Вместо того чтобы встать напротив него и приготовиться к схватке, Кадгар шагнул к молодому коллеге и схватил его за руки, не давая выпустить заклинание или сплести новое.

- Этас, не дури. Я не буду сражаться с тобой.

Надо же, какие мы благородные и великодушные, отказываемся от весьма вероятной победы! Рыжего это взбесило еще сильнее. Он оттолкнул шаттратца волной неоформленной магией, вырвав руки из совершенно не по-стариковски крепкой хватки Кадгара.

- Чертов герой! – в бессильной ярости выкрикнул эльф.

- Героизму место на войне, Этас. Сейчас считай, что я не герой, - устало проговорил Кадгар. - Просто политик.

- Просто сволочь, - поправил рыжий. - Ненавижу тебя!

Он толкнул его плечом, освобождая себе дорогу к телепорту. Шаттратец не стал ему препятствовать. Этас демонстративным брезгливым жестом отряхнул плечо и запястья, соприкасавшиеся с человеком, и протянул руку к телепорту, активируя его.

Прежде, чем магия перенесла его на нижний этаж Башни Облаков, он услышал, как Кадгар обиженно воскликнул ему вслед:

- Тебе вообще не следует соваться в большую политику, если хочешь всегда быть хорошим и честным!

Этас побежал, желая оказаться как можно дальше отсюда, никогда больше не встречаться с этим отвратительным мерзавцем. Он, не успокоившись, на бегу, применил заклинание перемещения, нарушая все правила безопасности при телепортации. И напрочь позабыл о син’дореях-стражниках, ждущих его в коридоре, ведущим из Башни Облаков в холл Фиолетовой Цитадели.

В даларанском телепортационном зале в этот полуденный час было пусто, поэтому рыжий позволил себе устало прислониться к стене. Он не собирался всегда быть хорошим и честным. Но есть же пределы допустимой хитрости и моральной гибкости! Кадгар… Он не попытался избавиться от Джайны, потому что так было выгоднее Кирин-Тору – сомнительный аргумент, надо сказать. Если она продолжит в том же духе, то последствия всех ее ошибок и дуболомства будут хуже, чем от однократного случая смены власти и политического курса Даларана.

Кадгар, мерзкая беспринципная сволочь, по-прежнему сотрудничал с ней! Но ведь и Этас тоже, поняв, что не может избавиться от затеявших резню Праудмур и Верисы, продолжает сотрудничать с Кирин-Тором. «Сотрудничать» - заниматься общим делом, жить в мире, помогать друг другу. Удивительно, какой омерзительный оттенок может приобретать это, несомненно, доброе слово!

Получается, Этас тоже – предатель? Неужели Похитители Солнца чувствуют к нему такое же отвращение, что и он к Кадгару?

Рыжий поступил так же, как и Совет Шести. Он был возмущен действиями Праудмур, но вернулся, чтобы сотрудничать с ней. Пока еще он может кривиться при виде нее, держаться сухо и отстраненно со всеми. Но так не может продолжаться вечно. Рано или поздно ему понадобится чей-то голос для решения важного для его миссии вопроса, ему придется встречаться, уговаривать, убеждать. «Дружить». И все вернется на круги своя, даже если рыжего будет все еще воротить от этого. Да, он выполняет задание принца, но так ведь и у того же Кадгара обязательства перед Шаттратом, он должен контролировать сотрудничество между городами. А у Модеры – перед Армией Кирин-Тора, у Ансарема – перед Академией и даларанскими учеными. Никто из них не может развернуться и гордо уйти из Кирин-Тора, потому что его глава поступает неправильно. Этас – такой же как и они? Все они, члены Совета Шести – стоят друг друга?

Лицо под шлемом стало мокрым от слез. Рыжего мутило от отвращения. К коллегам, к оскверненному городу или к самому себе? Он вышел из телепортационного зала и нетвердым шагом отправился прочь куда-то по даларанским улочкам.

В прошлый раз, когда Совет Шести предал Мстителей, Этас ведь тоже ничего не сделал. Не вступил в отряд Телестры, не объявил изменщикам бойкот, не отправился в Квель’Талас, проявляя солидарность с жестоко обиженными соплеменниками. Какого черта он теперь предъявляет претензии другим? Совет Шести – сборище трусливых предателей. Рыжему здесь самое место, и нечего мнить, будто он лучше и порядочнее их.

Перед его лицом соткался из воздуха серебристый ястреб. Этас несколько секунд тупо смотрел на машущую крыльями полупрозрачную птицу, не понимая, чего этот сгусток магии от него хочет. Потом медленно, по привычке, а не начав использовать мозг, протянул запястье.

Точно. Он же обещал не ходить по городу без стражи. Этас влил в ястреба ответное сообщение, предлагая встретиться у телепортационного зала – не так уж и далеко он от него ушел… вроде бы. Пару раз свернув не туда и уткнувшись в тупик, рыжий вышел на знакомую улицу и быстрым шагом добрался до оговоренного места.

Строгие взгляды стражников: мрачного ветерана еще тролльских войн Ионира и молодого широкоплечего красавчика Ворриэля, - заставили рыжего покраснеть и опустить глаза. Ему было ужасно стыдно за этот истерический побег. Он не только заставил их поволноваться и сам рисковал наткнуться на Серебряных, но и вынудил своих же подвергаться опасности тоже: Слеза син’дорай у него, при нападении у них бы не было возможности быстро, без заклинания, сбежать.

- Ионир, - позвал рыжий старшего стражника. – Я думал сходить в Аметистовую Крепость, забрать свои вещи. Как думаешь…

- Насколько это безопасно? – продолжил тот фразу запнувшегося, пытаясь подобрать слова, Этаса.

Молодой архимаг кивнул. А вдруг они там неадекватно отреагируют на беглеца? Или предъявят ему какие-нибудь обвинения в убийстве охранников темницы? Бред, конечно, но полагаться на здравый смысл и справедливость даларанцев оказалось рискованным занятием.

Однако визит в темницу прошел без приключений. Ионир, не знавший о наличии телепортационного артефакта, кратко проинструктировал Этаса ни в какое помещение не заходить одному и уверенно направился в сторону Аметистовой Крепости. На появление беглого син’дорея охранники темницы отреагировали с типично бюрократическим раздражением-равнодушием. Мол, ходят тут всякие архимаги, работать мешают. Рыжий получил свои амулеты, договорился о времени, когда придет забирать вещи других Похитителей Солнца.

- Расписываться будете за каждый предмет отдельно, - поджав губы, предупредил его человек.

Этас поспешил кивнуть и распрощаться, пока с него не потребовали еще и письменное разрешение главы Кирин-Тора.

За следующую неделю даларанские син’дореи успели многое. Починили защитные заклинания на центральных зданиях, переправили в Элун’аран одичавших маназмеев, встретились с несколькими квел’дореями, желающими продемонстрировать, что вовсе не ненавидят скверноглазых соплеменников. Архимаг Лан’далок, большая шишка в Армии Кирин-Тора все это время отсутствия в городе Похитителей Солнца общался с Этасом и Сурдиэлем при помощи магических вестников. Внутреннюю информацию не выдавал, но, по крайней мере, сообщал несекретные новости, интересовался, все ли у них в порядке и выражал соболезнования. Рыжему нравился этот эльф. Он был уверен, что поручи Джайна арест син’дореев архимагу Лан’далоку, пусть и с безжалостной формулировкой «смерть или тюрьма», тот бы все равно ухитрился провернуть все без жертв.

Магистр Таэлис и жрица Алессо, покинувшие Серебряный Союз после учиненной Верисой резни и инициировавшие раскол Бесцветных, тоже пожелали получить подтверждение Похитителей Солнца, что те не держат на них зла. Этас, посоветовавшись с Сурдиэлем и Хаторелем, принял предложение отправить нескольких квел’дорайских магов помогать восстанавливать здания и чары в син’дорайском квартале. Вид чародеев из разных частей эльфийского народа, занимающихся общим делом, радовал и успокаивал рыжего. Все-таки не зря он согласился на всю эту авантюру. А знание того, что эти первые шаги к примирению делались в обход Верисы, с эльфами, которые ее поступок осуждали, грело душу необычайно.

Но все равно сомнения в правильности своего согласия сотрудничать с Кирин-Тором мучили Этаса. Ему очень хотелось это с кем-то обсудить, посоветоваться или просто выговориться, но с теми, кого уже взял в Даларан – нельзя, нечего боевой дух подрывать. Что касается остальных Похитителей Солнца, то от них он боялся на вопрос «считаешь ли ты меня предателем?» услышать брезгливое «да». Беседа же с Осселой в прошлый раз как-то не особо помогла ему.