Дверь в иной мир раскрылась позади меня — я услышал звон, но не спешил обернуться. И когда уже был готов оказаться в другой реальности, всё же посмотрел назад, на дерево, что не сдалось пустыне, на розоватые нежные цветки.
Иногда я думаю, что это воспоминание и есть самое важное в моей жизни. Красота, противостоящая пустыне.
Разве не такой должна быть жизнь, не таким должно быть творчество?..
Сколько бы ни было препятствий, что выпадают на мою долю, стоит только обратиться мысленно к тому дереву, и я понимаю — каждый шаг сделан не зря, пока несёшь в мир — в любой мир хотя бы осколок, хотя бы глоток, хотя бы лёгкое дуновение красоты.
========== 066. Ворон и Воробей ==========
Первый весенний дождь — целое событие. Его отчаянно ждал город, освободившийся от снега и внезапно запылившийся, трепетно жаждала земля на холмах, о нём мечтали деревья, и птицы, и звери… И когда я вышел на балкон, чтобы вдохнуть его свежесть, принять её в себя, чтобы она на какой-то миг стала мной, мне послышался облегчённый вздох всего мира.
Долго смотрел я, как улицы омываются дождём, как присмиревший ветер качается на ветвях пробуждающихся деревьев, как бегут облака, и казалось, что вместе с ливнем приходит спокойствие.
В тот миг, когда я готов был раствориться в этом покое и свежести, где-то внизу, буквально под балконом, началась странная склока.
— Нет, пойди прочь! — скрипучий голос был больше всего похож на поскрёбывания по жести, точно это заговорил водосток, а не живое существо.
— Это не твоя собственность, и я никуда не уйду, — а этот голосок оказался тоненьким и звенящим. Ну вылитый колокольчик, только очень нервный.
Я перегнулся через перила, силясь рассмотреть, кто же там не поделил местечко. Сначала ничего было не разобрать, а затем стало ясно: под балконом устроился крупный ворон и мелкий взъерошенный воробей. Однако чем больше я на них смотрел, тем яснее становилось — они странники, совсем не из этих мест.
— Эй, может быть, чаю? — окликнул я их, понимая вдруг, что на улице сыро и прохладно, а вдоль стены дома наверняка ещё и тянет неприятным сквозняком.
Спорщики синхронно вскинули головы, тёмные взгляды птичьих глаз были пронзительны и будто бы способны прочесть самые потаённые мысли.
— Идёт, — каркнул Ворон.
— По рукам, — согласился Воробей, хоть у него не было никаких рук.
Я спустился, чтобы открыть им окно в кухне, но в тот миг позвонили в дверь. Пожав плечами, я повернул ключ в замке и… столкнулся лицом к лицу со странной парочкой.
Он был в чёрном, и никак нельзя было отделаться от ощущения, что всё его одеяние соткано из перьев. Тёмные волосы он убрал назад, крупный и острый нос от этого казался ещё заметнее, а глаза — совершенно чёрные, заглядывали в самую душу.
Она была в лёгком дорожном костюмчике бежевых оттенков, коротко остриженная и вся какая-то взбалмошная. Каштановые волосы торчали во все стороны. Круглое и милое лицо с небольшим курносым носиком, озаряла улыбка, а глаза были карие-карие, тоже почти что до черноты.
С трудом я узнал в них тех Ворона и Воробья.
— Ну, проходите, — посторонился я. — Наверняка устали и проголодались.
— Да, конечно, — прощебетала она просто и звонко.
— Только чай, — хрипло ответил он.
Странный контраст между ними в то же время выдавал что-то глубинное, что-то общее, и мне было любопытно посмотреть, как же они поведут себя в гостях. Ворону я приготовил чай с черникой, а Воробью — ароматный «Земляника со сливками». Я предложил им печенья и бутербродов, и пока Воробей с живой радостью жадно поедала всё, до чего могла дотянуться, Ворон почти что чопорно пил чай, согласившись лишь на один скромный бутерброд.
— Какая всё-таки сырая весна в вашем городе, — заявила Воробей, когда очередная чашка чая опустела, а печенья на тарелке заметно убавилось.
— Дождь тут только первый день, и ты об этом знаешь, — оборвал её Ворон. — Спрашивай уж, что ты на самом деле хочешь спросить.
— Это невежливо, сперва надо поболтать о погоде, — возмутилась Воробей, и я понял, что моё присутствие им совершенно не нужно.
Отойдя к мойке, я принялся мыть чашки и заварники, прислушиваясь к диалогу, который звучал всё громче и громче.
— Невежливо пожирать всё, что есть на столе, — припечатал Ворон. — И заводить разговоры о пустяках, которые только утомляют!
— Твои понятия о гостеприимстве всегда меня поражали, — разошлась она. — У тебя лишнего пирожного нельзя попросить.
— Лишнего пятнадцатого пирожного, после которого ты не можешь лететь? — ядом его голоса можно было отравить всю питьевую воду города.
— Так вы путешествуете вместе? — повернулся я, чтобы наконец-то присмирить таких громких гостей.
— Нет! — Воробей сложила руки на груди.
— Приходится, — Ворон склонил голову к плечу. — И нам скоро уходить, несмотря на дождь
— Куда-то спешите?
Тут они оба замялись и переглянулись — перебросились взглядами, точно играли в пинг-понг.
— Неподалёку откроется портал в мир, который нам нужен, — Ворон произнёс это тихо, в то время как Воробей вскочила и взмахнула руками.
— Мир, который нужен тебе! Тебе, исключительно тебе, а не нам! Я туда не хочу.
— Тогда зачем же идёшь с ним? — удивился я.
— Мы связаны, — Ворон меланхолично протянул ко мне руку, и я увидел на пальце странное кольцо, тонкое-тонкое, как алая нитка.
— И никак не развязать! — она отвернулась.
Что-то мне напоминало это кольцо, но высказывать свои догадки я не стал. Это уж точно было не ко времени.
— Вам нужен проводник? — зачем-то уточнил я, хотя странники всегда справлялись сами.
— Нам нужно только время, — устало улыбнулся на это Ворон. Воробей так и не повернулась ко мне.
Между тем дождь заканчивался, а день клонился к закату. Сырость соткалась в туман, и теперь весь город стал загадочным и странным. Я прошёлся бы вечером, но не хотел, чтобы мои гости подумали, будто я их преследую или слежу за ними. Кажется, с их проблемой всё было очень просто, но поручиться я не мог.
В час, когда зажглись фонари, Ворон поднялся из кресла у камина и протянул задремавшей Воробью ладонь.
— Нам пора, — напомнил он.
Воробей сонно дёрнулась, крепко вцепилась в его длинные пальцы и встала. И в тот миг я заметил, как неуловимо изменилось её лицо, как на мгновение в глазах промелькнуло нежное чувство. Просыпаясь, она ещё не успела нацепить маску взбалмошной девицы, и вот этот мимолётный взгляд сказал обо всей их связи много больше, чем она бы сама хотела кому-то открыть.
Но и Ворон смотрел на неё так мягко и тепло, пусть и только мгновение, что сущность их колец стала кристально ясной. Оставалось только надеяться, что и Ворон, и Воробей недолго будут мучить друг друга…
Может, затем их и тянет в тот мир, где ей так отчаянно не хочется находиться.
— Благодарю за всё, — кивнул Ворон мне на прощание.
— Было приятно, — подытожила Воробей.
И когда они вышли на крыльцо, то тут же обернулись птицами, вспорхнули во влажный сумрак. Долго я смотрел им вслед, пусть туман скрыл их от меня столь быстро, что уловить можно было лишь направление. Снова начался дождь, и чувствовалось — он пришёл на всю ночь, основательный и неторопливый.
Где-то там, я точно не знал где, открылся портал, чтобы впустить двух птиц-не птиц в иную реальность. Такое происходит и в этом городе, и в других городах, и в других мирах ежедневно. Но отчего-то хотелось верить, что именно в этот раз, перешагнув порог, эта пара сумеет обрести душевный покой и… хотя бы на некоторое время забудет о том, как ругаться.
========== 067. Четыре ключа ==========
Густой зелёный сок перепачкал колени, сразу пропитывая ткань. Растения в этом мире готовы были брызнуть сладковатой на запах влагой, которая склеивала пальцы и оставляла пятна. Я поднялся, укоризненно взглянув себе за плечо — полоска, оставшаяся от двери, тут же исчезла. Переступив порог, я не удержался на ногах, уж слишком крутой склон холма был в этом месте.
