— Вот и ты, — он почти любовно огладил карту. — А вот… я, — и уложил рядом Мага.

Мы синхронно улыбнулись. Расклад был хаотичным, не имел рисунка, больше походил на игру, но каждая карта значила вдвое больше, чем если бы я расставлял свечи и выкладывал строгую последовательность вопрос за вопросом.

Вот появилась Шестёрка чаш, после упала Башня, и словно повеяло ледяным ветром.

— Не стоит беспокойства, — ответил он чуть насмешливо. И на Башню, точно он собирался «побить» её, легла Умеренность. — Видишь?..

Снова мне пришлось кивнуть. Он на секунду отвлёкся от колоды и коснулся холодными пальцами моего лица. От этой странной ласки я прикрыл глаза, и тогда же услышал:

— Опасайся Отшельника.

Но в ровном голосе не звучало предостережения. Я посмотрел на карту, в ней отразилось спокойствие ночи и путеводный свет. А потом сверху легла Семёрка чаш…

И на самом деле поднялся ветер. Нахмурившись, мой гость, мой гадатель встал, а карты выпали из его рук, рассыпаясь по траве.

— Что же не так? — задал он вопрос.

Ночь снова затихла, разлеглась в тени холмов, как нашкодивший щенок.

— За тобой кто-то идёт, и уже давно, — он повернулся. — Покажи ладони.

О, я знал, что он может сказать, едва увидит сеточку не исчезнувших шрамов. Но сопротивляться было бесполезно. Некоторое время он рассматривал мои руки, потом отодвинулся и щёлкнул пальцами, отчего колода легла к нему на ладонь, будто никогда и не рассыпалась.

Он вынул карту.

Король мечей.

И рядом с костром встал Король мечей, смерил меня взглядом.

— Вот, значит, как… — и Таро снова стала лишь картой. — Как же это ты с ним пересёкся.

Я ещё не понял, с кем именно, но сердце будто уже знало ответ.

— Возьми, — и я тут же принял колоду, почти горячую, словно она нагрелась от огня. — Придётся с этим немного помочь.

— С чем? — и это был мой первый вопрос.

— С Королём, — уточнил он в своей обычной манере и засмеялся. — Ты, конечно, поймёшь, но не сразу.

— Брат, — начал я было, но тут снова зашевелилась тьма, опять зашуршал ветер и даже тучи скрыли нас от звёзд.

— Тш-ш-ш, — приложил он палец к губам. — Тебе пора домой.

Провести эту ночь в холмах мне было не суждено, потому что прямо передо мной из воздуха соткалась моя собственная дверь. Послушно — спорить всё равно не имело смысла — я открыл её и шагнул в прихожую.

Оглянувшись, я уже не увидел его — темнота разрослась, поглотив даже костёр.

***

…Король мечей?

Таро лежали передо мной на столе и не собирались больше говорить. Они не давали ответов, замкнулись, стали пусты и безгласны. Пусть и ненадолго, но я уже чувствовал себя слегка осиротевшим, как бы странно это ни звучало.

Свечи трепетали в подсвечниках, хотя в доме не было сквозняков. Ветер стучался в окна снеговой крошкой, пусть для неё было совсем уж не время. По крыше шарили ветки, скрипели и скрежетали.

Ночь была неспокойной, но я знал, что брат мой танцует в холмах. Его белые волосы теперь рассыпались по плечам, тёмное одеяние кутало острые плечи, каждое движение походило на росчерк острого лезвия в воздухе. И на губах его улыбка.

Он танцевал с Королём мечей, и это противостояние было легко предсказать, но мне нужна была не мнимая победа, а узнать причину.

Теперь уже я сам рассматривал свои ладони — шрамы от шаманского ножа светились, кололись, словно я запечатал что-то под кожей, и теперь оно желало появиться на свет. Я не мог прочесть того, что увидел он.

Наконец я устал настолько, что едва сумел дойти до постели. Свечи остались гореть и трепетать, ветер всё бесновался, ветки так же скреблись. Кое-как завернувшись в плед, я уснул, провалился так глубоко, что вокруг была лишь чернота — такая же тьма, как та, что съела костёр на холмах.

Я слышал только шелест одежд, слышал, как танцует мой брат среди холмов на ладони ночи. Танцует с Королём мечей, чьего лица я так и не узнал.

Я спал до рассвета.

***

…Утром на тумбочке у кровати я увидел новую колоду Таро, тёмную, напитанную прошедшей ночью. Я уложил её в бархатный плен шкатулки и отправился убирать воск от сгоревших свечей. И, конечно, брат мой сидел в гостиной, наблюдая за языками пламени в очаге.

— Как прошла ночь? — спросил я, только чтобы разрушить тишину.

— Он плохо танцует, — усмешка показалась бы зловещей кому угодно, мне же была слишком понятна и знакома.

— Не сомневался.

— Ты неосторожен, — теперь уже взгляд его холодных глаз пригвоздил меня к полу.

— Да.

— Зачем?

Настала моя пора усмехаться. Он кивнул, соглашаясь с таким ответом.

— Проводи, — и прямо перед нами раскрылась дверь. Он взял мою ладонь, левую, не правую для рукопожатия. Пальцы пробежали по шрамам. — Ты должен беречь себя.

Я подавил вздох.

Ещё раз взглянув на меня, он перешагнул порог. Дверь закрылась, исчезла, истёрлась из этой реальности. На моей ладони не осталось шрамов.

========== 079. Существо ==========

Здесь висел тяжёлый запах застоявшейся воды, казалось, что влаги и в воздухе чересчур много и скоро можно будет захлебнуться. Грудь сдавливало, сердце стучало глухо и неровно. Я шёл по тоннелю, ведя ладонью по стене. Было очень темно.

Вода под ногами плескала и хлюпала, иногда этот звук вызывал ощущение, что вода уже ходит волнами внутри меня, под моей кожей. Или, быть может, что я стал всего лишь ёмкостью вроде кувшина. Однако какие бы странные образы ни настигали меня, я продолжал путь.

В этом тоннеле не было никаких поворотов или боковых проходов, зато он пронзал несколько реальностей сразу. Вот только попал я в него не по своей воле, а словно бы оступившись. Возможно, меня толкнули, этого я уже не помнил. Удивительно, как мало сохранилось внутри меня воспоминаний, точно их вытеснила влага, течение, несущееся сквозь меня, пока внутри каменного прохода вода оставалась недвижимой.

Несколько раз я уже ловил себя на желании привалиться к стене и больше не двигаться. Это было похоже на отчаяние, и, надо сказать, такая мысль несказанно удивляла. Я ведь знал, что могу покинуть это место, но что-то внутри не было в этом уверено.

***

…Когда впереди забрезжил свет, мне пришлось некоторое время стоять, чтобы он не ослепил меня. Привыкнув, я сделал ещё шаг вперёд, но снова остановился. Не хотелось проходить там, пусть я даже не понял пока, что это за странное «там» ждёт меня так близко.

Оглянувшись, я увидел только пустую и спокойную темноту. Возвращаться не имело смысла. Тогда я двинулся дальше, всё так же касаясь кончиками пальцев стены, хоть теперь в этом почти не было необходимости — слабого освещения хватало, чтобы разбирать, куда ставить ногу.

Я думал, что коридор расширится, но нет, его стенки изогнулись, словно исторгая из себя колонну, за которой пряталось круглое окно, забранное решёткой. Сквозь него было видно небо и только. Слишком высоко, чтобы можно было выглянуть и узнать, в каком мире я нахожусь. Повеяло свежестью, и я остановился, чтобы отдышаться хоть чуточку — слишком привык к затхлой влажности, так что даже не вспомнил, что свет может обещать ещё и немного воздуха.

В лёгких что-то натужно болело, но я старался не обращать на это внимания.

Стоило только сделать шаг прочь от окна, как свет помутнел. Я взглянул на решётку и увидел, как кто-то мохнатый вжался в неё мордой.

— Эй!

Я молчал, трудно было предсказать, что несёт любой разговор с неизвестным существом.

— Эй! Я тебя чую.

Вздохнув, я отозвался:

— И что?

— Как — что?! Нужно вытащить тебя оттуда, — неизвестное мне мохнатое создание засуетилось, взволнованно фыркнуло. — Как ты можешь там дышать!

Этот вопрос поначалу занимал и меня, но теперь ответ уже не казался необходимым.

— С трудом, — подобрал я слова. Говорилось тоже тяжело, будто на горло легла удавка, стягивающаяся сильнее от звуков голоса, от трепета голосовых связок.

— Вот! — будто это что-то объясняло.