Мое сердце бешено стучит, пока я стою у своего шкафчика, не зная, чего ожидать после произошедшего вчера с Люком. Я слепо смотрю на свои книги и переминаюсь с ноги на ногу, теряя последнюю надежду на то, что выгляжу так, будто оказалась тут случайно. Но когда я чувствую еле уловимый запах корицы, я улыбаюсь, ощущая его горячую руку на своей талии, притягивающую меня к обжигающему телу.

— Привет, великолепная.

Его голос посылает дрожь сквозь меня, несмотря на жар. Я открываю рот, чтобы спросить о «великолепной», но тут же становлюсь слишком занятой: стараюсь не растаять в лужу на полу, и мне уже не до вопросов. Я поворачиваюсь в его руках, и он целует меня. Переполненный коридор — единственное, что останавливает меня от того, чтобы наброситься на него прямо здесь и сейчас. Ничего не могу с собой поделать, глупая улыбка расползается на моем лице, когда он берет меня за руку и ведет в кабинет шестьсот шестнадцать.

Он касается своим плечом моего, когда читает вслух до конца «Гроздья гнева», и я ловлю на себе улыбающийся взгляд мистера Снайдера, когда он это замечает.

— Отличная работа, мистер Каин, — говорит он, подмигивая. — По моему предмету у вас не будет итогового экзамена, но оценка за эссе по «Гроздьям гнева» — четверть годовой. Я объединил несколько вопросов, чтобы помочь вам собрать свои мысли по поводу этой книги. — Он кладет стопку бумаг на первые парты каждого ряда, чтобы их передали назад. — Перечитайте свои схемы, по-настоящему сформулируйте свои мысли, прежде чем хвататься за эссе. Сегодня четверг. Я даю вам время до понедельника, чтобы соединить в голове все ваши схемы и ответы на мои вопросы. В понедельник все эссе должны быть у меня. А пока до звонка прочтите вопросы.

Люк просматривает страницы, а затем посылает мне кривую улыбку.

— Похоже, мы потратим все выходные, запертые в моей квартире, работая над этим.

Я наклоняюсь к его плечу.

— Ты возьмешь меня в плен, или я буду вольна прийти и уйти, когда пожелаю?

Его кривая улыбка сменяется хитрой усмешкой.

— Ты не захочешь никуда уходить.

Звонок приводит мой пульс в норму.

Но когда мы выходим в коридор, ритм моего сердца вновь ускоряется. Гейб прислонился к шкафчикам рядом с моим и улыбается мне, словно ангел.

Боже, какой он красивый.

Я запинаюсь, и Люк обнимает меня, останавливая от падения. Я глубоко вдыхаю и заставляю свои ноги идти вперед. Когда Люк замечает Гейба, его рука на моей талии напрягается.

— Габриэль.

Я не смею посмотреть Гейбу в глаза, но слышу в его голосе разочарование, и это почти разрывает меня на части.

— Пойдешь со мной на физику?

Я поднимаю взгляд на Люка и мягко отстраняюсь.

— Конечно.

Мы молча шагаем по коридору, и я чувствую, как взгляд Люка прожигает мне спину. Я не отрываю глаз от серого пола, пока мы идем.

Наконец, прямо перед входом в наш класс, Гейб останавливается и говорит:

— Так вот, чего ты хочешь? Вот, кого ты хочешь?

Мое сердце готово взорваться, потому что я и сама понятия не имею, чего хочу.

— Я… наверно.

— Наверно, — повторяет он.

Я могу чувствовать тяжесть его взгляда, поэтому поворачиваюсь к нему лицом. Я начинаю было открывать рот, но в нем нет ни слова, поэтому я снова его закрываю.

Он обнимает меня рукой за шею и наклоняется. Сначала я думаю, что он собирается меня поцеловать, и внизу живота возникает покалывание, когда я понимаю, как сильно этого хочу. Но его щека лишь щекочет мою, и он шепчет:

— Что мне сделать, чтобы ты передумала?

Это.

В голове у меня совершенно пусто, я даже не могу вспомнить, как говорить. Печальная улыбка появляется на его лице, когда он кладет руку мне на спину и направляет в кабинет физики… без лишних слов.

Когда мы, наконец, проскальзываем на свои места, мисс Биллингс подбегает к нам и сваливает на стол лабораторное оборудование. Я сосредотачиваюсь на работе, стараясь забыть обо всем. Но невозможно игнорировать боль в груди и то, что мне действительно трудно дышать… И то, как я хочу прикоснуться к Гейбу каждый раз, когда он на меня смотрит.

Я чувствую себя инвалидом к концу урока. Даже не могу вспомнить, что мы делали на лабораторной.

Но когда я мчусь через коридоры к своему шкафчику, я вижу, как Райли и Тревор сворачивают к туалету «для поцелуев», и это резко улучшает мое настроение. Тейлор сойдет с ума.

Когда я добираюсь до своего шкафчика, то вижу, как к соседнему прислонился Люк, который выглядит жарче, чем ад. Он прижимает меня к стене и целует, а затем открывает мой шкафчик и меняет мои книги. Я давала ему комбинацию? Не припомню.

— Готова к Сангетти-фест?

— Готова.

Я чувствую себя глупо, потому что теперь, когда я с ним, я не могу стереть эту довольную улыбку со своего лица. Поэтому, скорее всего, выгляжу как полная дура все время, пока мы идем ко второму корпусу, но единственное, что меня волнует, — его горячая рука на моей спине.

После урока мы начинаем шагать в сторону обеденного зала, но я хватаю его за руку.

— Слушай… давай сегодня не пойдем в кафетерий? — говорю я, не совсем готовая к Люку и Гейбу в одном помещении.

Он ухмыляется.

— У тебя есть что-то другое на примете?

— У меня в шкафчике есть манчиз[24]. Такой чудесный день. Мы могли бы просто посидеть на лужайке.

Он крепче обнимает меня, и я почти мурлычу от удовольствия.

— Звучит отлично.

Мы забираем еду из шкафчика, которая состоит из красных конфетных палочек и слоеного печенья, достаем содовую из машины и направляемся во двор.

И только тогда я вспоминаю, что группа Рифа тусуется тут во время обеда. Они внимательно смотрят, как мы выходим через дверь.

Люк замечает это и убирает руку с моей талии.

— Мы можем пойти куда-нибудь еще, если хочешь.

Я огладываюсь на Рифа и вздрагиваю.

— Нет. Все нормально.

Я выбираю место с другой стороны цветочной клумбы, стоящей посреди двора. Пока Люк отправляется к машине за покрывалом, я откидываюсь на спину и греюсь в лучах теплого солнца, слушая, как играют парни Рифа. Я тихонько пою, стараясь очистить голову от всего, что не имеет значения. Спустя какое-то время я понимаю, что Люк до сих пор не вернулся, и, открывая глаза, обнаруживаю его сидящим на траве напротив меня. Он улыбается.

— Ты не говорила мне, что умеешь петь.

Я опускаю глаза и чувствую, как начинают гореть щеки.

— Да я не особо…

Он встает и раскладывает покрывало на траве.

Мы садимся, а затем я ложусь на спину и гляжу на небо. Когда я поднимаю голову и перевожу взгляд на Люка, он все еще смотрит на меня, слабая улыбка виднеется на его губах. Внезапно я испытываю сильное желание поцеловать его.

— Чувствую, в вас намного больше всего, чем кажется на первый взгляд, Мэри Фрэнсис Кавано.

Я смотрю в сторону и глубоко вдыхаю.

— Не совсем. Ну, так зачем ты все время споришь с мистером Сангетти? — говорю я, чтобы сменить тему, вспоминая, как они вновь перепирались весь урок.

— Просто делаю свою работу.

— Правда? — Я открываю слоеное печенье. — И в чем, собственно, она заключается?

— Заставляю его лгать, обманывать… Все, что нужно.

— Нужно для чего?

— Чтобы отправить его в Ад. — Он смотрит мне в глаза, ожидая реакции.

Я просто улыбаюсь, потому что уже давно поняла, как на него реагировать.

— Почему он? Почему не мистер Снайдер или мисс Фелч?

— Потому что они меня не раздражают.

— А я тебя раздражаю?

Он ухмыляется.

— Ты прямо у меня под кожей… такой раздражающий зуд, который нельзя остановить.

— Ну, я в любом случае уже отправляюсь в ад, ты опоздал.

— Да неужели? — говорит он сквозь смех.

Я распускаю волосы и кладу голову ему на колени.

— Да. — Я разделяю свое слоеное печенье и соскребаю зубами начинку. — И ты тоже там будешь. Поверь мне, — бормочу я наполненным сладкой прослойкой ртом.