- Я не думал, что тебе будет приятно получить от меня вестника после такого, - честным тоном объяснил человек.

Этас сощурился: он не собирался верить ни единому его слову больше. Кадгара попросту не интересовала дальнейшая судьба бывшего коллеги или он просто не желал утруждать себя объяснениями и выдумыванием предлогов для отказа в просьбе помочь.

- Ты думал, что твое предательство и равнодушие будет мне приятнее? – холодно проговорил рыжий.

- Прости. Мне было неприятно решение, которое пришлось принять, и… мне было стыдно, - Кадгар опустил голову, как будто и в самом деле чувствовал угрызения совести. - Потому я и не стал…

Неплохо! Этас бы непременно поверил, если бы не выяснил уже, как отменно этот тип умеет пускать пыль в глаза.

- Ты просто воспользовался ситуацией, - сообщил ему верный ответ рыжий. Он, скривившись, выплюнул следующую фразу. – А я считал тебя человеком чести.

- Этас, да пойми же ты, пожалуйста! – вздрогнув, воскликнул Кадгар. - Это политика, тут не место личному! Ты хороший парень, я действительно так считаю, но в тех обстоятельствах я должен был так поступить! Мне больно знать, что ты воспринял все близко к сердцу, переживал и считаешь меня предателем!

Рыжий не знал, что ему отвратительнее: мысль, что шаттратец так ловко притворяется, разыгрывая душевные терзания, или предположение, будто Кадгар мог искренне переживать, что Этас «принял близко к сердцу» его предательство, вместо того, чтобы равнодушно пожать плечами и достойно проиграть политическому противнику. Они двое нередко затевали шумные и эмоциональные споры на собраниях Совета, когда речь заходила о запредельских соплеменниках рыжего. Но умело разделяли уважительное, приязненное отношение друг к другу и разногласия в делах. Но разве это разделение должно простираться так далеко, когда эльфов просто так, без суда, лишали крыши над головой, свободы и жизни? Может, Кадгар, если надумает собственноручно убить его, чтобы не мешал его планам получения контроля над Запредельем с помощью Кирин-Тора, и тогда будет ожидать, что Этас удовлетворится этим «ничего личного» и не будет держать зла на него?

В политике не место личному? Но его действия были и политическим предательством тоже! Они были коллегами, членами одной команды, они должны были вместе решать проблемы и бороться против врагов, а не подлавливать момент, чтобы понадежнее избавиться от одного из своих!

- А кем мне еще тебя считать? – с горечью проговорил рыжий. Все извинения и сожаления Кадгара были враньем. Шаттратец остался уверен в своей правоте и, если в будущем подобная ситуация возникнет снова, поступит так же. - Аллерия говорила, что ты герой, благородный и честный. А ты обыкновенная двуличная сволочь!

Кадгар вздохнул, сгорбившись и будто став уже в плечах. Он поднял руку и потянулся к Этасу. Пальцы взволнованно дрогнули. Герой, победивший Саргераса-Медива, сражавшийся со Смертокрылом, выглядел слабым и несчастным сейчас. Этот жест с беспомощно тянущейся рукой мог бы разжалобить самого черствого эльфа. Этас покосился на его ладонь: вовсе не сухая, старческая и бессильная. Обычная рука мужчины-чародея: не слишком широкая, с длинными гибкими пальцами, без мозолей, больше привычная к плетению заклинаний и переворачиванию книжных страниц, а не размахиванию оружием, но все равно не слабая или хрупкая.

- Ты еще так молод и очень категоричен, - дрогнувшим голосом проговорил почтенный старец Кадгар.

Нет, Этас не поведется на эти хитрости. Он знает, каким этот тип может быть. Эльф скривил губы в презрении. Изображать из себя старичка всегда нравилось белобородому шаттратцу. Он что, забыл, что за все эти годы рыжий не раз видел его… настоящим? А какой этот человек настоящий? Но, в любом случае, весь Совет Шести прекрасно знал, что духом и волей Кадгар вполне соответствовал своему реальному возрасту – зрелости, а вовсе не старости.

Син’дорея до дрожи в пальцах злило, что ему самому не хватало зрелости, силы воли и умения надавить. Кадгар был не прав и, как казалось Этасу, сам понимал двуличность собственной позиции, но у эльфа не получалось воспользоваться этим. Где-то там, на задворках души, у этого типа еще оставалась совесть, иначе он бы не пытался выглядеть хорошим перед тем, кто все равно ничего не мог ему сделать. От злости и унижения на глаза навернулись слезы. Ему было чертовски обидно, что он был перед ним как мальчишка, которого можно поучать житейской мудрости, хотя Этасу было в несколько раз больше лет.

- И ты тоже со своей стороны прав, - продолжил шаттратский архимаг, - потому что нам, тертым жизнью старикам, надо почаще вспоминать…

- Хватит прикидываться добрым Дедушкой Зимой! – не выдержал Этас. - Я знаю, сколько тебе на самом деле лет! Жалкий трус и лицемер! Даже твой вид – сплошное вранье! Я твою бороду седую повыдергаю к троллям, чтобы все видели! Ты каждое мгновение обманываешь всех вокруг! Это так весело?!

Син’дорей подошел на шаг ближе и ткнул пальцев в ненавистную белую бороду.

- Этас…

- Там эльфов убивали, а тебе – политика! – продолжил орать рыжий.

- Ты тоже не вмешивался! – рявкнул Кадгар, перестав, наконец, разыгрывать спектакль. Он расправил плечи и весь как-то вытянулся, разом став выше рыжего ростом и превратившись из беспомощного старика в того, из учебников… «героя», упырь бы его сожрал. - В Запределье война между Шаттратом и Иллидари до сих пор идет! И это именно ты все это время не давал Кирин-Тору вмешаться, громче всех вопил!

- Это мои соплеменники! – еще больше повысил голос син’дорей, перекрикивая его.

Да как он смеет ставить на одну доску предотвращение войны между эльфами и собственное вероломство, попустительство тем, кто напал на невиновных?!

- И они убивали моих друзей, - возразил Кадгар уже более спокойным, но жестким тоном.

- Ты и твои друзья посылали убийц к принцу Каэль’Тасу. Вы даже сражаться с честью не умеете! – парировал рыжий. Ну давай, скажи, что отправить наемного убийцу к несовершеннолетнему эльфу – это тоже все лишь «политика»!

- Это не я, это Ворен’Таль! – возмутился Кадгар.

Ах, ну конечно же! Ворен’Таль, живущий в твоем городе, под твоим покровительством, творил бесчестье, а ты всего лишь не вмешивался, потому что тебе это было на руку!

- Ты понимаешь смысл слова «соучастие», Кадгар?!

Спор перерос в безобразную ссору. Этас кричал, припоминая шаттратцу все его прегрешения против син’дореев, а тот искал оправдания своему расизму в якобы достоверных свидетельствах их злодеяний. Он не испытывал ни капли раскаяния за все те подлости, что вольно или невольно совершил. Кадгар заблуждался, обвиняя принца в намеренном призыве Кил’Джедена в Азерот, но разве, узнав об ошибке, он извинился? Нет, он попытался помешать заключению союза между чародейскими столицами, потому что восстановление отношений между эльфами и людьми стояло ему поперек горла.

Рыжему нестерпимо хотелось спалить его бороду и заставить поскакать по залу, уворачиваясь от заклинаний с несвойственной старикам резвостью. С Советом Шести ссориться нельзя, они теперь союзники принца, но за дуэль с Кадгаром Этасу ничего не будет, без сомнений. Отношения принца и Квель’Таласа вообще с этим гадом испортить уже невозможно.

- Ты жалкий трус, - сообщил рыжий, вставая в основную дуэльную позицию и призывая огненный шар. Кадгар – арканист, против него будут хороши Огонь и Пустота. - И я докажу тебе это сейчас!

Кадгар сощурился. Его магическая энергия уплотнилась и потяжелела. Этас не знал, сумеет ли справиться с ним. Шаттратец – боевой маг, эта отрасль чародейского искусства всегда давалась людям лучше, чем эльфам. Но рыжий неплохо потренировался с Тилорией в Квель’Таласе, к тому же, человек не имел перед ним преимущества в виде тысячелетнего опыта. И потом, люди в принципе были менее ловкими, чем эльфы, и обычно уворачивались от заклинаний хуже, больше тратя маны на щиты. Рыжий оценивал свои шансы примерно как один к двум, но дуэль нужна не для соревнования в силе, а для защиты чести.