— Ах… — простонала она и села, стыдливо прикрываясь от него.
— Как же прекрасна ты, — прошептал он.
— Превращение свершилось, — рассмеялась она.
Но не успел ручей порадоваться воссоединению пары, как появилась на его берегу лисица.
— Не бывать вашей совместной жизни, — протявкала она.
— Отчего же? — загородил от зверя свою любовь охотник.
— Потому что здесь и сейчас я проклинаю вас от имени всех обманутых девушек, — и лиса помчалась прочь.
— Но ведь ты не обманул меня, — прошептала ива.
— Нет, — ответил ей охотник. — Не обращай внимания на злые слова лисы, нам нужно собираться домой.
Он подхватил иву на руки и унёс прочь. Ручей сразу же помчался к матушке-реке и рассказал ей всё, что случилось. И река опечалилась.
— Злая лиса наложила страшное проклятие на несчастную иву. Придёт охотник в селение, и каждый мужчина там захочет себе его деву. Будет биться он за неё и погибнет, а девушку сожгут на костре, потому что посчитают за ведьму.
— Как же избежать столь страшной судьбы? — испугался ручей. — Это ведь я повинен в том, что ива стала девушкой.
— Не знаю, милый мой, возможно, та старуха расскажет об этом.
Ручей снова побежал к старухиному домику. Та как раз стирала бельё в речной воде. Сбивчиво пересказал ручей всё, что узнал, и попросил совета и помощи.
— Этой беды можно избежать, — согласно кивнула старуха. — Но только если ты подаришь и юноше-охотнику, и деве-иве эликсир, который превратит их в птиц.
— В птиц?
— Да, они станут парой белых лебедей, и ты сможешь оберегать их, а они счастливо будут жить в травах на твоём берегу.
Подхватив эликсир, ручей помчался к дому охотника и девы. Те действительно уже убедились, что проклятье существует, и ива боялась выйти на улицу, только за высокой изгородью двора позволяла себе прогуляться. Ручейку она очень обрадовалась:
— Неужели счастье и горе идут рука об руку? — спросила она, когда отзвенели слова приветствия.
— Если вы выпьете эликсир и станете парой лебедей, то горе проклятия минует вас, — горячо убеждал ручей.
Ива немедленно позвала охотника, и вместе они выпили эликсир из призрачных ладоней ручья. В тот же миг обернулись парой лебедей и покинули негостеприимную деревню, радуясь свободе, любви и счастью. Целый год жили они у озерца, где когда-то повстречали друг друга, целый год наслаждались жизнью, и не было никого счастливее их.
И вот — царская охота промчалась по берегу озера. Вздумалось молодому королевичу набить дичи, чтобы вскружить голову заморской принцессе, гостящей этим летом в его королевстве. Но какой бы дичи не приносил он ей, а всё не нравилось милой гостье. Она воротила нос от кроликов и лис, испугалась мёртвого волка, пожалела убитого оленя, не оценила фазанов и куропаток.
Опечалился юный царевич и, отослав свою свиту, возвращался домой в одиночестве берегом реки. Он увидел небольшую хижину, у порога которой сидела, покуривая трубку, старуха.
— А скажи мне, старуха, — обратился к ней королевич, — чем я могу удивить заморскую принцессу, какой дичью?
— Лёгкий вопрос, — выпустила изо рта дым старуха. — Ты можешь удивить её парой белых лебедей, что живут на берегу потайного озерка, здесь, неподалёку.
— Что же в них удивительного?
— Прежде они были людьми, а ещё раньше — ивой и охотником, — усмехнулась старуха. — В их сердцах живёт настоящая любовь. Если ты принесёшь их обоих к столу принцессы и она отведает хоть кусочек, то станет навеки твоей.
— Вот как, — рассмеялся королевич. — Что же ты хочешь за эту информацию, старуха?
— Хочу, чтобы ты привёл сюда отца, — отозвалась старуха мрачно. — Ибо он забыл меня, и моё сердце жаждет мести.
— Хорошо, — легко согласился королевич, давно мечтавший прибрать к рукам власть. — Завтра я приведу сюда царскую охоту, и отец мой будет здесь.
Он выполнил обещание, к полудню следующего дня у дома старухи остановилась царская охота. Королевич протрубил в рог, и будто на его зов из леса рванулась к старому королю лиса, проворная и злая. Никто не сумел остановить её, так стремительно она кинулась, вцепилась в горло королю и разорвала ему артерию.
В ту же секунду один из лесничих поразил лису ножом, но на землю упали бездыханными и король, и его убийца. Королевич же не видел всего этого, стремясь скорее достигнуть озерца и убить лебедей.
Они и вправду были там, и он поразил одного за другим меткими выстрелами из лука. Подхватив прекрасную добычу, он поспешил назад, где и увидел свершившуюся месть. Пришлось ему натягивать маску печали, хоть душа трепетала и ликовала. В тот же вечер прекрасная принцесса отведала плоти лебедей и дала согласие королевичу.
Ручей был безмолвным свидетелем и предательства старухи, которая оказалась лисой, и смерти оберегаемых им лебедей. Безутешный, прибежал он к матушке-реке.
— Что же делать теперь? — спрашивал он её. — Как же мне быть? Всё, во что я верил, оказалось таким печальным.
— Это всё люди, — горько отвечала река. — Не могу позволить королевичу взойти на трон, завтра же сокрушу плотину, пусть станет его город моим, поглощу каждый дом и задушу всякого, кто будет недостаточно чист.
Ночью рухнула плотина, поток воды с рёвом обрушился на город, уничтожая всё на своём пути, спаслось лишь несколько жителей, да и те предпочли бы умереть. Никого не пожалела суровая река, ничего после себя не оставила.
Бежал ручей сквозь высокие травы и размышлял о печали всего произошедшего, о том, как тесно сплелись любовь и смерть, как чужая зависть руководит жизнью, как горестно и печально всё завершилось.
Как вдруг услышал голоса, переговаривались парень и девушка.
— Вот бежит ручей, — говорил он. — Никогда не пей его воды.
— Отчего же? — девичий голосок был звонок и лёгок.
— Он приносит несчастье влюблённым. В водах его течёт желчь и зависть, злость и страхи. Он — сын той реки, что поглотила столицу, а значит, в нем часть того ужаса.
— Да, ты прав, пойдём же скорее отсюда.
Они помчались прочь как на крыльях, а ручей вдруг понял, что был единственным виновником всей цепи событий. Не было предела его боли, просочился он сквозь землю, чтобы никогда больше не видеть солнечного света.
========== 254. Послание ==========
В расцветающем рассветными красками небе раскричалась птичья стая. Я стоял на лестнице, ещё не добравшись до крыши, но уже вознёсшись над полуразрушенными зданиями забытого временем города. Утренний ветер старался сбросить меня вниз, вгрызался в плечи холодной пастью, но отчего-то мне было радостно, а совсем не страшно.
Солнце ещё не показалось. Линия горизонта проглядывала между двумя покосившимися башнями — тревожная нить, соединившая и отделившая сразу небо и землю. Именно в том месте над ней особенно ярко сияли облака.
Едва порыв ветра стих, как я продолжил подниматься и успел как раз вовремя — край солнечного диска раскраснелся, высунулся и медленно покатился вверх под птичий гвалт. Облака засияли ярким золотом, а весь город принялся ловить первые лучи осколками стекла.
С высоты он был даже красив, пусть пуст и разрушен.
Я пришёл сюда случайно, отступив от дороги, как иногда было можно, и теперь ни капли не жалел, что последовал голосу интуиции. Такой рассвет стоило увидеть, почувствовать и запомнить, он определённо значил больше, чем другие, пусть пока что я и не уловил, почему это так.
Снова налетел ветер, и я, зажмурившись, поймал его за тонкое запястье, вынуждая обрести форму и остановиться напротив меня.
— Отпусти, — возмутился он сразу. — Отпусти меня, странник.
— Отчего ты такой яростный? — спросил я, рассматривая его лицо — странное, с раскосыми глазами и высокими скулами.
— Мне никто не нужен здесь. Я не люблю чужаков, — фыркнул он. — Потому сразу подсказываю, что тут никому не рады.
— Странники всё равно не задерживаются здесь, — чуть удивился я. — Разве тебя не тяготит одиночество?
— Я вовсе не одинок, — вскинулся он в ответ. — Но не собираюсь… — он осёкся и недобро сощурился. — Отпусти меня сейчас же.
