Присмотревшись, я не заметил, чтобы хоть кто-то здесь держал собак, и это было довольно странно. Впрочем, в разных реальностях встречались совершенно разнообразные животные, и, возможно, я просто не мог себе представить, кто же сейчас охраняет дома в ночном мраке.
Сердце подсказывало, что дверь в другой мир не скоро появится здесь, а вот оставаться на холме в наступающей ночи было бы неосмотрительно. Вокруг я не заметил ничего, что можно было бы использовать, чтобы разжечь костёр, никаких кустарников или деревьев, а от влажной травы толку было мало. Чтобы не замёрзнуть, придётся найти дорогу вниз и попроситься на ночлег.
Ещё раз осмотревшись, я заметил, что в одном месте склон не так крут, и попытался спуститься там. Несколько раз я чуть не сорвался, пальцы кровоточили от попыток вцепиться в едва прикрытые дёрном камни, но всё-таки я сумел добраться до тропинки. Та явно вела в нужную сторону, пользовались ею, похоже, часто, и это обнадёживало.
Как оказалось, деревенька была обнесена частоколом, но ворота оставались распахнуты, на них приветливо покачивались от проснувшегося ветра два фонаря, где живо трепетало пламя.
Я вошёл, ожидая, что кто-нибудь окликнет меня, остановит, спросит, кто я и откуда пришёл, но ничего подобного — словно бы деревня уже спала, хоть на самом-то деле было совсем ещё не поздно.
В надежде отыскать что-то вроде таверны — уж эти-то заведения есть в любом из миров, где обитает хоть кто-то, схожий с людьми, я двинулся по улице, внимательно рассматривая дома. У каждого был разбит палисадник, где наверняка цвели бы цветы, не появись я в такое межсезонье, каждый выглядел ухоженным и опрятным, но все ставни оказались закрыты. Только свет фонарей у каждого крыльца оживлял картину.
Не слышно было никаких звуков, ничего. Не шёл дым из труб на крышах. Не шуршала живность, устраиваясь на ночлег. Только ветер гулял по улицам, носил туда-сюда палую листву, дышал мне в лицо холодом.
Никакой таверны, никакого постоялого двора.
Пожав плечами, я ступил на крыльцо ближайшего дома и постучал. Мне ответила тишина. Внутри будто и не осталось никого живого. Удивлённый, я тронул ручку и понял, что дверь не заперта.
Как ни странно, но в доме царил идеальный порядок, даже пыли нигде не оказалось. На столе стояла медная керосиновая лампа, начищенная до блеска, даже стекло в ней ничуть не закоптилось, точно кто-то каждый день приводил её в порядок. Огонёк в ней был совсем небольшой, но комната освещалась хорошо и можно было рассмотреть полки с мелкими безделушками из дерева, высокие скамьи у стола, кровать, застеленную пёстрым покрывалом, в углу.
Внутри было тепло, и я решил хоть немного пробыть здесь. Сел на скамью, уложив ладони на столешницу, и зачарованно вгляделся в танцующий огонёк.
Куда же подевались местные жители? Кем они были?
Если судить по устройству дома, по утвари, убранству, то никак нельзя было сказать, что они чем-то отличаются от людей. И потому особенно странным было их исчезновение. Но кто-то ведь заправил керосиновую лампу, кто-то зажёг фонари над каждым крыльцом!..
И не похоже, что произошло нечто ужасное — ни следов борьбы, ни разрухи. Вообще никаких следов…
И я смотрел на огонёк, будто он способен рассказать мне, кто именно дал ему жизнь.
Однако я сам не заметил, как задремал, сморило усталостью. Во сне я всё так же сидел у стола, но, конечно, окружающий мир был немного другим, более обрывочным, более прозрачным, как морок или туман.
И внутри сновидения я встал со скамьи, чтобы снова обойти дом. На глаза мне попалась лестница. Ступенька за ступенькой — я поднялся на второй этаж и увидел, что тут на подушках, беспорядочно разбросанных по полу, сидит юноша. Светлые волосы рассыпались у него по спине.
Вся фигура его казалась мне до боли знакомой. И стоило только шагнуть ближе, как я вспомнил.
— Сновидец.
— Странник, — он не повернул головы. — Как тебе этот мир?
— Он тоже создан тобой? Но ведь ты освободился…
— Да, но я попал в мир, где ещё ничего не было, — теперь он посмотрел на меня и улыбнулся. — Как думаешь, этот мир кому-нибудь понравится?
Я вспомнил луг и холм, вспомнил дыхание ветра и уютную деревеньку, пусть в ней пока ещё совсем никого не было. Не было никогда.
— Определённо понравится, — заключил я. — Ты хочешь впустить сюда кого-то?
— Да…
Мы замолчали. Я сел рядом с ним, и внезапно он взял меня за руку. Пальцы его были тёплыми, но дрожали от волнения. Первым порывом было хоть как-то успокоить его, но отчего-то не находилось слов.
— Значит, из сновидца ты стал творцом, — улыбнулся я. — Интересно.
— Наверное, — и он глянул на меня искоса. — Но это потому, что ты заставил меня перешагнуть порог.
И я вспомнил, как несколько часов назад меня бесцеремонно втолкнули в первую попавшуюся дверь. Как забавно легли петли судьбы.
— Не сомневайся ни в чём, — сказал я наконец. — Не нужно. У тебя и в снах всё получалось прекрасно, а теперь получится и с реальностью. Она даже пластичнее, когда ты творец.
— Хорошо… — слова благодарности не прозвучали, но я видел в его глазах всё, что нужно.
— Тебе пора просыпаться, — он взволнованно пожал мне руки. — Приходи ещё, когда здесь уже будут люди.
Я обещал, что не забуду этот мир.
На мгновение мне показалось, что просыпаюсь я всё там же, напротив пляшет огонёк в керосиновой лампе, однако почти сразу же и эта картина померкла, рассыпалась… Я открыл глаза в своём доме. За окном только начинало светать, шумел дождь, стучался в стёкла, гудел в водосток.
Я не сразу поднялся, надеясь, что сон ещё раз захватит меня, и я увижу ещё что-нибудь. Но нет, утро разгоралось всё ярче, а сны от меня сбежали. Впрочем, я не слишком расстраивался, ведь мир, куда пригласил сам его творец, уже не сможет затеряться среди тысяч и тысяч других.
========== 071. Немота ==========
Немота.
Я был пойман в темноте и беззвучии и не мог произнести ни слова. Немота поразила меня, и, наверное, несколько минут я напоминал выброшенную на берег рыбу — хватал воздух ртом в тщетной попытке хоть что-то сказать. Я слышал собственное дыхание, даже биение сердца, но из горла не донеслось ни звука.
Инстинктивно я обхватил шею ладонью, точно там могла найтись причина немоты, но кроме собственной кожи ничего не обнаружил.
К скудному освещению я привык, тьма перестала казаться тьмой. Я стоял в узком коридоре, потолки тут были низкие, крупные камни, из которых оказались сложены стены, сочились влагой и обросли беловатой плесенью. Пахло гнилью, но не слишком сильно, на полу стояла вода, немного, точно затянула плиты тонким слоем.
Здесь и сейчас я никак не мог вернуть себе голос, оставаться на одном месте было бы глупо, так что я двинулся вперёд, благо никакого выбора не оставалось — коридор не разветвлялся, уходил в темноту, не давая никаких боковых проходов. Плесень слегка, совсем немного, светилась, так что ориентироваться было можно, но подробно рассмотреть окружившие меня стены — нет.
Меня успокаивало то, что в воздухе совсем не было затхлости. Движение воздуха намекало, что где-то есть выход, и оставалось только следовать пути, чтобы отыскать его. Пока я шёл, а вода плескалась от каждого шага, мне вспоминалось, как совсем недавно я стоял среди сада, ожидая появления двери.
Если бы я тогда знал, что перешагну порог и лишусь голоса, шагнул бы я?..
Развлекать себя подобными мыслями было почти забавно, по крайней мере, однообразность пути не смущала, а немота казалась недолгим и случайным происшествием.
Кому бы потребовалось лишить меня возможности говорить? Вряд ли это было сделано специально. Просто эта реальность почему-то заставила меня играть в конкретных рамках. Ну и пусть.
Наконец коридор повернул и внезапно расширился. Я оказался в зале, где по центру возвышалась колонна, украшенная сияющими мягким светом кристаллами. Вокруг неё образовался водоём, куда стекала вода сразу из нескольких проходов, похожих на тот, по которому я только что пришёл.
