- Я сообщу Повелителю, что вы очнулись, - сказала она и удалилась из комнаты.

Проводив ее взглядом и отстраненно отметив, что Кил мог бы выдумать себе титул и пооригинальнее, Велен сел на кровати и оделся. Потянулся и повел плечами, разминая затекшие мышцы. Мало рассчитывая на результат, он обратился к Свету, и тот окутал его тело, устраняя неприятные ощущения и слабость. Здесь нет антимагического поля? Как странно. А Кил не думает, что Велен может сбежать, не дожидаясь встречи?

Велен сосредоточился и принялся искать телепортационный канал в Шаттрат – там находилась самая мощная площадка, не считая новой талассийской. Вообще ни малейшего отзвука. Где бы он ни находился, эта планета или часть Круговерти были ужасно далеко от Дренора. В общем-то, неудивительно. Это Азерот и Дренор, если верить астрономам и навигаторам, находились в одной звездной системе и часть года даже были видны невооруженным глазом с соседней планеты, если забраться повыше в горы. Велен знал, что существуют способы усиления заклинаний телепортации – ими обычно пользовались слабые чародеи, - но сам он не успел изучить тему настолько глубоко. А жаль. Вдруг ему не хватало силы совсем чуть-чуть?

Велен попытался мысленно связаться с А’далом, а потом со всеми шаттратскими наару по очереди, но тоже не получил ответа.

Услышав за спиной шаги, он медленно обернулся. Кил. Такой же, каким Велен видел его на Квель’Данасе, только обычного роста и без массивных наплечников. И от шеи через ключицу на грудь спускался широкий рваный шрам. Последние несколько лет Велен знал, что Кил не убит, но все равно переживал за него, хоть и не любил себе в этом признаваться.

Кил, по своему обыкновению, не начинал разговор первым, а Велен не знал, что сказать. Претензий к любовнику накопилось достаточно, к дренорским преступлениям добавилось убийство Му’уру и идиотская выходка в Солнечном Колодце. Но начинать встречу со скандала не хотелось. Да и не в том сейчас Велен положении, чтобы устраивать сцены. А в каком он, кстати, положении – вот что хотелось бы знать.

Кил молча смотрел на него и улыбался. Велен отвел взгляд и не заметил, в какой момент Кил подошел ближе. Совсем близко – между ними полшага. Можно прикоснуться к нему. Обнять. Или врезать как следует. Назвать идиотом. Или признаться, что рад его видеть. Но Велен не делал ничего из этого. Он догадывался, что Кил тоже растерян и не знает, что сказать и что сделать, пусть у него и было некоторое время подумать, пока он спал. Велен не собирался облегчать его участь.

Медленно, осторожно, Кил поднес руку к его лицу. Провел ладонью по щеке, прошелся кончиками пальцев по едва прикрытому белой щетиной подбородку, поглаживая вдоль ихий, а потом ткнулся лбом в его лоб и обнял. Не слишком крепко, легко можно было вырваться, но у Велена рука не поднималась оттолкнуть его. Он тоже соскучился.

Говорят, отношения – это как хрупкая чашка из стекла. Разбив однажды, можно попытаться склеить, но все как прежде уже не будет, что-то исчезнет безвозвратно. Война на Дреноре превратила их с Килом отношения даже не в осколки – в мелкую пыль. Нечего склеивать, осталось только сплести очищающее заклинание и забыть навсегда. Вот только чувства-то никуда не делись…

- Двадцать пять тысяч лет, Велен, - хрипло произнес Кил, медленно, но настойчиво прижимая его к себе все крепче, - я не мог прикоснуться к тебе по-настоящему.

А в Солнечном Колодце что было? И пока Велен спал, можно подумать, Кил его даже за руку не взял ни разу. Мысленное ворчание помогало не поддаваться эмоциям. Ну конечно, они сейчас бросятся друг другу в объятья, позабудут все прежние обиды, поклянутся в вечной любви и отправятся дарить друг другу ласки на ложе из цветочных лепестков как в дамских романах с нарисованными кружевами на обложке.

Как бы ни так!

Велен мягким, но решительным движением убрал от себя руки Кила и отступил на шаг назад.

- Как долго я был без сознания? - спросил он, чтобы что-то произнести.

- Почти три месяца, - мгновенно отозвался Кил, словно именно этого вопроса и ждал. - Энергия Пустоты и Скверны здорово ударила по твоей светлой голове. Тебе вредно быть в Круговерти.

Кил едва заметно усмехался, произнося эти слова. Он выглядел таким родным и привычным, что Велену пришлось прокрутить в голове картины дренорской войны и оставшегося от Му’уру кристалла, чтобы напомнить себе, что злится на этого эредара и не желает иметь с ним больше никаких дел.

- Где мы?

Вместо ответа Кил шагнул к окну и раздернул занавески. Велен подошел ближе, оглядывая открывшийся вид. Матово мерцающие в солнечных лучах кристаллы, которыми выложены улицы – бирюзовый равонит и желтоватый витрицит. Высокие, многоэтажные бело-голубые здания с конусообразными крышами. И светло-зеленое небо над ними.

- Это… Аргус?!

Велен сам не заметил, как шагнул еще ближе и, распахнув окно, по пояс высунулся из него, желая рассмотреть больше. Справа вдалеке виднелся похожий на перевернутую тарелку для супа парящий город. А внизу, перед самым окном, из которого смотрел Велен, раскинулся бело-золотой купол, увенчанный шаром, сверкающим всполохами арканной энергии – Храм Мудрости. Получается, что они во Дворце Триумвирата? Но он же был разрушен…

Велен разглядел внизу прогуливающихся эредаров и дренеев, детишек, парочки, уличных торговцев, суету на площади. Мир изменился и очень сильно, здания были восстановлены неточно (если Велену не изменяла память), виднелся всего один парящий город. Но это был Аргус, и он жил! Велен и не надеялся когда-нибудь вернуться на родину - на настоящий Аргус, а не на его выжженный Скверной мертвый остов. Он смутно припоминал, что Кил что-то такое говорил ему, будто Аргус пригоден для жизни, но Велен тогда подумал, что планета просто очищена от разлитой по поверхности энергии Скверны, а не то, что восстановлены и заселены города. А потом на Дреноре разразилась война, и Велену стало не до уточнения судьбы родного мира.

- Аргус теперь закрыт от Легиона, это мои личные владения.

Эти слова Кил произнес с легкой небрежностью, но Велен слишком хорошо его знал и понимал, что он гордится полученным результатом и доволен ошеломлением любовника.

- А дренеи? Откуда они тут?

Во время последнего полета на Генедаре, затянувшегося и утомительного, когда дренеи несколько веков не видели солнца и неба и не ступали по настоящей земле, среди них появилась весьма влиятельная оппозиционная группа. Они утверждали, что Велен и наару напрасно увели часть народа с Аргуса, им надо было остаться и вступить в Пылающий Легион. Поступок Пророка называли и глупостью, и трусостью, и даже корыстным расчетом с целью получения абсолютной власти. Они во все горло кричали о желании вступить в Легион и даже предпринимали пару попыток восстания, быстро подавленных Дланью Аргуса. Во время войны на Дреноре оппозиционеры увидели реальный Легион, его методы и приоритеты, а не свои фантазии о красивой жизни и легкой силе, поэтому одумались и сражались против орков наравне со всеми. Но, возможно, Кил еще до начала войны перевез некоторых желающих сюда? Тогда они бы с радостью согласились.

- С Дренора, - ожидаемо ответил Кил. – В основном пленники, но есть и добровольцы.

- Сколько их тут?

Велен старался не выдать охватившего его волнения. Перед штурмом Шаттрата орки напились демонической крови, обезумели и никого не оставляли в живых, но все битвы до этого они вели будучи в своем уме. Очевидцы сражений сообщали, что многие дренеи были захвачены в плен. Но потом о пленниках ничего не было слышно, и все решили, что их убили, использовали для жертвоприношений с целью получения силы.

Осознав, что Кил’Джеден уничтожил девять десятых дренейского народа, Велен не мог в это поверить. А может, и не надо было верить? Может, Кил только создал видимость геноцида? На Дреноре были убиты многие, но большая часть народа – что с ними? Они уцелели, они здесь? Это было бы куда больше похоже на Кила, настоящего Кила, которого Велен знал на Аргусе и с которым тайно встречался все эти тысячелетия. На того Кила, который как будто бы и не был безжалостным генералом Пылающего Легиона.