Ей бы быть благодарной за то, что Учиха согласился включить в брачный контракт пункт, который исключает многожёнство, но пункта о том, что не будет и официальных любовников в нем не было. Да и самого контракта, по сути, не было. У неё ничего не было. Только обещание Учиха когда-нибудь, когда придет время, жениться на ней. И это “когда-то” тянулось уже несколько месяцев, и это при том, что сама она ждала, пока альфа нагуляется и таки выберет её, ещё со средней школы. Как омега, она не могла диктовать условия альфе, но, вновь-таки как омега, имела полное право требовать к себе уважения.
- А этот запах… – Харуно наморщила нос и брезгливо махнула рукой в его сторону, тыкая его первородным носом в то, как сильно он провонялся феромонами дворового омеги, наверно, все-таки надеясь на то, что Учиха станет хотя бы неловко за свою оплошность. – Ты постоянно говоришь о том, столь далеко мне до твоей матери, безупречной Микото-сан, а сам подцепил какую-то омегу с наследственностью бродячей суки и посмел демонстрировать это своей невесте. Да ладно я! Но ты же мог поставить под удар свою репутацию, если бы кто-то другой учуял на тебе запах этой псицы! – Сакура распалилась, не собираясь останавливаться, даже тогда, когда темная радужка начинает алеть, а зрачок медленно деформируется, вытягиваясь – даже будучи нареченной Саске, она ещё ни разу не видела особою метку Первородных Учиха – Шаринган.
- Сакура!.. - Саске практически рычит, но омега не боится, наоборот, она с трепетом и надеждой смотрит в алые глаза с тремя точками зрачка, которые вот-вот сольются воедино, в индивидуально-совершенный рисунок Мангекё. Саму же Харуно удивляет то, что, как бы ни был зол альфа, насколько бы не буйствовала его раздраженная сущность, но букет в своих руках он держит мягко, словно боится помять нежные стебли. Может, и правда, она была неправа? Но отступать поздно. Жажда жжет. И Сакура верит. Верит в то, что она увидит не просто Шаринган, которым владеют все чистокровные Учиха, а Мангекё Шаринган – отображение громаднейшей силы сущности Предка, сущности Десятого, пробудившегося за тысячи лет со дня сотворения Луны лишь дважды – в братьях-основателях клана Учиха и в братьях, будущее которых Предки держат в секрете даже от них самих.
- Во-первых, не говори о моей матери так, будто ты её знаешь. Ты не знаешь её, но бездумно ревнуешь ко мне! - выплевывает Саске, подаваясь вперед, напирая на переполошённую девушку, которая, похоже, просто заигралась, желая того же, чего желают и другие – почувствовать на себе силу влияния Шарингана. Мерзость! Учиха сплевывает прямо на пол, небрежно бросает липкую коробку конфет омеге под ноги, а после, посмотрев на цветы, белоснежные и все так же чарующие своим легким ароматом, аккуратно кладет их на комод. Прикрывает глаза. Переводит дух.
Глупая омега, решившая, что Шаринган – это красиво и забавно. Шаринган – это оружие, которое требует огромной силы воли и ответственности. Шаринган – это угроза для окружающих, если им будет владеть безумец. Мангекё Шаринган же способен убить, разорвать сущность внутри особи на сотни мелких осколков, а плоть носителя на ошметки. Но самое страшное, что при этом человек испытывает такую эйфорию и наслаждение, что приходит в себя только тогда, когда боль уже кромсает его тело. И тогда наступает агония, плавящая все в своем смертоносном, ало-черном вихре. Откуда Саске это знает? Просто у каждого свои скелеты в шкафу.
- Во-вторых, ты, Сакура, оскорбляешь меня своим недоверием, - сущность таки присмирела, и Саске открыл глаза, темные, как сам ночь, смотря с осуждением и укором, ведь ему, и правда, тоскливо, потому, что Сакура, любящая его настолько, что он сам не сомневался в том, что она сможет противостоять гипнозу Шарингана, оказалась слаба, при этом имея сильную, способную на многое сущность. Расточительство и тщеславие – те ещё враги наследия Предков.
- Я всего лишь покупал тебе цветы и столкнулся с омегой, - довольно с него этих наконец-то осознанных, щенячьих выражений на лицах омег, поэтому Саске отворачивается, снимая пиджак и разуваясь. – Просто столкнулся с мальчишкой-продавцом и не дал ему упасть, - да, он врет и не жалеет об этом, потому что Сакура вывела его из себя, а образ золотоволосого омежки предательски стоит перед глазами, из-за чего кажется, что он тоже чует этот необычайный, интригующий запах на своей одежде. Саске принюхался к лацкану пиджака, чуть хмурясь: он, и правда, пах Наруто. Так странно и необъяснимо, но приятно, до тихой глади внутри вместо ожидаемой бури.
- Но запах… – Сакура все ещё пытается возразить, но уже понимает, столь велика её ошибка. Да, Саске сможет простить её раздражение, гнев, злость, её ревность и её недоверие, со временем, списав все на издержки омежьего характера, но она сама, только что, возвела своего альфу на первую ступеньку пьедестала сомнений в том, что ему, женатому альфе, не понадобится красавиц-любовник подле, с которым он будет посещать те места, куда вход примерным женам заказан.
- Что запах? – Саске разворачивается, складывая руки на груди. – Да, запах на мне остался, и что? Ты каждый раз, учуяв на моей одежде запах другой омеги, будешь закатывать скандалы? Предки! - Учиха осуждающе качает головой, поражаясь собственному спокойствию, которое затопило его сущность, смывая с неё пелену гнева. – Да только в моем филиале работает несколько сотен омег, я уже молчу об омегах, с которыми я встречаюсь в сугубо деловых рамках, и тех, с которыми могу просто столкнуться на улице. Это глупо, Сакура, - альфа пожимает плечами, понимая, что все, и правда, глупость, сплошная и беспросветная, раз Харуно не может понять столь простых вещей, - и недостойно жены Учиха, - последний аргумент остаточно выбивает омегу из колеи. И Саске снова не жалеет. Нужно воспитывать свою будущую жену, так сказать, с пеленок, вдалбливая ей, если не получается иначе, простые истины, чтобы быть уверенным в том, что, в итоге, он все-таки обретет супругу, а не головную боль.
- Просто я не уверена, Саске, - отступив на шаг, пробормотала Харуно, понимая, что, как бы там ни было, а это шанс затронуть уже давно волнующую её тему, от которой, к слову, альфа постоянно увиливал.
- Не уверена? – Учиха слегка иронично приподнял бровь, вся так же держа руки, скрещенными на груди, словно, и правда, пытался отгородиться от тех нитей привязанности, которые уже успели укрепиться между ними, с чем его сущность полностью солидарна. – И в чем же? – как по мнению Саске, Сакуре не на что жаловаться, и уж тем более он ни разу не давал поводов для сомнения.
Да, он флиртовал с омегами, но только потому, что так того требовала ситуация, потому, что некоторые его бизнес-партнеры не слышат никаких доводов, цифр и примеров. Они мечтают о внимании видного альфы, Первородного, и Саске одаривает их этим вниманием, не считая, что он поступает бесчестно или же оскорбительно по отношению к своей нареченной. Это просто рабочий прием, благодаря которому удается избежать многих неприятностей.
Да, он никому ничего не обещает, но в тот же момент намекает, что у него ещё нет ни жены, ни официального любовника, у него даже просто любовника нет, а все из-за занятости и трудов на благо прибыли всех акционеров корпорации «Bashosen». Омеги любят, когда альфа проявляет капельку слабости, им кажется, что именно их стараниями у альф появляется стимул, что именно они поддерживают и вдохновляют альф. Саске это знает. Саске этим пользуется. Саске четко держит рамки и границы, за которые другим омегам зась, а Сакура не уверена… Как бы там между ними не было, любовь – нелюбовь, но доверие обязано быть. Нет доверия – нет уважения, только страхи, которые влекут за собой, порой, трагичные последствия.
- Мы только говорим об этом, но, на самом деле, ничего не происходит, - спешно залепетала Сакура, чувствуя, что её альфа закрывается от неё, отгораживается от её чувств и отказывается воспринимать её сущностно. – Ты говорил, что, как только придет время, ты соберешь весь клан и сделаешь мне официальное предложение. Ты обещал, что, как только ты закончишь с новым проектом, мы поженимся. Ты дал слово, что, как только все формальности будут соблюдены и Предки благословят наш союз, я стану женой Учиха. Твоей женой, Саске, - высказавшись, Харуно тоже сложила руки на груди, чувствуя себя намного уверенней. По сути, она и не сомневалась в обещаниях Саске, но… но этот необычный запах на нем вводил её в бешенство, словно этот дворовой мог составить ей, омеге с наследием, конкуренцию. Чушь, но самовнушением сущность не заткнешь.
