Едва голос затих, над горной грядой показался краешек луны. Неяркий ещё лунный свет мазнул лучом по щеке рассказчицы, и та прикрыла глаза. Было в ней что-то странное, что-то неземное, хотя ни один из путешественников, собравшихся у этого костра, не походил на обычных людей ни внешне, ни внутренне. И всё же…
— Приготовила судьба особенный путь такому ребёнку, — словно вспомнила рассказчица, что пора вести повествование дальше. — И чем больше зим переживала хрупкая с виду девочка, чем ближе было её совершеннолетие, тем утончённее, интереснее становилась её красота. Уж стали заглядываться мужчины, да только каждый из них понимал, что жена должна быть крепкой и выносливой, а такая, пусть и красавица, а умрёт родами, оставив дитя сиротой. И никто не смел подойти к ней близко. Она же и не искала любви. Всё чаще уходила подальше от селенья, спускалась на луг, чудом затесавшийся меж двух горных вершин, собирала там травы и будто говорила с ними. Стать бы ей травницей, но и это её словно бы не тянуло, а что влекло по-настоящему, того никто не знал.
Костёр стал меркнуть, путешественники засуетились, подкладывая поленья, а рассказчица ждала, рассматривая собственные ладони, точно с них и читала историю неведомой девушки. Когда же все уселись, рассказ полился сам собой.
— Однажды осенью она собрала все свои вещи и ушла из селения. Никто не стал ей препятствовать, никто и не обратил внимания. Отчего-то каждый решил, что она отправилась на любимый луг собирать травы. Но девушка шла в другую сторону, поднялась она на скалу, откуда далеко-далеко видно было всё, что окружало родной ей край, и закрыла глаза, вслушиваясь то ли в звуки ветра, то ли в стук собственного сердца. Стоило ей постоять так немного, как из-за горной вершины показался крупный орёл. Таких больших птиц раньше здесь не видывали, да и после того не встречали ни одной. Орёл дал девушке сесть на спину и взмыл к солнцу.
Снова пауза, и многие теперь вглядывались в лицо рассказчицы, чудилось им что-то птичье.
— Куда она стремилась? — спросила между тем женщина. — Куда унёс её орлиный бог? Горы молчали. Родные забыли о ней, даже имя истёрлось, показавшись бессмысленным, как шелест дождя. Но девушка не умерла, не исчезла совсем. Она выучила магию.
Многие этого и ждали, шепоток прошёлся над костром. Но рассказчица подождала и договорила:
— Она не вернулась в родной край никогда, хоть поначалу сердце её просилось туда за поддержкой, а чуть позже — за расплатой. Но когда все стадии своего обучения она закончила, ни месть, ни любовь не были над ней властны. Говорят, и сейчас она бродит по подлунным дорогам. И тот, кому она встречается, может попросить у неё один дар. Странный дар…
И каждому в тот же миг стало ясно, что это за странный дар. Рассказчица вглядывалась в суровые лица, в глаза тех, кто повидал и перешёл мириады миров. И ожидала.
— Забери у меня желание мстить, — попросил вдруг один. — Месть гнетёт меня, сколько бы я ни бежал, сколько бы миров ни узнавал, а тянет вернуться и убить обидчика. Забери мою месть.
И она кивнула.
— Забери мою любовь, — прошептал едва слышно другой. — Не то чувство, которым следует гордиться, забери его, чтобы больше не терзало.
И она опять кивнула.
А чуть позже просьбы стали раздаваться отовсюду, но она каждой отвечала только кивком. И стоило ей это сделать, как отступала тяжесть с сердца, становилось легче дышать, уходили навязчивые мысли. Таков был её дар.
— Неужели ты не хочешь любви? — вдруг прозвучал вопрос от девушки, сидевшей позади всех. — Неужели ни капли?
Рассказчица поднялась, повернулась к сияющей луне. Орлиный клёкот разнёсся над горами.
— Чтобы получить дар, приходится пожертвовать чем-то, — пожала она плечами.
Орёл улетел, унося свою всадницу, скоро над костром зазвучали разговоры. И только девушка стояла у самого края, до боли в глазах вглядываясь в лунный диск. Она не успела попросить избавить её от того, что причиняло ей нестерпимые муки. Только отчего-то ей было совсем не жаль.
========== 021. Звёдный мальчик ==========
В город снова приходит ночь, засыпают улицы и фонари, мягкий ветер пробегает по крышам и тоже замирает. Сидеть на самом верху сейчас особенно хорошо, наконец-то обступает тишина, и лишь изредка её нарушает шорох автомобильных покрышек.
Появляются кошки — таинственные ночные звери, почти что слуги ночи. Они приносят в своей пушистой шёрстке сон, мурлычат, навевая приятные грёзы, осторожно ловят звёзды, которые оказались слишком низко.
В этом городе всегда особенно спокойно по ночам.
Есть и другие миры, другие города, где ночь пронизана настороженным ожиданием, где стучат громко сердца охотников и жертв, где аромат крови кажется сильнее, чем запахи цветущих трав. Но не здесь. Потому я и забрался сюда.
Долгий путь иногда настолько утомляет, что хорошо отыскать такой вот мирок. Уснуть на крыше в объятиях ветра под голоса сонных кошек, раствориться всего лишь на одну ночь в городском покое, пронизанном сотнями тысяч разнообразных снов. Это похоже на погружение в податливые воды тёплого озера. Всё глубже и глубже, пока не коснёшься светлого песчаного дна… Уютно, совсем не умирание, совсем не утопление, что-то другое, но ты будто в воде и принадлежишь ей, течёшь с нею вместе.
Так я и чувствовал себя, пока смотрел, как котята играют на крыше, слушал, как гудит в проводах ветер. Почти задремал уже, когда прямо на крышу упала звезда, покатилась по жести с мелодичным звоном. Котята отпрянули и спрятались за трубами, а звезда остановилась и обратилась ребёнком.
— Больно, — раздался детский голос, но его обладатель не думал плакать. Присмотревшись, я понял, что это действительно мальчик. Звёздный мальчик, дитя звёзд. У него были рыжие волосы, остриженные чуть ниже подбородка, и если бы футболка не светилась, то легко было бы спутать его с обычным ребёнком лет десяти.
— Отчего ты упал? — поинтересовавшись, я подошёл ближе и протянул ему ладонь.
— Такое случается, — дёрнул он плечом и сжал мои пальцы. Его рука оказалась невозможно горячей. — Теперь придётся ждать дождя на рассвете.
— Почему именно дождя? — это было интересно, даже любопытно. Звёздный мальчик сел на крышу, и я устроился рядом с ним. Он принялся объяснять:
— Когда будет вставать солнце, оно всё равно взглянет на город, даже если придут тучи. Смотри, они уже ползут вон там, — я проследил за взмахом тонкой руки, действительно на севере уже собрались облака. — Так вот, солнце взглянет, а будет идти дождь. И тогда появится радуга. По ней я легко доберусь назад. В небо.
Он кивнул мириадам звёзд, что смотрели сейчас с высоты. Где-то там затерялся кусочек чёрной пустоты, маленькая заплатка — его место.
— А по-другому никак? — удивился я. — Вдруг не будет дождя?
— Ну, если не будет, то придётся долго ждать… Или просить птиц, но с ними я не в ладах. А ветер и сбросил меня сюда, мы в ссоре.
— Да уж, — я не нашёл, что сказать, только погладил Звёздного мальчика по руке.
Он пожал плечами и вгляделся в ночь. Потихоньку на крышу снова выбежали котята и принялись играть, ветер совсем улёгся, а город полностью заснул. Только несколько фонарей горели у дорог.
Я тоже почти задремал, когда Звёздный мальчик вдруг поднялся и торопливо подошёл к самому краю крыши.
— Смотри-ка, — воскликнул он. — Разве это не кит?
В небе и правда плыл кит. Я знал таких, они выбирали самый большой океан — воздушный. Их песни были удивительно прекрасны, но сегодня кит молчал, а может, был слишком далеко от нас.
— Он нас не видит, — заметил я.
— Да, жаль, жаль, что не видит, — Звёздный мальчик приуныл. — Он бы подбросил меня домой. И не нужно было бы ожидать дождя.
— Его можно позвать, — мне захотелось тут же вытащить из кармана варган и сыграть для кита, и для этого мальчика, и для котят на крыше, и даже для целого города. — Он услышит песню и обязательно прилетит, потому что небесные киты очень музыкальны по натуре своей.
