Когда же я вырвался из этих хитросплетений, в комнату уже заглянуло солнце. Поднявшись с постели, я приблизился к окну и раздвинул шторы, мгновенно оказываясь в водопаде сверкающего обновлённого света.

Над крышами развернулись полотнища синего шёлка, где редкими кляксами плыли белые облака. Притягательный и светлый, наполненный теплом и радостью летний день приглашал на прогулку, подталкивал взяться за пастель, за альбомы, чтобы смешать краски, чтобы рисовать новые миры.

Солнечные лучи жаркими котятами ласкались к щекам, целовали плечи, обжигающе дышали в губы. Но память подкинула мне вдруг осеннюю картину. Наверное, я видел это сегодня во сне среди всех тех образов, что приходили и манили меня, приглашая в новые путешествия. Осень таилась в моих снах, замирала в тенях, в закоулках, терпеливо ожидая того мига, когда сможет потеснить лето реального мира.

***

Вместо чая или кофе я сделал себе горячего шоколада и вышел с чашкой в сад. Меня не манили дороги, и я не ждал гостей. Возможно ли, что у меня получится прожить хоть один день совершенно спокойно?..

Я долго сидел среди цветущих пионов, даже когда чашка опустела. Гудели шмели и пели птицы, я почти растворился в этом летнем дне. Когда же отправился в дом, свет начал стремительно угасать — с севера на город наползали тучи, облачный фронт, а может сошедшая с ума горная гряда с сизыми пиками и удивительными обрывами, вычерченными сияющим контуром.

Я снова поставил чайник, в то время как за окном тоже началось бурление — заурчал, загремел, заревел во всю жестяную глотку гром.

Выглянув в западное окно, я увидел только синеву и чистоту, тем удивительнее казалось всё нарастающее ворчание, Дом внезапно разделила едва ощутимая грань: север и восток закрыли тучи, запад и юг всё ещё сияли и переливались. Рассечённые надвое, дом впускал солнечные лучи и звенел стёклами под ударами первых тяжёлых капель.

Гроза наступала. Первые её гонцы выскочили на прозрачную синеву, приготовившись откусывать от неудержимого солнечного света по кусочку. И я, заворожённый этим, остался у окна. Наконец туча подтянула к себе солнце лиловыми щупальцами и проглотило его, отправило себе в облачную пасть.

Яростный ливень плясал на тротуарах, оставляя на проезжей части ручьи, разбрасывая лужи, заполняя собой всё пространство, превращаясь в это пространство, крича, хохоча, грохоча по крышам.

***

Уютнее всего было бы провести это время перед камином, обнимая кого-то, кого нестерпимо любишь…

Едва мне пришла в голову эта мысль, как я отвернулся от окна и увидел, как посреди комнаты создаётся из шума дождя, вырисовывается утраченным сиянием солнца дверь.

Задумался ли я хоть не секунду, прежде чем открыл её? Нет, вовсе нет.

Я смело шагнул вперёд.

***

И оказался затерянным среди дождливых сумерек, мягких и пронизанных осенью. Шепчущие прикосновения ливня подталкивали идти, и я послушался этого нежного убеждения, постепенно понимая, что бреду по улицам давно спящего города от одного редкого фонаря к другому.

Почти сразу мне стало казаться, что я кого-то ищу. Кого-то столь важного, столь необходимого, что было удивительно уже то, как я жил и живу сейчас без него. Улица за улицей я продирался сквозь ливень, промок насквозь, еда успевал убирать с лица влажные пряди, но не находил, не ощущал даже следа. И не представлял, кого именно ищу.

Наконец дорога вывела меня к набережной. Чёрная река — бушующий поток — неслась мимо, глодая каждой волной камень, в который была заключена. Редкие огни тонули в бурных, вспененных каплями ливня водах.

Я присел и зачерпнул чернильной воды, в ладони она превратилась в чистое сияние и тут же сбежала.

Выпрямившись, я огляделся и направился против течения, вслушиваясь во влажное эхо собственных шагов. Неподалёку выгнулся мост, пустынный и не подсвеченный ни одним фонарём. Возможно, я не должен был его заметить, но компас внутри не обманешь, меня тянуло туда, как магнитом.

***

По пропитавшимся влагой доскам моста прыгали капли, дробно стучали, наигрывая странный тревожащий ритм. Я совершенно точно понял, что стоит пройти эти несколько метров, и откроется новая дверь, унося меня куда-то ещё.

И именно поэтому замер на середине, глядя на реку. Мне хотелось вместить в себя ещё немного дождя, замешанного на тягучем ожидании, на нетерпеливом поиске. Ливня, который шептал, и толкал в спину, и целовал щёки, убеждая идти, бежать, мчаться.

Ливня, уверявшего, что кто-то меня ждёт.

Город на обоих берегах устилала тьма. Редкие искры фонарей совсем погасли, влажная мгла шуршала и шумела, укачивала в руках. И я всё же двинулся вперёд, повинуясь её убеждению, её настойчивости.

Как будто меня действительно ждали.

***

Из мира в мир меня встречали осень, дождь, ожидание. Я переходил из одного в другой, почти не задерживаясь хоть где-то. Искал ли я на самом деле? Нет, совсем нет, только позволял дороге играть со мной.

И наконец вышагнул на крыльцо собственного дома. Компас внутри успокоился, но кто ждал меня здесь, кроме камина?

Усмехнувшись, я вошёл внутрь и зажёг свет. Электрический, будто неживой, мне не понравился, я тут же щёлкнул выключателем снова и поспешил на кухню доставать свечи. Скоро весь мой дом сиял жадными до темноты огоньками, дрожащими и трепещущими. Я словно впустил внутрь звёздное небо, и теперь мог успокоиться и отдохнуть в любимом кресле.

Дождь всё ещё шёл, не грозовой, совершенно обычный. Он уже не манил идти куда-то, только постукивал по подоконникам, шептался с оконными стёклами. И под этот шорох я задался вопросом, нашёл ли то, что требовалось, или же мне предстоит совершить вторую попытку?

Не могло бы быть так, что всё это время я носил ответ ровным счётом внутри себя?

Свечи дрожали, оплывая воском, а я думал, думал, мысли дрожали от нетерпения, скакали, не укладываясь. Мне казалось, я что-то упускаю. Важное ли?

Снова захотелось чашку чая, а может, горячего шоколада или всё-таки кофе? Я не мог договориться сам с собой и, добравшись до кухни, замер в нерешительности, вероятно, впервые не понимая, что именно мне требуется.

В тот миг, когда я вытащил банку с кофе, когда поставил турку, собираясь отсчитать ложки и залить молотый кофе водой, дождь прекратился, шёпот утих.

На кухне кроме меня кто-то был.

Ты.

========== 164. Песочные часы ==========

День был насквозь пропитан сыростью. В нём как будто перестало существовать время, замерло на абстрактных шести вечера, несмотря на то, что все часы убеждали, что ещё нет и полудня. Деревья полоскали кроны в белоснежном саване небес. Я оставался в собственном доме, не пересекая границы иных миров, но чудилось, точно дом сам увяз в другой реальности, переместившись туда без моего согласия, без моего ведома.

Мысли ворочались вяло, но не потому, что я проводил время бездумно. Вместо мыслей, вместо слов сквозь меня текли красочные образы, орнаменты, переплетение цветов.

И словно в противовес этому с небес изливался белый свет. Он лился и лился, захватывая и вытесняя тёплые тона, поглощая их, превращая лишь в тени. Такого света можно было даже испугаться, если вообще стоит бояться света.

Вчера что-то произошло, но я не помнил, что именно. Возможно, всё моё восприятие было лишь навеянной ветром иллюзией.

***

Немногим позже я вышел в сад. Небо по-прежнему было белым-белым, и всё никак не ощущалось изменений во времени. Деревья качали ветвями, но более ничего не двигалось. И тогда у меня появилось подозрение, что время действительно стоит — замерло в городе, а дом мой был единственным местом, где ещё могли шуршать стрелками часы.

Я перемахнул ограждение сада и двинулся по улице, почти не удивляясь тому, что на пути не встречаю прохожих. Ни людей, ни кошек, ни собак, ни птиц. Впору было усомниться в том, что город настоящий, что стены его тверды, а не растают туманом.

Впереди уже маячил парк, в котором в течение дня никогда не было пустых скамеек, но в белом свете, обнажающем всё вокруг, высветляющем до серого листву, и на аллеях не нашлось ни одного посетителя.