги как следует, потащила своего приятеля на балкон. Рыжий прошел за ними и встал на этот раз недалеко от двери, чтобы не толкаться на довольно узком балконе и хорошо видеть сразу обоих собеседников.

Этас прислушивался к разговору, благо это было нетрудно, потому что Праудмур – человечка, а значит, не могла пошептаться с принцем достаточно тихо, чтобы не услышали эльфийские уши. Оказалось, рыжий был прав в своем предположении, что на принца было совершено покушение. Только теперь вместо сожаления о его безрезультатности, Этас чувствовал возмущение. Орки! Кровожадные чудовища! Как Гаррош посмел! Каэль’Тас абсолютно, на тысячу процентов прав, что не желает иметь с ними дела!

Разговор, который слушал и запоминал Этас, был необычайно информативным и важным. Рыжий старался не упустить ни одной мелочи. Похоже, это требование присутствовать на их встречах принесет пользы куда больше, чем хлопот – Этас бы никогда не получил доступа к таким сведениям сам, и не важно, какую сторону он избрал бы своей.

Отдельное спасибо великому магистру за возможность узнать все это.

А Халдарон-то не сочинял, когда рассказывал свои «а тут этот здоровенный, с секирой, но я ему р-р-раз!», действительно отважно защищал принца, молодец. А Роммат вообще герой, догадался, как получить возможность снова колдовать. Этас запретил себе останавливаться на мысли, какой Роммат хороший: так недолго замечтаться и упустить часть разговора.

Праудмур пыталась давить на принца, требуя поскорее объявить о независимости Квель’Таласа и перебросить войска в Пандарии поближе к новым союзникам и укреплениям Альянса. Его высочество довольно долго успешно отбивал ее атаки, не поддаваясь давлению.

Глядя на них, рыжий невольно вспоминал Ронина. Милого простодушного человеческого юношу, который очень быстро вырос. В то время как его приятель-эльф далеко не сразу сообразил, что его самого теперь считают младшим, ему советуют и покровительствуют, и за него, наивного мальчишку, могут все решить, его могут оставить без «лишней» информации.

Вот и у этих двоих в отношениях лидером однозначно являлась человечка. И этого уже не изменить. Каэль’Тас просто не будет успевать понять, что она взрослеет быстрее, чем он привыкает к ее новому возрасту.