Он развернулся, продолжая сжимать палочку в руке. В один момент все, создаваемое им с таким трудом четыре года, рухнуло. Он воображал себя свободным, сильным? Да ладно! Кого он, в конце концов-то, пытался обмануть?
Северус покачал головой, горло сжимало спазмом, не пропуская ни звука. Руки дрожали, ноги были готовы вот-вот подогнуться, сознание начало путаться. Все-таки волнение было слишком сильным, и приступ подстерег его.
Вцепившись одной рукой в стол, чудом удерживаясь на краю сознания, Северус принялся перебивать приступ – дышать размеренно, сначала на счет три, потом на четыре. Перед глазами колебался туман, звуки города за раскрытым окном доносились словно сквозь вату, и в этот момент Северусу уже было совершенно наплевать, что Люциус увидит его таким. Но он не справился - слишком хотел справиться, слишком поторопился перейти на четыре, и сознание безнадежно ускользало, лишая тело остатка сил, и Северус уже не смог почувствовать, как сильные руки бережно подхватили его в последний момент, и услышать, как голос, полный глубокого удивления, произнес: «Мерлин мой!».
========== Глава 19. Особенности диалога с немыми и секса в экстремальных условиях ==========
С каждым месяцем выздоровления Северуса приступы становились все реже, а обмороки все короче, так что он пришел в себя еще до того, как Люциус успел наложить полноценный Эннервейт. По потолку, от центра которого расходились лучи лепнины, Северус понял, что Люциус переместил его в спальню, а по характерному покалыванию во всем теле – что тот не поскупился на диагностические заклинания.
Увидев, что Северус очнулся, Люциус помог ему сесть в подушках и наколдовал стакан с водой – Северус выпил ее с жадностью, которую даже не пытался скрыть. Люциус и так уже должен был увидеть, что его здоровье оставляет желать лучшего.
- Сколько? – спросил тот, опускаясь, точнее тяжело обрушиваясь, в кресло рядом с кроватью. В этом кресле в свое время в периоды обострений немало ночей передежурил Поттер.
«Сколько чего?» - равнодушно подумал Северус. В ушах еще немного звенело, и комната расплывалась перед глазами. Северус оставил бесплодные попытки вернуть сейчас ясность зрения и сконцентрировался на фигуре Люциуса, который теперь, кажется, стал гораздо бледнее, чем когда появился здесь, а еще мял в пальцах перчатки из тончайшей кожи, и было понятно, что они этого не переживут.
- Сколько, Северус? Год? Месяц? Неделя?
«А, должно быть, он спрашивает, когда вернется магия!» Северус пожал плечами и, понимая, что не сможет говорить, потянулся к блокноту с карандашом, который лежал на полке рядом с кроватью специально для таких случаев.
Увидев его движение, Люциус наколдовал большой белый лист с маленьким синим пером, которое, несмотря на размер, удивительно напоминало павлинье.
- Просто сформулируй и, придерживая лист, четко произнеси мысленно то, что хочешь сказать, - пояснил он.
Северус кивнул, обдумывая. Стоит ли вообще знать Люциусу, как обстоят дела? Что тот задумал? Не подставит ли он, Северус, себя под удар? Впрочем, и так ясно, что он совершенно беззащитен. Он сам сказал, что Поттер не знает про воспоминания, так что теперь представляет собой очень удобную мишень для любимого заклинания Люциуса.
Раздался треск. Люциус подбросил разорванную перчатку вверх и испепелил.
- Никогда не думал, что мне придется хоронить тебя дважды, - тихо сказал он, отворачивая лицо.
«Дважды?» Северус похолодел. Кажется, он знал о Люциусе далеко не все.
- С тех пор как Кингсли сказал, что ты жив и не хочешь возвращаться в магический мир, - заговорил между тем Люциус, - я только и придумывал, как выманить тебя обратно. Открыл лабораторию в аврорате, надеясь, что ты захочешь ей руководить. Предпринял еще кое-что, об этом в «Пророке» будет завтра с утра. Но мне и в голову не могло прийти, - по лицу Люциуса скользнула горькая усмешка, - что ты не вернулся потому, что в тебе нет ни капли магии и ты умираешь. Все эти годы, таскаясь на твою пустую могилу, я не мог заставить себя перестать верить, что ты жив. Какая ирония, что вскоре она станет настоящей.
Северус выдохнул. Нахлынувший было страх отпускал медленно, по чуть-чуть. Не то чтобы высказанное трудно было уложить в голове, но… трудно было перейти от столь пугающей мысли к прямо противоположной. Люциус ходил на его могилу. А еще хотел, чтобы он вернулся. Или… просто было что-то, чего он, Северус, никогда не замечал? «То, без чего я хотел бы обойтись…»
- И даже Обливиэйт тут не поможет, ты знаешь? – задумчиво продолжил Люциус. - Ты знаешь, что твой блок слетел, стоило тебе умереть первый раз? Я не помнил разве только твоей клятвы, зато все остальное - в подробностях. Я надеялся… - он снова усмехнулся, - надеялся, что смогу оторвать тебя от Поттера, в конце концов, он собирается жениться. Я простил тебе даже предательство. Я всегда тебе все прощал… Мерлин мой, полжизни быть влюбленным в грязноволосового полукровку-предателя! Как же я рад, что отец не дожил до этих дней.
Люциус вдруг встал и, не глядя на Северуса, вышел. Где-то в глубине квартиры захлопнулась дверь. Северус потрясенно уставился на пустое кресло. Он не был уверен, что услышанное - не плод его воображения. Но это можно было проверить только одним способом.
Он тяжело сполз с постели и доковылял до кладовой, лист с пером плыл по воздуху вслед за ним. Прислушиваясь к себе, Северус выбрал сразу стабилизирующее и успокоительное. Как ни не любил он признаваться, что с нервами что-то не так, сегодня с ними определенно было что-то не так.
Люциус стоял в гостиной, у широко открытого окна, будто бы с огромным интересом разглядывал улицу. Он был без мантии, в парадном костюме тонкого сукна, шею в три ряда обвивала тяжелая золотая цепь. Северус приблизился, Люциус вздрогнул, но не обернулся. Северус осторожно погладил его по спине, вжался щекой в роскошные белые пряди, вдохнул запах кожи, пробивающийся сквозь древесные ноты духов.
- Мне надо вернуться на прием, - сказал Люциус. – Там будет иностранная делегация. Кингсли собирался представить меня, как своего преемника.
Однако не пошевелился.
Продолжая удерживать его, Северус поймал шуршащий над ухом лист за самый кончик и мысленно произнес: «Еще десять минут». И отпустил. Лист мгновенно оказался перед лицом Люциуса.
- Хорошо, - кивнул тот, не поворачиваясь. – Но… видишь ли, теперь я не уверен, что хочу знать, сколько именно тебе осталось.
«Что ты увидел во время диагностики?» - спросил Северус.
- Черные сгустки повсюду. В руках, ногах, в голове на уровне глаз, в горле. Кто это сделал?
«Нагини была хоркруксом».
- Хоркруксом? – Люциусу, видимо, это не говорило ни о чем.
«Хоркрукс создается при убийстве человека, если произнести особое заклинание. Душа убийцы раскалывается и часть ее сохраняется в предмете, находящемся под рукой. Лорд расколол душу на восемь частей, и одна из них хранилась в Нагини».
Люциус вздрогнул. Северус погладил его по спине и, осторожно отведя волосы от уха Люциуса, поцеловал за ним. Откуда-то он помнил, что это было очень чувствительное место. Люциус застонал и закрыл глаза руками. Северус осторожно повернул его к себе, и, притянув одну руку, поцеловал самую середину ладони. Он все еще чувствовал большую слабость во всем теле, но Люциус действовал на него так одуряюще, что невозможно было удержаться. Люциус не отвечал на его попытки, но и не отстранился и не отвел руку. Северус счел это хорошим знаком, чтобы продолжить.
«Если ты вспомнил наши разговоры в доме сэра Майлза, то должен был помнить и про антикруциатусное. Я действительно испытывал его на себе. Но Миллер не мог произносить Круцио, он был слишком стар и слаб для заклинаний вообще, а уж тем более для проклятий, после нескольких его неудачных попыток мне пришлось делать это самому, через отражающие чары. Около сотни произнесенных в собственный адрес Круцио… Вкупе с тем количеством зелий, которые я сделал по молодости, по глупости и для Лорда, это создало особый объем накопленной темной магии, и весь этот объем активировался, когда меня укусила пропитанная темнейшей магией Нагини. Большую часть я смог вывести заранее подготовленными зельями, но часть осталась, и Поттер вот уже четыре года помогает мне выводить ее. То, что ты видишь - это жалкие остатки по сравнению с тем, что было, Люциус. Я не умираю, я выздоравливаю. И я не стал сквибом, - поспешил добавить Северус. – Просто я потратил слишком большой объем собственной магии на борьбу с магией хоркрукса, и нужно время, чтобы она восстановилась. Я чувствую ее, периодически бывают очень сильные всплески, из-за этого мне приходится пить стабилизирующее и одновременно мне надо увеличивать магический потенциал, то есть совершать два почти противоположных действия. Поэтому уровень магии поднимается очень медленно».
