Война с Плетью не закончилась, но потеряла масштабность: большая часть нежити ушла в Нордскол, оставшихся сдерживали в северном Лордероне Отрекшиеся и несколько военно-религиозных орденов людей. С Отрекшимися в Серебряном Бору случались мелкие стычки, но лишь изредка, и в настоящие военные действия они не переходили. Словом, жизнь была прекрасна и полна надежд на светлое мирное будущее, пока однажды утром Этас не пришел в Фиолетовую Цитадель и не был ошарашен невообразимой новостью.

Квель’Талас вступил в Орду.

Гордые, цивилизованные и утонченные высшие эльфы присягнули на верность зеленому гориллообразному вождю и стали дружить с гниющей нежитью, не брезгующими каннибализмом троллями, злобными орками и какими-то еще «тауренами».

Этас повторил эту мысль несколько раз, но она упорно не желала укладываться в его голове. До него доходили слухи, что Отрекшиеся помогают талассийцам против Плети, но объединить усилия, чтобы дать отпор безумным убийцам – это одно, а вступать в военно-политический союз – это уже куда более серьезно, долговременно и чревато последствиями.

Это известие прозвучало как гром среди ясного неба. Нет, Этас, конечно, слышал шуточки талассийцев, что Отрекшиеся отомстили мерзавцу Гаритосу за агрессию против принца Солнечного Скитальца и его эльфов, поэтому мертвые люди в Квель’Таласе более желанные гости, чем живые. Но шутки шутками, а тут вступление в Орду, фракцию давних врагов, уничтоживших тысячи эльфов во Вторую войну. Это что, просто из желания напакостить бывшим союзникам?

Кирин-торские эльфы были, разумеется, ошарашены, но в целом никто не предполагал, какое влияние на жизнь даларанцев окажет этот шаг их соплеменников из Квель’Таласа. Однако перед каждым эльфом, независимо от страны проживания, теперь стояли несколько вопросов, отмахнуться от решения которых не получалось, а последствия выбора становились все более масштабными.

Как называться: квел’дореем или син’дореем?

Кого поддерживать: Альянс или Орду?

Как справляться с магическим голодом: упорно страдать или воспользоваться волшебным потоком?

Причем если эльф примыкал к группе по одному вопросу, ему приходилось соглашаться с ними и в других. Эльфы, не желающие поглощать магию, все чаще снова начинали называть себя квел’дореями и отправлялись в города Альянса. Но если именование своей расы можно было менять хоть десять раз на дню, а принадлежность фракции тоже оставалась вопросом выбора, то как быть эльфам, поглощающим магию Скверны, но не желающим вступать в Орду?

А их никто не спросил.

Возможно, именно так же были ошарашены Мстители, когда узнали, что принять помощь нейтрального морского народа против Плети – это предать союзников. «Зеленоглазые за Орду. Голубоглазые – с нами», рассуждали недалекие люди, в том числе и образованные человеческие чародеи, вместо того чтобы понять разницу между талассийцами и даларанцами. Но как квел’дорай могли позволить навешать столько лапши на свои удобные для этого дела уши? Этас и его пользующиеся волшебным потоком соплеменники вдруг с удивлением узнали, что они, оказывается, сторонники орков, Отрекшихся, троллей и загадочных тауренов. Отвисшие челюсти и вытаращенные в шоке глаза новоявленных «ордынцев» никого не интересовали.

Да причем тут волшебный поток вообще?!

Этас возражал, что он и немалая часть эльфов всю жизнь прожили в Даларане, помогали Альянсу вести войну против орков и нежити, были членами союзного людям, гномам и дворфам Кирин-Тора, дружили с людьми, говорили на всеобщем как на родном в конце концов! Только кто бы его слушал! А ему лично еще и припомнили все «шашни с талассийцами» как будто не во благо Кирин-Тора он пытался наладить отношения с бывшими союзниками!

Этас не считал себя виноватым в проблемах даларанских син’дорай, он никого не заставлял принимать поток насильно, да и предположить подобное безумное поведение талассийцев (Додумались! В Орду вступили!) и даларанцев (Это что за новая «научная» теория зависимости политических воззрений от цвета глаз?!) мог только отъявленный пессимист и параноик. Но все равно чувствовал некую ответственность за «своих».

В городе начались конфликты, иногда переходящие в беспорядки. Работу Фиолетовой Цитадели парализовало. Нерешительный человечишка Ансарем, побоявшись, что не сумеет взять ситуацию под контроль, ловко скинул обязанности главы Кирин-Тора на… На кого бы вы думали? На обладательницу стальных нервов военачальницу Модеру? На опытного политика и дипломата Краса? Не-е-ет! На дружелюбного милаху Ронина (ага! Все-таки принятие в Совет Шести он тогда и отмечал!), самого молодого и неопытного члена Совета. Болезнь под названием «идиотизм» растеклась по воздуху Восточных Королевств, не пощадив практически никого.

Впрочем, Крас не зря в свое время обратил внимание на Ронина. Первым же решением нового главы Кирин-Тора, которое, как он потом сообщил Этасу, поддержал весь Совет Шести (по факту – Четырех), было введение добровольческих дружин, которые следили за порядком на улицах и отправляли на двое суток в Аметистовую Крепость всех участников драк и дуэлей без разбору. Конфликты перешли в форму перепалок, молчаливых бойкотов и мелких пакостей.

Этас надеялся, что со временем проблема рассосется сама собой, когда все увидят, что зеленоглазые син’дореи не нападают на людей и не пьют пиво с орками. Однако очень хотелось бы узнать, как талассийцы вообще пришли к выводу, что дружить с Ордой им лучше, чем с Альянсом. К оркам-то претензий явно побольше скопилось… Крас с квель’таласскими соплеменниками общаться не пожелал, и по старой традиции отправил Этаса.

Рыжий, телепортировавшись в Элун’аран, пошел сразу к чародеям – надо бы к наместнику, это же он принимал решение, но к нему, разумеется, так просто не попасть на аудиенцию. Алые крыши и одежды стражей, раньше казавшиеся Этасу эффектными и оригинальными, теперь вызывали лишь отвращение: красный – цвет Орды, а раньше эльфы Квель’Таласа носили синие, как флаги Альянса, цвета. Досадное совпадение выглядело издевкой.

Чародеи Ассоциации объясняли вступление в Орду по-разному. В основном ссылались на помощь Отрекшихся в южных лесах. Кто-то говорил о лидере орков Тралле как о вполне адекватном разумном существе, к тому же не принимавшем участия во Вторую войну в сожжении южных лесов Квель’Таласа по причине малолетства. То, что этот Тралл был шаманом, то есть заклинателем, тоже находило у чародеев положительный отклик. В целом, все считали, что вступление в одиозную фракцию никак не повлияет на их повседневную жизнь, а просто продемонстрирует людям, что син’дорай не беззащитны, и предавать их без последствий нельзя.

От излучающего злорадство Его Мстительности Этас получил лишь краткий комментарий: только Орда нас еще не предавала, дадим и им такой шанс, для справедливости.

Снисходительный тон этого типа и оскорбительные намеки в адрес Кирин-Тора всегда бесили Этаса. Да, каждый второй руководитель считает, что всегда прав, но только великий магистр, упорно не желающий слушать его аргументы, вызывал в рыжем желание проткнуть это раздутое самомнение немедленно. Глава талассийских магов даже сидя на стуле ухитрялся создавать впечатление, будто возвышается над Этасом. Похититель Солнца обычно не обращал внимания на рост, - выше него была целая куча его знакомых, - но никто из них не использовал такую маловажную деталь внешности в качестве дополнительного оскорбления! Верзила!

На претензии рыжего о последствиях подобного шага для всех даларанских эльфов, магистр Роммат абсолютно спокойно напомнил, что Квель’Талас не отказывается принять их в качестве своих подданных.

- Почти каждый эльф потерял кого-то из близких во Вторую войну и в сражениях с нежитью. Думаете, мы хотим сотрудничать с орками и Отрекшимися? Кто, кроме вас, согласится подчиняться этому «Траллу»? – скривился Похититель Солнца и добавил язвительно: - И, кстати, сколько разлагающихся чародеев вы уже приняли в Ассоциацию?

Магистр Роммат посмотрел на него странно, кажется, оценивающе и с легкой насмешкой.