— Врёт, — заявила девочка. — Где-то тут. Но я сама их не прицеплю.

С этим-то я точно мог ей помочь.

Пришлось отыскать верёвку и накрепко связать причину наших проблем. Тем временем отыскались и языки. Мы некоторое время разбирали их, а потом я осторожно прицепил их на место. Девочка просияла, но тут же протянула мне наушники.

— Возьми, скоро будет звонить.

— А как же он?

— Если Часовщик, с ним ничего не станется. Если нет… — и она коварно улыбнулась.

Я поспешил нацепить наушники, мир погрузился в полное молчание, но скоро всё же зазвенел. Звук был такой силы, что проникал и сквозь защиту, пусть и негромко. А вот лже-Часовщику пришлось до того несладко, что в какой-то миг он обернулся птицей и вылетел из раскрытого окна.

— Вот и всё, — сказала мне девочка, когда колокола утихли и я снял наушники.

Мир вновь двигался по правилам, а город нашёптывал истории, помогая ткать мою дверь.

— Куда же он подался? — спросил я.

— Далеко отсюда, — пожала она плечами. — Отец проснулся! Мне пора!

И помчалась вниз.

Я же просто шагнул через порог, ведь меня уже звал новый мир.

========== 049. Запах барбарисовых леденцов и карамели ==========

Воздух пах барбарисовой карамелью и мечтой. Я стоял на балконе, наблюдая за тем, как заря разворачивала флаги в высоких небесах. К городу подступала весна, и это ощущалось во всём — в порывах ветра, в особенном сиянии неба, в криках птиц…

Сегодня мне хотелось остаться дома и забыть обо всех делах. Такое настроение для меня было редкостью, потому я почти с удивлением пробовал его, словно отделял ложечкой кусочки мороженого и наслаждался каждым в отдельности.

День накатывал приливной волной, заря становилась всё ярче, облака, замершие ближе к западу, неспешно побежали прочь.

Февраль почти истёк вместе с талой водой, от него осталась только жалкая капля, пусть повсюду и лежал ещё снег. И я смотрел на город как-то иначе, не находя слов, которые сумели бы точно описать и мои чувства, и то, что я вижу. Внутри, в моей душе будто бы тоже родилось солнце, медленно распускалось диковинным цветком и, конечно, согревало, ведь это неотделимо от его сути.

Вот так, умиротворённый и удивлённый разом, я продолжал стоять на балконе, пока первые лучи не показались из-за крыш. Небо сияло лазурью, кричали птицы, в лужах отражался рассвет.

Казалось бы, день будет таким же приятным, но тут раздалась переливчатая трель дверного звонка.

Мне пришлось спуститься, но уже в холле я задумался, ведь совсем не ждал гостей. Кто мог ко мне пожаловать в день, когда я хотел только покоя?..

За дверью стоял почтальон. Не из тех, что разносили газеты и письма в этом мире. Почтальон, который вольно бродил между реальностями, принося порой странные вести и поразительные вещи.

— Доброе утро, — поздоровался я и посторонился, но почтальон отрицательно качнул головой.

— Мне некогда, — пояснил он. — Доброе утро, вам письмо.

Расписавшись, я принял плотный конверт, перетянутый алой лентой. Почтальон тут же растворился в тенях, будто его и не было совсем.

На конверте не оказалось ни обратного адреса, ни имени отправителя. И даже моей улицы не значилось, только инициалы. Но это как раз помехой для почты, снующей между реальностями, не было.

Я ушёл в гостиную, где сел у журнального столика и осторожно вскрыл послание. Внутри меня ждал изящный медный ключ и… больше ничего. Придирчиво изучив конверт, даже заглянув внутрь, я понял, что действительно больше ничего не имею. Загадочный ключ оставался единственной темой письма, и пояснений ждать было не у кого.

Создан он был, конечно, не в этой реальности. Слишком изящный и слишком блестящий, он как будто выпрыгнул из очередной сказки. Ах, сколько их, сказок о ключах. Неужели этот потерял свою историю?

Если в этом и заключалась идея послания, то пора было собираться в путь, но мне так хотелось оттянуть хотя бы на день, что я оставил ключ на каминной полке и отправился на кухню. Сегодня миров, любивших кружить у лампы, оказалось немного. Я улыбнулся им и поставил чайник.

Решив заварить чего-нибудь с летними травами, я оглядел полки, уставленные стеклянными и жестяными банками, и тут позади раздался голос:

— Лучше возьми тот, с мятой и лавандой.

— Думаешь? — я узнал Чефирового кота.

— Я же профессионал, не стоит мне не доверять, — он засмеялся. — Не хочешь в дорогу?

— А ты, случаем, не терял ключа? — я насыпал чай в заварник. — Может, это твой?

— Мне не нужны ключи, я справляюсь без них, — он растянулся на столе, точно был обычным котом. — Это ключ для тебя.

— У меня нет замка для него.

— Да брось, конечно же, есть!

Я отвернулся к плите и залил кипятка в заварник. Что-то не везло мне с выходными в последнее время.

— Тут дело не требует спешки, — проболтался Чефировый кот.

— Это уже хорошо, — я поставил перед ним чашку. — Но ничего не проясняет.

— Подожди до весны, — посоветовал он.

Позже мы пили чай в молчании, с Чефировым котом это казалось особенно уютным. Однако я всё крутил и крутил в голове его «подожди до весны» и «конечно же, есть». Кот редко ошибался, советы его были странными, но неизменно оказывались стоящими.

Что ж, до календарной весны осталось совсем немного, и я не тронул ключ на каминной полке.

***

День тёк своим чередом, я почти поверил, что могу отдохнуть, слушая, как постепенно растворяется в весеннем воздухе февраль, но тут постучали в стекло. На подоконнике сидел нахохлившийся филин, круглые глаза смотрели недобро. Такие почты не приносят, но я всё же распахнул окно. Филин глянул в комнату и заметил:

— Почему ты ещё не в пути?

— Выходной, — усмехнулся я, но филин только взъерошил перья.

— Не сейчас!

— Ну уж я сам это решу.

— Моё дело — предупредить, — и он сорвался и улетел. Удивительно. Ведь до заката было ещё полно времени, а филин всё же ночная птица.

В открытое окно потянуло запахом барбарисовых леденцов и мечты.

***

Когда вечерняя заря раскрасила небо в розовый и золотисто-оранжевый, ко мне заявился ещё один гость. Этот был мохнат, косолап, но роста оказался маленького. Подобрать ему названия я не сумел, пока он не представился сам:

— Корсэ, — он почесал за ухом, точно мечтал нащупать там шляпу. — Здесь ли открываются двери?

— Да, такое бывает, — согласился я. Мы замерли на крыльце, и я не спешил впустить Корсэ в дом.

— Мне бы нужна одна… — он замялся. — Такое реально?

— Может быть, что за мир? — внутри меня всё молчало, не было на сегодня дверей.

— Ох, ну… Просто… Какой-нибудь, — он потупился.

— Нет, так точно ничего не выйдет.

— Совсем-совсем?

— Совсем-совсем, — я строго глянул на него. — Нужно понимать, куда хочется попасть. Но могу показать молодые миры. Вдруг какой-то из них пригласит к себе.

— Нет, этого добра у меня полно.

И действительно, за ним летело целое облачко.

— Тогда даже и не знаю, что предложить, кроме чая, — мне ужасно не хотелось быть гостеприимным хозяином.

— Нет-нет, не надо ничего, — Корсэ попятился. — Моя дверь, значит, тут не пробегала, — и спрыгнул в сумерки.

***

— Чёрт знает что, — сказал я камину, снова устроившись в кресле. Мной уже владела тревога, и покой сбежал, не решившись оставаться на ночь. Я уже понимал, что скоро сорвусь в дорогу.

Ключ поблёскивал на каминной полке. Пожав плечами, я подцепил его двумя пальцами и пристроил на цепочке, которую надел на шею. Ладно, пусть уж он будет со мной, куда бы сегодня ни унесло.

В камине золотились угли, и напряжение нарастало с каждой секундой.

В тот миг, когда свежий ветер подхватил меня на руки, унося в распахнувшуюся дверь, я понял только, что он пахнет барбарисовыми леденцами и, наверное, чьей-то мечтой.

В следующую секунду я стоял на залитом солнцем пригорке. Здесь уже была весна. А ещё тут же высилась дверь. И, кажется, от неё у меня был ключ.