Вскоре мимо нас смешной паровозик с огромными колёсами потянул закрытые товарные вагоны, крашеные в разные цвета, а потом показались пустые платформы. Мы синхронно вскочили на одну из них и уселись, не боясь ветра и ночной прохлады. Дорогу тут же скрыли клочья тумана.

Вокруг железнодорожного полотна развернулась широкая степь. Над ней же опрокинулась чаша небес, переполненная звёздами. Сливочным пятном плыла там и луна.

Я всмотрелся в созвездия — сплошь незнакомые. Аромат трав почти вскружил мне голову. Она же сидела молча, зачарованно глядя куда-то в ночь.

— Слышишь? Звёзды поют, — сказал я. Она прислушалась и чуть качнула головой в знак согласия.

Поезд набирал ход, ветер становился сильнее, но при этом теплел. Мы въезжали из пряной весны в иссушённое солнцем лето…

Удивительное это было чувство — совершенно не знать, куда же мчит нас смешной паровозик, сколько реальностей он пересечёт и в какой наконец-то завязнет. Но больше всего опьяняло внезапное единство в тишине и молчании. Мы говорили без слов и слушали музыку звёзд. И до рассвета была целая вечность.

***

Я так и не дождался двери.

Проснулся, словно от толчка, и утренний свет был не из того волшебного мира, не пахло травами, всё было совершенно знакомым, слишком знакомым. Поезд, поющие в небе звёзды, попутчица с мечом — остались за гранью.

Что ж… В одном я был точно уверен — будет и новая встреча. С некоторыми никогда нельзя проститься. Да и Дорога раз уж однажды допустила наше соседство, могла привести нас друг к другу снова.

***

В следующий раз я замер на станции. Мимо неслись поезда, один за другим, и сперва я не понимал, зачем вышел сюда. Мир точно выплюнул меня на странной станции, где никого никогда не сходило. Однако в руках у меня был альбом.

Затянутый упаковочной бумагой, перевязанный скромной лентой, он словно требовал: «Оставь меня здесь, я найду адресата». Деревянная скамья с облупившейся краской, бесконечный стук колёс, визги тормозов и паровозные свистки… Тут и не было ничего больше, но я послушно положил свою ношу на скамью и огляделся. Между рельсами сияла тропа.

Стоило ступить на неё, и я почувствовал зов.

Пришлось почти бежать. Реальность вокруг меня плыла пятнами и крошилась. Это снова была Дорога, снова она, хотя никогда прежде я не видел её такой хрупкой и тонкой. Извиваясь змеёй, она тащила меня мимо миров, мимо причудливых строений, мимо дней, ночей и утреннего тумана.

Я остановился, только заприметив развалины замка. Они едва узнавались — среди камней поднял голову молодой лес. Впервые я пересёк обочину, и Дорога тотчас исчезла. Зато я обнаружил воительницу.

Она сидела на останках обрушившейся башни и баюкала на коленях клинок.

— С кем-то воюешь? — спросил я, тут же присаживаясь рядом.

— Когда-нибудь прочтёшь, — она откинула с лица прядь волос. — Наверное.

Мимо нас тянулись космы тумана, иногда они сливались в фигуры, иногда казались животными, иногда манили арками дверей.

— О чём твои мечты? — вопрос пришёл сам собой.

Замшелые камни отразили мой голос и вернули искажённым эхом.

— Можешь дать мне крылья?..

Ответить я не успел: порыв ветра разогнал туман и я остался один.

***

Много миров и реальностей пришлось мне пройти, прежде чем я снова вышел на Дорогу. Моя знакомая не встречалась мне, хоть мы и знали, где искать друг друга. Но во всех прочих реальностях мы никак не могли поймать друг друга: то я приходил мгновением позже, то она успевала увидеть лишь краешек плаща… Иногда мы слышали, как неутомимо считают шпалы поезда, случалось — откликались пению звёзд, а иногда нас выводили миры к замшелым камням старого замка.

У меня была и ещё одна цель помимо встречи. Я выискивал среди миров дорогу в тот, где ничего не было кроме неба и солнца. Солнечные лучи там были настолько плотными, что из них можно было соткать полотно. Такое как раз пошло бы на перья.

После мне нужен был мир, где была лишь луна и вода. Из острых и крепких лунных лучей, отражённых в холодной воде, можно было вырезать кости.

А вот после осталось бы только вдохнуть жизнь — и получились бы крылья. Те самые крылья.

Мне нужно было успеть с подарком до следующей встречи.

***

Когда я вышел на поле тюльпанов, над которым навечно воссияла заря, то не смог держать улыбки. Здесь было слишком хорошо и спокойно, чтобы не улыбнуться.

Она стояла среди цветов и смотрела на меня особенно внимательно.

— Что это? — спросил я.

— Подарок. На твой день рождения.

— У меня тоже есть для тебя кое-что, — и я потянул из-за спины большой свёрток. Он не был тяжёлым, но пришлось долго и осторожно его разворачивать. Наконец из-под парусины сверкнули длинные маховые перья.

Высвобожденные крылья поймали солнечный свет и засияли нестерпимо ярко. Поднялся ветер, закачал туда-сюда раскрывающиеся разноцветные тюльпаны.

— Неужели мне? — спросила она, опускаясь перед крыльями на колени и осторожно касаясь золотистых перьев.

— Конечно! Ну-ка, примерь.

Она повернулась ко мне спиной, и я поднял лёгкую, но прочную конструкцию. В тот же миг она словно приросла к спине.

— Но я не умею летать!

— Умеешь, — возразил я. — Ты и без них умела. Просто забыла. Вспомни.

Я погладил пушистые перья.

— Вспомнить… — он сделала шаг вперёд.

…И оттолкнулась от земли.

Пробудившийся ветер тут же подхватил её, поднимая высоко-высоко, разнося по сонному пока миру ликующий смех…

Под моими ногами вновь лежала Дорога, розовато-золотая в лучах зари. Я медленно двинулся прочь. Наша встреча закончилась, но впереди непременно должна была быть ещё одна, и ещё, и ещё…

Позади осталось поле тюльпанов, передо мной открылась дверь, и я шагнул в неё, не раздумывая, не рассуждая. Отголосок смеха выкатился монетой мне под ноги. На монете была воительница, за спиной которой сияли развёрнутые во всю ширь крылья.

========== 043. Несвобода ==========

Пробуждение оказалось совсем не приятным. Я с трудом мог пошевелиться и сначала даже не понял, а не провалился ли ещё глубже в сон. Впрочем, это тоже было бы своего рода пробуждением.

Реальность вокруг меня оказалась странноватой и уж точно не напоминала то место, где я засыпал. Узкая каменная расщелина, в которой я находился, имела слишком мало общего с моей спальней. Но как же я тогда здесь очутился и почему ничего не помню?

Осторожно выбравшись и растирая занемевшие руки и ноги, я оглядел стоящий вокруг сумрачный лес, в котором ещё теснились у корней клочья тумана и лишь изредка перекликались птицы. Забавно. Вчера я совершенно точно вернулся домой.

Когда я успел пересечь границу миров?

И не сплю ли я всё ещё?

Это было непросто проверить в иной реальности. Тем более, всегда оставался риск, что можно и вовсе уже не проснуться — настолько сильно могут затянуть путешествия по мирам.

Не случилось ли со мной именно это?

Паниковать я, конечно, не стал, лишь потянулся к шаманскому ножу. И тут меня ждал очередной сюрприз — знакомое и неотделимое от меня оружие исчезло. Рукоять не наполнила ладонь, как я привык, холодное лезвие не появилось, не поймало неверный утренний свет.

Зато я уже был почти убеждён — сновидческая ли это реальность, утянули ли меня иные миры, но это произошло не по моей воле. И, судя по всему, кто-то не хотел выпускать меня отсюда. Ведь только с шаманским клинком я мог в любой момент призвать дверь домой, пусть и заплатив ей своей кровью и кусочком жизни.

С другой стороны, этот нож, так или иначе, был мной самим, я не мог его просто так потерять. Неотторжимый от меня никакими силами, кроме магии, он ждал меня и взывал ко мне. Нужно было только прислушаться.

И я закрыл глаза, послушно внимая этому миру, который пока не казался ни враждебным, ни дружелюбным. Клинок отозвался, но был он так далеко, что я ощутил только направление. Что ж, это уже было хоть что-то. Наверняка тот, кто всё это затеял, будет ждать меня на пути. Там-то и узнаю, зачем и кому я понадобился.