***

Когда солнце скатывается за гряду облаков на западе, а в лесу густеют сумерки, над озером поднимается мягкий туман. Он медленно набирает силу, тянется белыми щупальцами к берегам, обвивает поначалу и камыш, и рогоз, и осоку, потом добирается до кустов, охватывает кольцом каждое дерево, растекается по лесу.

Засыпает в его объятьях ветер, замирает всё, не слышно ни зверя, ни птицы, только кроны вверху переплетаются дивным узором.

И вот, когда от туманной дымки уже как будто и не видно ничего даже на расстоянии вытянутой руки, появляются ступени.

Не каждый решается последовать этим путём, не каждый отважится подняться даже на парочку… Но в том-то и хитрость. Можно не бояться! Каждая ступенька тут прочнее мрамора, осторожно ступая, легко взобраться на мост, который возносится далеко над лесом, выгибается гордой дугой, соседствует с переполненным звёздами небом.

Весь лес просматривается отсюда, да что там лес! И горы видно, что вырастают на севере, а за горами едва серебрится полоска океана… Ах, как красив мир с высоты!

Здесь-то и ждёт вторая сложность. Если прежде следовало набраться смелости, то теперь придётся набраться мудрости, чтобы оторвать восхищённый взор от раскинувшегося вида.

Нельзя слишком задерживаться, краткосрочное это колдовство.

Волшебный туманный мост не очень долго держится в воздухе, а рухнуть может и вовсе с одним порывом ветра. Тогда уж тёмная гладь озера всколыхнётся, принимая в объятия незадачливого путника и сохраняя его тайны навечно. И никому не известно, сколько таких уже было, где там их кости среди мглы и ила. Не белеют из-под воды черепа.

Но кто успел на ту сторону перебежать, тот может радоваться — мокнуть в ледяной воде не придётся, да и жизнь сохранит. Говорят даже, хоть и странно, что такие слухи есть, здоровье у перебежавших поправляется, будто и молодость способно вернуть такое путешествие. Но любителей риска всё равно набирается немного.

***

…Утром от моста и следа не останется, туман же клочьями по лесу расползётся. То в овраге уснёт, то на опушке росой выпадет, то ивы прибрежные серёжками влаги украсит — всюду успеет. Можно продолжать путь под птичий гомон: рассвет, весь лес поёт, крыльями трепещет, радуется новому дню. Озеро снова уснёт, воды его по-прежнему кажутся тихими и глубокими, но будто и не скрывают ничего, и таят что-то разом.

Тропа, конечно, найдётся не сразу — сначала придётся подняться на холм, поросший совсем ещё молодыми деревцами, потом пересечь округлую поляну, где видимо-невидимо лесной земляники, а вот после уже и дорожка покажется, она как раз за кустами орешника прячется.

Лес тут словно приветливее, чем на другой стороне. Светлее, пахнет ягодами и грибами, колючек меньше встречается, белки с ветвей цокают чаще. А может, так только кажется после ночных чудес.

Выведет к вечеру дорожка в долину, лес совсем отступит, за холмом скроется, скоро начнутся обработанные поля, а там и дымом потянет из ближайшей деревеньки.

То-то люди удивятся путнику, который из леса пришёл, когда он в ворота застучит, собак беспокоя! Не поверят даже, скажут, что трактом торговым прибыл, детей припугнут, что в лес без дела ходить не стоит. Но кое-кто, из тех, что постарше, подмигнёт — они тоже тайну ручья и озера знают, мост волшебный видели.

Можно будет в местной пивнушке, пусть маленькой, на вечерок с медовухой посидеть. Здесь все любят рассказы послушать, соберутся, рассядутся у жаркого камина, где так здорово дубовые поленья горят… Но только про озеро лучше не упоминать, не время, не место. Да и так все знают правду, чувствуют, откуда набрёл, но вслух произносить не станут, только посомневаются который раз. Верят они, что если про мост волшебный попусту трепать, он больше не встанет.

А ведь каждому хочется на старости-то лет перейти на ту сторону. Найти свою молодость. В глаза её посмотреть…

Признавайся, путник, сам-то ты зачем искал тот ручей? Почему долго шёл вдоль потока, зачем дожидался ночного часа в лесу? Что искал?

Сама собой возникает на губах та же хитрая улыбка, глаза лучатся светом звёзд, которые с моста видно, в груди будто клочок тумана оживает. Да, перешедшему мост и правда вторая жизнь даётся. Вот только решиться на самом деле непросто, ох как непросто.

Уж стоит мне поверить.

========== 015. Солнечный луч ==========

В тот тихий утренний час, когда летом солнце только-только встаёт, эту комнату заполняет свет, словно бы отражённый, но такой чистый и ясный, что в нём хочется раствориться. Он нежно гладит по лицу, кутает невесомым ощущением покоя, дарит улыбку, почти счастье.

Уже через час он исчезает, уходит, в комнате пусть и по-прежнему солнечно, но уже совершенно точно не так. День становится обыденным, вмещающим и печали, и радости, и проблемы, и минуты отдыха.

Если не успеть, не поймать тот самый первый луч, то ничего особенного и не почувствуешь — свет как свет, день как день.

Потому-то она и просыпалась всегда затемно, стараясь успеть хотя бы на мгновение прикоснуться к волшебству. Конечно, иногда небо с утра пораньше затягивалось тучами, никакого солнца не рассмотреть, но всё же так было нечасто. Обычно рассвет в этих местах оказывался ясным, пусть после и приходили дождевые облака…

Тяжело бывало и зимой, когда пелена туч не собиралась никуда исчезать, а так и повисала над городом, словно намереваясь потихоньку задавить его кудлатой массой. Но случалось — конечно, уже не в такую же рань, как летом, — когда яркий солнечный луч забирался в комнату и освещал её так же чисто и мягко.

Она так старалась подружиться с этим лучом…

***

Мы же встретились с ней, конечно, в пути.

Путники случаются разные, кто-то напевает себе под нос, разгоняя реальности, кто-то вечно серьёзен. Есть те, кому все дороги кажутся игрой, и те, кто переходить из мира в мир отчаянно боится, и те, кто и дня не может пробыть в одном месте.

Она была… как будто не из тех, не из других, не из третьих. Особенная, единственная, странная. Хотя странный путник, казалось бы, никого не должен удивлять.

Вот на одном из привалов — а так получилось, что у костра собралось порядочно народу — она и рассказала тихонечко свою историю про необыкновенный солнечный луч. На краткий миг среди отдыхающих воцарилось молчание, потом же кто-то спросил:

— Отчего же ты не осталась дома, ведь ты была там так счастлива?

— Потому что он пропал, — и глаза её наполнились слезами.

Может ли пропасть солнце?

Каждый путник удивлённо воззрился на небо, где, впрочем, сейчас можно было рассмотреть только россыпь звёзд. Да только ведь любая звезда тоже могла оказаться чьим-то солнцем, и все о том знали.

— А что же случилось с твоим миром? — подал голос ещё один человек. — Если солнце пропало, то…

— Нет, солнце на месте, — возразила она. И теперь тишина стала ещё яснее. — Но тот луч… Это он пропал. Он не появляется даже летом. Я ждала и не засыпала всю ночь, чтобы встретить его, я просыпалась чуть раньше, чем вставало солнце, я терпеливо ожидала день, и два, и три… Но его больше нет.

— Как же это случилось? — рыжеволосая ведьма, знаток путешествий по грани тени, смотрела на неё так строго. — Как тебя зовут, дитя? Расскажи нам подробнее, почему ты в дороге, что ищешь?

— Лэй, — она на мгновение осипла. — Я… Я хотела отыскать этот луч. Может, он заблудился, может, зацепился где-то в иных мирах? Может, его кто-то похитил? Сковал из него клинок? Я узнаю его непременно, как только увижу. Но ещё не встречала ничего похожего.

— И мы не встречали, — вздохом пронеслось над костром.

Грустная это была история. Лэй повела плечом, точно собиралась что-то добавить, но не прервала молчания. Сама она была хрупкой, даже щупленькой. Такие плохо переносят тяготы дорог. Волосы её падали на плечи русой волной, но уже истрепались, потускнели, дорожный костюм казался старым, местами даже пестрили заплатки, но было ясно, что починка ни капли не помогла. Почти прозрачные кисти Лэй такие ломкие, точно она высохла, стала былинкой в поле и вот-вот совсем улетит вместе с ветром.